Агент его Величества - Вадим Волобуев

– Хочу. Просто мечтаю об этом. Посадите меня в тюрьму, господин офицер! Прошу вас. Ну, будьте душкой.

Полицейский извлёк наручники, попытался схватить Мэри за запястье. Девушка увернулась и спряталась за спину Чихрадзе.

– Спаси меня, Давид! Они хотят разлучить нас.

Грузин решительно заслонил собой барышню.

– Сопротивление при аресте, – сказал полицейский. – Это отягощает вашу вину.

– Что вы делаете, Давид Николаевич? – возопил Катакази. – Прекратите немедленно. Оставьте эту девчонку. Обещаю: с ней ничего не случится.

– Она так не считает, господин Катакази, – ответил гардемарин.

Полицейские попытались заломать ему руки, но куда им было тягаться с опытным бойцом. Чихрадзе швырнул офицеров на Константина Гавриловича, тот упал и оказался придавлен рухнувшими на него стражами порядка. Мэри подскочила к одному из них, ловко вытащила из его кобуры револьвер.

– А ну-ка руки вверх! – отчеканила она.

Полицейские и резидент, чертыхаясь, поднялись, вскинули руки. Свидетели сцены сделали то же самое.

– Нападение на офицеров полиции при исполнении – очень тяжкое преступление, мисс, – предупредил коп, у которого она отобрала пистолет.

– Плевать я на вас хотела.

– И что вы теперь намерены делать? – осведомился у неё Катакази.

– Сейчас мы уйдём с моим милым. Но прежде вы все сдадите нам оружие. – Она повернула голову к Чихрадзе и знаками объяснила ему, чтобы он изъял у всех револьверы. Гардемарин с готовностью выполнил это. – Не вздумайте преследовать нас, – предупредила Мэри. – Пристрелю без всякой пощады.

Она отступила со своим любимым на несколько шагов, держа всех на мушке, затем развернулась и пустилась наутёк. Чихрадзе прытко последовал за ней.

Возле парка дежурило несколько экипажей. Беглецы вскочили в один из них, Мэри велела гнать в гостиницу. Она передала револьвер гардемарину.

– Тебе привычнее обращаться с этим, – засмеялась она, пьяная от счастья.

Чихрадзе сунул оружие за поясной ремень, поцеловал её. Он тоже был счастлив. О небо, как он был счастлив! Наконец-то он обладал ею! Наконец-то их любовь перестала быть тайной. Что будет впереди – он не знал. Да его это и не заботило. Главное – что сейчас они вместе.

Примчавшись в отель, девушка попросила извозчика подождать их, и взлетела вместе с Чихрадзе на второй этаж. Гардемарин, видя, как она отпирает ключом номер Катакази, присвистнул от восхищения.

– Ты и это успела? Поразительно.

Он в свою очередь открыл дверь собственного номера, влетел внутрь, схватил планшет с картами Попова, затем принялся быстро кидать одежду в дорожный саквояж. Туда же швырнул и два пистолета. Потом заглянул в номер Катакази. Мэри спешно собирала свои вещи, перебрасываясь короткими фразами со служанкой.

– Что ты делаешь? – в изумлении спросил он, останавливаясь в дверях.

Барышня улыбнулась ему, подлетела и чмокнула в губы. На мгновение она успокоилась, положила голову ему на плечо, что-то ласково произнесла. Гардемарин ощутил биение её сердца. Служанка выдала гневную тираду, и Мэри вновь переполошилась, начала метаться по комнате, открывая и закрывая шкафы. Чихрадзе так и стоял в дверях, осмысливая произошедшее. Лишь теперь до него начала постепенно доходить суть последних событий. Но размышлять было некогда, враги вот-вот должны были настичь их. Он вернулся за своими вещами, вынес их в коридор, захлопнул дверь. Затем подхватил баулы Мэри и начал торопливо спускаться по лестнице. Женщины, стуча каблуками, шли за ним.

Они чуть не опоздали. В холле уже появился Катакази. Увидев гардемарина, он что-то закричал служащим гостиницы, указывая на него пальцем, но Чихрадзе бросил вещи и вытащил из – за ремня пистолет.

– Без шуток, Константин Гаврилович. – Он повернулся к неграм-носильщикам. – Эй вы, берите наши саквояжи и тащите их в повозку.

Те не двинулись с места. Они таращились на ствол револьвера и были парализованы страхом. Мэри топнула ногой и повторила приказ по-английски. Носильщики сразу очнулись, подхватили сумки.

– Безумец, – сокрушённо промолвил Катакази. – Вы не знаете, что творите.

– Пусть так. Но теперь я сам в ответе за свою судьбу.

С этими словами Чихразе покинул холл отела и влез в открытый экипаж, где его уже ждала возлюбленная. Увенчав свой побег новым поцелуем, они расхохотались, извозчик хлестнул лошадей. Колымага понеслась по ухабистым улицам Рок-Айленда, увозя их прочь из города.

От Рок-Айленда до Нью-Йорка две недели пути по железной дороге. Это если ехать прямиком и без пересадок. Понятно, что беглецы не могли себе такого позволить. Мэри отлично понимала, что Катакази разошлёт по штатам её приметы, и скоро лист с надписью «разыскивается» будет висеть на всех столбах от Иллинойса до Пенсильвании. Чихрадзе, хоть и не был просвещён в тонкостях работы американской полиции, тоже не льстил себя надеждой, будто им дадут беспрепятственно добраться до побережья.

Поначалу Мэри ни в какую не хотела ехать в Нью-Йорк, намереваясь скрыться в родном Мартинсберге. Но гардемарин был непреклонен, и она уступила ему. Даже сейчас Чихрадзе помнил о своём задании и не хотел попасть в список дезертиров.

Они постоянно меняли поезда и покупали ложные билеты. Это страшно удлиняло дорогу, но разве подобные мелочи могли тревожить двух любящих людей? Они упивались присутствием друг друга, лицезрение объекта своей страсти заменяло им все блаженства земной жизни, а любые неудобства в дороге они воспринимали как забавное приключение, делавшее ещё более незабываемым это путешествие. Что с того, что они говорили на разных языках? Это не имело ни малейшего значения. Общаясь на универсальном языке любви, они понимали друг друга даже лучше, чем иные соотечественники. В таком состоянии они прибыли в Нью-Йорк.

Из рассказов Чихрадзе, а больше из его жестов, которыми он обильно сопровождал свои тирады, Мэри сообразила, что он вёз какие-то важные документы. Кому он их вёз, она не догадывалась, но её это и не интересовало. Главное, она усвоила, что он не собирался бросать её после прибытия в город. В его глазах было столько любви, что сомнений быть не могло: он принадлежал ей. Остальное было несущественно.

Добравшись до Нью-Йорка, они перво-наперво сняли комнату в одной захудалой гостинице. Мэри рассчитывала, что туда не доберутся длинные руки русского резидента. Она не планировала надолго оставаться в городе – Чихрадзе должен был передать свои документы и вернуться к ней. По его корявым объяснениям она поняла, что ему нужна была пристань. Мэри редко читала газеты и не подозревала о присутствии в американских водах русской эскадры. Она привела его в порт, побродила вместе с ним вдоль доков. Разумеется, Чихрадзе ничего не нашёл. Протяжённость нью-йоркской бухты была огромна, и обойти её всю стоило многих сил и времени. Видя его отчаяние, Мэри обратилась за помощью к рабочим-верфевикам. Те рассказали ей об эскадре Лесовского и показали её месторасположение.