Кровь за кровь - Райан Гродин

– За что ты извиняешься?

Настала очередь Луки смотреть на соприкасающиеся ладони и фотографию между ними.

– Ты через столько всего прошла, а тут я, жалуюсь на отца… – Он замолчал. – Должно быть, тебе это кажется таким ничтожным.

Яэль посмотрела на снимок юной себя.

– Жизнь любого человека не ничтожна, – сказала она.

– Яэль. – Её имя одновременно грубовато и бархатисто ложилось на язык, внезапно такое привычное. – Я не просто хочу стать членом Сопротивления. Я хочу большего. Бороться. Остановить, – его пальцы дрогнули у фотографии, – всё это.

– Это всегда было главной целью, – напомнила ему Яэль. – Национал-социалисты делают дорогу к ней сложнее. В кабинете доктора Гайера я нашла список. Есть целая команда меняющих кожу, призванных защищать Гитлера. Маскировочный отряд фюрера. Доппельгангер, которого я застрелила в бальном зале, был одним из них. Осталось ещё девятнадцать.

– Девятнадцать? – Лука тихонько присвистнул. – Проклятье. Качественное страхование жизни.

Девятнадцать человек, способных раствориться в толпе и в любой момент появиться в камерах «Рейхссендера». Головы гидры. Сложнее будет не отсеять доппельгангеров, чтобы добраться до настоящего Гитлера, но быть уверенным, что ни одна из голов не отрастёт вновь…

– Ещё и утечка информации, – продолжала Яэль. – Подобраться к фюреру было сложно даже тогда, когда национал-социалисты нас не ждали. Теперь же эсэсовцы могут таиться за каждым поворотом.

– Значит, нужно повернуть в другую сторону, – заявил Лука. – Раз СС будут ждать, что вы попытаетесь выследить фюрера и убить его, не пытайтесь. Шансы на успех всё равно малы. Насколько нам известно, Гитлер может уже попивать коктейли на тропическом пляже.

– Новосибирск не согласился послать подкрепление, и единственная надежда завоевать Германию – усилить армию Райнигера. Этого не произойдёт, пока мы не убьём Гитлера и не разрушим присягу на верность. – Не говоря уже о политических играх с пленённых Германом Герингом. – План был идеален.

– Лучший, я знаю. – Лунный свет над головой годился только для призраков, но каждый сантиметр лица Победоносного озарился, когда он продолжил: – А что если нет необходимости снова убивать Гитлера? Что если нужно лишь уничтожить само представление о нём?

У Яэль перехватило дыхание.

– Что ты имеешь в виду?

– Фюрерайд вынуждает солдат безоговорочно повиноваться «лидеру Германской империи и народа, Адольфу Гитлеру». Не девятнадцати его двойникам. Доказательств их существования хватило бы, чтобы аннулировать эту клятву верности, хоть и не все поверят. Если мы сможем скопировать эти досье и распечатать их в выпуске «Рейха», если удастся разоблачить «Проект Доппельгангер» на «Рейхссендере», не только солдаты Вермахта встанут на сторону генерала Райнигера. – Свет, озаряющий лоб и щёки Победоносного, слышался и в его голосе. – Мы знаем, что Гитлер использовал меняющих кожу, но остальное население Рейха не имеет об этом ни малейшего понятия… Покажи Рейху то, что показала мне – распространи всю «конфиденциальную информацию», – и к нам присоединится не просто несколько гражданских.

«Рейх»? «Рейхссендер»? Гражданские? У Яэль закружилась голова от возможностей и нехватки кислорода. Она сделала глубокий вдох, успокаивая мысли.

План не был ужасен. Он не был плох. И даже мог оказаться хорош. (В конце концов, как можно лучше убить гидру, если не отрубив сразу все её головы?) С помощью доказательств существования Маскировочного отряда и его истоков в лице самой Яэль доверие к фюреру как личности будет подорвано. Неоспоримое влияние Гитлера, по сути, окажется под вопросом. (Настоящий? Или доппельгангер?)

– Это повлечёт за собой хаос.

– Именно, – ухмыльнулся Лука.

Прорваться в Министерство народного просвещения и пропаганды будет легче, чем проникнуть в фюрербункер. По крайней мере, возможней.

– Получить доступ к печатному станку «Рейха» слишком потребует слишком много времени. Будет лучше воспользоваться «Рейхссендером», но…

– Что?

Истина, которую Яэль носила под свитером, под кожей, была шокирующей. Не многие с ней смирятся. Даже с доказательствами, написанными чёрным по белому. Даже если она покажет миру, кто она и что пережила.

– Кто мне поверит?

– Ты не должна одна бороться против национал-социалистов. Позволь мне вместе с тобой выступить на «Рейхссендере». – Лука пылал как свеча. Лицо, слова и вера: яркие-яркие. Живой и горящий. – До того, как ты застрелила фальшивого фюрера, все жители Рейха слушали его тост в мою честь. Они наблюдали за моими гонками последние пять лет. Они знают меня. Черт, да некоторые, возможно, даже доверяют мне. Если мне суждено быть мальчиком с грёбаных Гитлеровских плакатов, значит, я использую это звание, чтобы подрезать мерзавцу крылья.

Пальцы его танцевали под её рукой. Нервные окончания кричали громче, чем когда-либо: МЫ ВСЁ ЕЩЁ ПРИКАСАЕМСЯ! ЧТО ТЕПЕРЬ? ЧТО ТЕПЕРЬ?

– Лука, студия «Рейхссендера» находится в самом центре Германии…

– Я знаю. В Министерстве народного просвещения и пропаганды. В Орденском дворце, на улице Вильгельма. Бегают за сахаром в соседнюю Канцелярию. Я много раз бывал там на интервью. У девушки в приёмной имеется целая коллекция моих фото с автографом.

Конечно же, имеется.

– Знаю, ты любишь забавляться, используя куртку вместо шляпы, но на этот раз такое не пройдет, – заметила Яэль. Пройтись по улице Вильгельма с Победоносным Лёве равнозначно тому, чтобы самостоятельно нацепить мишени себе на спины.

– Министерство пропаганды не единственное место, где есть всё нужное для съёмок оборудование, – доказывал Лука. – Если мы найдём его в Райнигеровской части Германии, то сможем заранее записать выступление, как это делается в «Разговоре с Канцелярией». Тебе потребуется проскользнуть в Орденский дворец лишь для того, чтобы включить плёнку.

– Это… – если и были аргументы против, Яэль не могла их придумать, – может сработать.

– Это сработает. – Уверенность Луки была заразительна. Распространилась подобно лихорадке с кончиков его пальцев в неё, пока не заполнила всю Яэль до краёв. Крики нервных окончаний смешивались с железным голосом самосохранения и надеждой.

Что теперь?

«ТЕПЕРЬ МЫ ДЕЛАЕМ СЕБЯ САМИ»

Яэль не была монстром, а Лука – следующим поколением национал-социализма. Они – то, чего весь Рейх должен бояться больше всего на свете. Еврейская девушка и немецкий парень, держащие в руках будущее и прошлое – вместе.

Они просидели так, сколько могли – его кожа к её волкам, – пока дверь амбара не открылась шире, заливая двор светом. Мириам звала их.

Лука покосился в сторону амбара.

– Она же не станет снова кидаться на меня с ножом, правда?