Психология проклятий - Альма Либрем

Неприятно признавать, но к его вниманию было как-то очень легко привыкнуть, что ли. И сколько бы девушка ни воевала за собственную свободу, от этих встреч она тоже получала какое-то странное удовольствие, и не во всём объёме оное было сопряжено с наукой.

— Вот очень интересное заклинание, — Сагрон перелистнул несколько страниц. — В принципе, мы можем основать наше исследование на общих принципах, а можем на направленности каких-то одиночных чар. Ты хочешь работать с качественным или с количественным показателем? Количественный легче будет измерить…

— С помощью инновационных часов!

Сагрон едва ли не подпрыгнул на месте, и Котэсса тоже содрогнулась от громкого голоса, прозвучавшего практически над ухом. Профессор Куоки со сверкающими от довольства глазами смотрел на своего бывшего выпускника и нынешнюю выпускницу, так, словно уже придумал, как именно заставит их присоединиться к его научной школе.

— А ещё мне кажется, — заговорщицким тоном промолвил он, — что у вас получится прекрасное сотрудничество с Окором. Сейчас он соберёт инновационные часы…

Котэсса вперила взгляд в книгу, сделав вид, что увлечённо читает, и Куоки повернулся к Сагрону, не менее требовательно, чем мгновение назад смотрел на девушку. Мужчина тоже явственно побледнел, хотя обычно это было незаметно, и кашлянул, словно пытался придумать предлог — и сбежать поскорее.

— Господин профессор, — начал он неуверенно, — инновационные часы, конечно, очень чувствительны к магии, но ни я, ни студентка Арко не способны опуститься до такого уровня детализации. Полагаю, мы будем работать с качественным показателем, да, моя дорогая?

И, словно намекая профессору Куоки на то, что пора бы и удалиться, Сагрон осторожно погладил её по спине.

Тэсса содрогнулась. Собственно, за такое своеволие она должна была вспыхнуть от возмущения и оттолкнуть мужчину, но, вероятно, сделано это было для дела. Профессор Куоки, хмыкнув и почесав лысый лоб, отступил обратно к своему студенту.

— Ну, значит, качественный, — согласилась она, и Сагрон, оживившись, принялся рассказывать о деталях будущего проекта.

На кафедре стало ощутимо жарче. Котэсса не знала, чем это объяснить, но чувствовала, что из неё разве что не шёл пар. Сагрон тоже, казалось, испытывал определённый дискомфорт, хотя и делал вид, что всё в порядке. Он закатал рукава своей рубашки, стандартно тёмной, как и почти весь состав его гардероба — она своими глазами видела, — и опять потянулся, чтобы перелистнуть страничку книги.

Через правую руку тянулся длинный, узкий ожог странной изогнутой формы.

Котэсса застыла, сверля его взглядом. Сагрон, казалось, не обратил внимания на знак на своей коже и продолжил увлечённо рассказывать о тематике, но она никак не могла отвести взгляд от его раны, уже наполовину зажившей.

Неужели… Неужели это то, о чём она думает? Какая-то женщина?

На самом деле, это могло быть просто случайное прикосновение. Мало ли. Она помнила, как в самом начале Сагрон страдал от случайных нападок со стороны студентов, а сейчас ещё и охотно верила в то, что такое могло быть возможно. Она ведь видела одержимость Сормы, так зачем желать от всех остальных логики и скромности поведения?

Вот только ревности было всё равно, кто именно стал причиной такого знака на его руке. Она всколыхнулась с неожиданной яркостью, и Котэсса сжала зубы, стараясь игнорировать собственные чувства.

Какое у Тэссы было право ревновать? Никакого. Она просто прокляла его, ещё и случайно, а не преследуя какую-нибудь цель, она сама едва ли не испортила ему жизнь, а может, и испортила тоже, а теперь будет предъявлять претензии?

— А это, — она протянула руку и коснулась его шрама, но тот не спешил пропадать. Сагрон покосился на рану и только равнодушно пожал плечами.

— Обжёгся о край котла, — пояснил он. — Всё-таки, не следовало мне…

Он не договорил, потому как в следующее мгновение температура в комнате подскочила до невообразимых высот. Дышать в какой-то миг стало и вовсе невозможно. Сагрон, будто предвосхитив это, напрягся, как тот дикий кот на охоте, а после ринулся на пол, увлекая Котэссу за собой.

Краем глаза она заметила, что где-то там же лежал и профессор Куоки, с довольной улыбкой закрывающий голову руками. Она сама, застыв в объятиях Сагрона, боялась даже пошевелиться — над ними что-то сверкало, вытесняя воздух.

Прошёл миг, и всё успокоилось. О случившемся напоминала лишь обгоревшая полоса, тянувшаяся на уровне метра от пола по всем стенам. Тоскливо шелестели странички открытой книги, пережившие огненное нападение почти что удачно.

Окор сидел на столе, пугливо поджав к груди, и оглядывался с таким видом, словно не понимал, что произошло. Рядом с ним, у самого края стола, оказались инновационные часы в собранном варианте.

— Замечательно! — воскликнул Куоки, поглядывая на обгоревшие волосы своего ученика практически с восторгом. — Просто великолепно! Теперь инновационные часы исполняют ещё и защитную функцию…

— Ещё пара сотен экспериментов, и они наконец-то станут показывать время, — заключил Сагрон, поднимаясь и протягивая руку Котэссе. — Вставайте, студентка Арко.

Шрама на его коже больше не было.

"Качественная мера магии зачастую определяется соотношением магического результата и количеством вложенной в него энергии. Особенно лёгким считается определение дозировки в том случае, если полученное легко измерить или рассчитать. Особенно интересным считается просчёт минимальной дозировки определённых заклинаний, дающих в итоге стабильный, ни от чего не зависящий результат, не пропорциональный магическим вложениям. Направленная на исследование таких заклинаний работа позволяет в будущем составлять мерки и экономить энергозатраты при использовании вышеупомянутого вида волшебства".

Котэсса выдохнула. Абзац получился красивым. Писать спецкурсовую, впрочем, оказалось не так прекрасно, как о том говорил Сагрон, но, по крайней мере, она была свободна от лишней работы и могла тратить своё время на тематику, которой занималась, а не на очередную ерунду профессора Куоки. Как он согласился заменить тему с инновационными часами на тему с магическим дозированием, девушка понятия не имела, но, однако, Сагрон и его песни о чувствах явно имели на заведующего немалое влияние.

Она уже даже ругаться с ним перестала. Терпеть Сагроновы изречения приятнее, чем профессора Куоки, а темы у него в разы адекватнее. Да и… Сколько б Котэсса не отрицала свои чувства, они были. И ревновала она, и иногда даже радовалась тому, что, хоть и случайно, прокляла его тогда, а теперь он действительно никуда не мог от неё деться. Наверное, что-то было такое в Сагроне, что трудно игнорировать любой нормальной девушке. Нет, она искренне пыталась, делала вид, что не замечает и фамильярностей, на которые он её подбивал, и цепких заинтересованных взглядов, а всё равно не получалось.