Неискушенные сердца - Вирджиния Хенли

Табризия готова была умереть со стыда.

Семья собралась у входа. Табризия несмело шагнула вперед, а муж властно обнимал ее за талию. Трой, с ухмылкой от уха до уха, воскликнул:

— Посмотрите-ка, что принес прилив!

Шеннон, еще красивее, чем всегда, тряхнула роскошными волосами, переводя взгляд с Париса на Табризию и обратно.

— Ну что, у вас снова все в порядке?

— Надеюсь, да, — спокойно ответил Парис. — Мы поженились в Лондоне.

— О Табризия! Как романтично! — в восторге выдохнула Дамаскус.

— Боюсь, для нее не слишком-то романтично. Мы попали в шторм. Она очень устала, — объяснил Парис.

— Держу пари, что устала, — хмыкнул Трой. — Выйти замуж за такого быка, как ты, братец…

Дамаскус сморщила нос от непристойного замечания брата. Парис поднес руку жены к губам и пробормотал:

— Извини за грубость некоторых членов семьи, моя прелесть. Я знаю, ты их простишь, потому что любишь их.

Табризия пристально посмотрела ему в лицо. Это были первые нежные слова, которые она услышала от Париса-мужа. И тут же он снова поразил ее совершенно неожиданной, несвойственной ему выходкой. Подхватив Александрию, Парис от избытка братской любви подбросил ее в воздух. Серьезное личико девушки сияло от радости: он послушался ее совета!

— Ну что ж, самая счастливая новость за долгое время, — засмеялась Шеннон.

— Когда появится багаж, пришлите его в нашу комнату. Нам нужна еда, ванна и уединенность. — Властная рука мужа снова крепко держала жену. В зеленых глазах светилась насмешка. — Новобрачным всегда нужна уединенность, не правда ли, дорогая?

Александр, стоявший позади всех, шагнул вперед. Он внимательно посмотрел на Табризию и тихо спросил

— Ты счастлива?

Рука Париса стиснула ее так, что угрожала раздавить кости.

Слабая улыбка осветила лицо Табризии.

— Что за глупый вопрос!

Оставшись наедине с Парисом в его спальне, которую они теперь должны делить как муж и жена, Табризия почувствовала себя робко и скованно. Взглянув на массивную, окруженную занавесями кровать с резными ножками, она густо покраснела, а пульс забился, как сумасшедший, от страха. Чтобы хоть чем-то занять себя, она взяла накидку и понесла вешать в шкаф.

Парис жестко сказал:

— В роли преданной жены ты несколько переигрываешь. Теперь, когда мы наедине, ради Бога, не превращайся в деловую хозяйку поместья. Я предпочитаю иметь тебя в качестве украшения.

Уязвленная почти до слез, Табризия отвернулась от него и побежала по короткой лестнице в свою старую спальню. Грудь вздымалась и опадала от волнения. Она взяла себя в руки и подождала, пока дыхание успокоится. Потом услышала, как внизу хлопнула дверь, — Парис вышел из комнаты Он отправился ужинать с братьями и сестрами, дав указания слуге отнести поднос наверх Табризии.

— Я очень сожалею, что вам пришлось заняться похоронами Энн без меня

— Мы справились, — сказал Трой — На похоронах не было никого, кроме нас

— Завтра я еду в Карделл, отвезу известие ее отцу. Это единственное, что я могу для него сделать А после ужина поговорю с миссис Синклер, — решил Парис.

— Ее здесь нет, — сообщила Шеннон — Маргарет забрала ее в Танталлон.

Он поднял бровь, но промолчал. После ужина, оглядев всех сидящих за столом, Парис объяснил:

— Я понимаю, с моей стороны жениться так поспешно — неблагородно. Но Табризия была помолвлена и уже направлялась к алтарю. Я украл ее ночью, еще раз. Я должен был ухватить свое счастье! Не знаю, зачем я все это вам говорю, — усмехнулся он, — но мне надо было ее

получить.

Шеннон расхохоталась, посмотрела на него и встала в любимую позу — уперев руки в бока.

— Конечно, она тебе просто необходима Кто, кроме нее, смог бы тебя вынести?

Парис покачал головой.

— Не исключено, что и она не сможет. Кто знает, не зашел ли я слишком далеко на этот раз?

К тому времени когда Парис поднялся в спальню, Табризия немного пришла в себя и отдохнула Она поела, приняла Ванну, даже помыла волосы и теперь, сидя перед камином, сушила их. Парис разделся и вытянулся во всю длину, радуясь собственной постели. Он не приставал к жене сегодня вечером. Ему было достаточно смотреть на нее. Такое удовольствие — наблюдать грациозные движения, слушать тихое мурлыканье. И гораздо безопасней чего-то другого. Стоило Парису оказаться рядом, ощутить ее запах, его голова сразу начинала кружиться. А если он случайно задевал Табризию, по жилам неслась уже не кровь, а густое красное вино, опьяняющее желанием. Да, тут уж не убавить, не прибавить: прикасаясь к ней, он просто сходил с ума.

Табризия медленно поднимала руки, расчесывая волосы. Сквозь шелковую рубашку просвечивала прелестная фигура, волосы загорались, и казалось, водопад жидкого огня струится до самой талии. Парис уже не мог дышать, когда Табризия отложила щетку и подошла к кровати. Длинные ресницы касались щек, она отвернула одеяло и легко скользнула в постель. Приподнявшись на локте, Парис смотрел на жену. Нежные завитки выбивались из копны волос возле щек. Ему хотелось прижать ее к себе, почувствовать ее трепет. Она тоже испуганно взглянула на мужа, словно умоляя не причинять ей боли. Это рассердило Париса.

— Боже мой! Ты смотришь на меня, как раненая лань! Я же не грубиян какой-то, который бьет тебя. Что же ты шарахаешься? — Она не ответила, и он добавил: — Ну что ж, ты избавишься от меня на два дня. Завтра я еду в Карделл

Табризия почувствовала раскаяние. Ехать к отцу Энн с печальной новостью — тяжелая обязанность, и ему предстояло ее выполнить. Молодая женщина мучилась от сознания своей вины: она ведь думала, что Парис имеет отношение к смерти первой жены и дала понять, что подозревает его в этом Но тогда она была так потрясена, что плохо соображала.

Парис лежал близко, почти рядом, его тело горело Аромат сандала щекотал ноздри. Это был его запах — его Кровати, его комнаты. В груди Табризия ощутила уже знакомую боль, которая опускалась все ниже. Печальный стон сорвался с ее губ, когда она поняла: одно лишь присутствие Париса способно доводить ее тело до предательского возбуждения Если бы он нежно обнял ее и сказал, что любит, она бы с желанием и страстью кинулась к нему Она хотела его всем сердцем и не могла этого отрицать, но все еще боялась его.

Без Париса Табризия чувствовала себя полностью свободной. Наконец-то она дома! Какая радость! За завтраком все болтали и смеялись, набив рот, а потом часа два сидели и слушали ее рассказы о придворной жизни, о короле и Королеве, о сплетнях и скандалах, о слухах, модах и экстравагантных выходках. Потом девушки перебрались к ней в комнату и принялись рассматривать наряды, модные платья с глубоким вырезом, меха. Они сообщили ей последнюю новость: Венеция ждет ребенка, отчего Леннокс вознесся выше облаков.