Расправляя крылья - Дмитрий Градинар

— Отделению вернуться в кубрик для составления схемы вооружения! В четырнадцать ноль-ноль корабельного времени схема должна быть готова — на все тридцать истребителей. Её вы передадите оружейнику, который зайдёт к вам. А я, — тут инструктор взглянул на нарукавный хронометр, — я вынужден буду вас покинуть. Все офицеры курсов отправляются на Землю — за пополнением. Так что…

Делать выводы из сказанного он предоставил недоумевающим курсантам. Какие могут быть неотложные дела, если завтра их отделение ожидает смертельная схватка, из которой ещё неизвестно — суждено ли вернуться большинству в крепость? И к чему тогда несколько лет подготовки? Неужели самый важный экзамен должен происходить вот так: в вопросах, остающихся без ответов? Кто, в конце концов, направит их всех в неведомый квадрат на свободную охоту, неужели — офицеры технического отдела?

Словно подслушав мысли курсантов, инструктор поспешил подбодрить на прощание:

— Да, вот ещё что! — Он снова раздумывал — говорить или нет? — но потом неожиданно улыбнулся: — Не волнуйтесь вы так! Если бы крепость не была уверена в своих курсантах, никто не допустил бы вас к Первому Боевому. Вот и я советую — верьте в себя. Увидите, всё закончится хорошо. Из боя вы возвратитесь в крепость уже не стажерами, а действительными пилотами.

Наверное, сказанного показалось инструктору мало, и он продолжил:

— В любом случае, что бы ни произошло в квадрате Свободной охоты, я буду рядом…

Ага! Уже кое-что, обрадовался Джокт, теперь можно быть уверенными, что хоть один действительный пилот идёт с нами. Отряд мониторов, готовый принять под свою защиту учебно-боевое отделение… Спенсер, непонятно зачем и куда отправившийся для выполнения загадочной миссии… Нет, о нас не забыли… И на произвол судьбы никто никого не бросает! Просто дали понять, что наша жизнь пилотов начнётся во время Первого Боевого, а не после него. Что ж, так тому и быть!

— Барон! Гаваец! — подозвал своих ведомых Джокт. — Про вооружение когда будем думать? Предлагаю ещё до завтрака подготовить заявку, а всё остальное время освободить для составления схемы боя…

— Нелогично получается, — резонно заметил Барон, — сначала выбираем вооружение, а только потом думаем — что мы станем делать? Атаковать или обороняться? И вообще…

Гаваец пожал плечами, показывая, что ему всё равно и что заранее предвидеть ничего не возможно.

Остальные курсанты тоже собрались по трое, устоявшимися полётными составами. Инструктор ушёл, и теперь стажеры были предоставлены сами себе.

— Есть предложение! — перекрыл общий хаос голосов Нерон — лидер в своей тройке. — Сначала встречаются лидеры и советуются, — как поступить? — потом их решение узнают остальные.

— Ты уверен, что так будет справедливо? — тут же отозвался Филеас.

Джокт догадывался, почему Филеас оспорил чужое, пусть и не лишенное разумности, предложение. Просто он сам мечтал стать лидером, но почему-то инструктор всегда выставлял машину Филеаса в ведомые.

— Да, уверен! — ни секунды не колеблясь, ответил Нерон. Он вообще был человеком весьма и весьма категоричным, не терпящим, когда ему возражают. — Я считаю — сейчас не самое удачное время для оспаривания прав лидера и смены составов полётных трое. Разве что кто-нибудь из лидеров сам, добровольно откажется от своей роли…

— Согласен! — высказался Пилот, так и не сменивший случайное имя на другое, хотя ему, как и другим, предлагалось.

— Согласен! — Ещё один голос, следующего лидера — Монса.

Джокт заметил, как неоднозначно реагируют на предложение Нерона все ведомые — двадцать курсантов, из которых трое к тому же были переведены на курсы «Австралии» с Земли, для доукомплектации учебной группы. А вот на Земле, насколько было известно, двое из них тоже вышли в лидеры…

— Послушайте! — начал Джокт, решивший стать миротворцем в сложившейся ситуации, ведь непонимание и взаимная неприязнь — это самое последнее, что было нужно курсантам при подготовке к полёту. — Менять лидеров в нашем положении — это, конечно, глупость. Но только никто не говорил нам, что лидер учебно-боевой группы обязательно станет лидером среди действительных пилотов Разбивка на тройки происходила принудительно, хотя и не без учёта талантов каждого из нас, по указанию инструктора. Поэтому я считаю, что планы будущего сражения и схему вооружения истребителей должны обсуждать не только лидеры Ни у кого из нас нет боевого опыта. А на практике я убедился, что мои ведомые, — он обернулся к Барону и Гавайцу, успев заметить попытку погасить блеск в глазах — у первого и непрошибаемую невозмутимость второго, — один из них достоин быть лидером даже больше, чем я.

— Правильно, Джокт! — Филеас был доволен, что выскочка-Нерон, его старый недруг, не смог протащить свою идею.

— Пусть каждый лидер сначала посоветуется со своей группой, и только после этого мы вместе сможем детально обдумать вопросы тактики. Ну и схему вооружения, конечно.

Нерон скорчил гримасу, будто пережевывал лимон. Он был самым старшим по возрасту стажером на курсах, ему уже стукнуло двадцать семь. Естественно, всегда и во всём он пытался играть роль командира. Именно так — играть роль. Ведь пока шла подготовка, все вылеты являлись учебными. Неожиданностей, из-за которых отделения курсов могли бы использоваться в каких-нибудь операциях, за время обучения не произошло. Поэтому неизвестно ещё — как проявит себя Нерон, попади он в компанию ещё более взрослых действительных пилотов.

По меткому замечанию Барона, ведомыми Нерона оказались двое самых молодых курсантов в отделении: Кама, — тот, который — Мама! и Умас, чуть было не оставшийся Ужасом. К счастью, руководство курсов оказалось не настолько безжалостным к их ошибкам и позволило заменить неудачные имена, получившиеся из-за волнения при первом старте на околосветовой скорости, с единственным условием — чтоб имена оказались созвучны занесенным в тактический терминал Крепости. Так и получились: Кама — Мама, Ужас — Умас… Вот Курса так и остался Курсой, Пилот — Пилотом. А Пилот— второй стал Аватароем.. Стажер, которого раньше звали Нгой, тот самый, что не к месту попытался задать вопрос, тоже остался под странным прозвищем — «Почему». Без вопросительного знака, как шутили потом остальные. Фантазии всего отделения не хватило, чтоб придумать созвучное слово, походившее к тому же на имя. «Почему» и не унывал, утверждая, что стал самым большим оригиналом.

Предложение Джокта было принято. Барон, потянув его за рукав, отвесил сомнительный комплимент.

— Вот уж не знал, что ты можешь быть блестящим популистом!

Джокт, в жизни не слыхавший таких слов, отмахнулся:

— Оставь свои хайменские штучки. Думай — чем вооружаться будешь?

— Об этом подумать я успею. А вот ты сделал серьёзную заявку на то, чтобы стать лидером для всего строя. Уверен, если мы будем его выбирать, все ведомые назовут именно тебя.

— Даже не задумывался над этим… Неужели ты решил, что я специально?