Мама из другого мира. Делу - время, забавам - час - Рыжая Ехидна

Я же с трудом оторвала взгляд от искрящихся радостью глаз Ричарда. Захотелось немедленно шагнуть в его крепкие объятия, вот только вокруг слишком много народу, да и нет возможности у мужчины меня обнять — руки заняты. Ричард и Влас несли что-то объемное и тяжелое, прикрытое невидимостью. Юные маги старательно щурились, пытаясь разглядеть спрятанное, но тут же отвернулись, когда Влас лишь покачал головой, молчаливо прося не привлекать внимания.

Засмотрелась так, что пропустила условный знак, за что тут же поплатилась — получила снежком от Димки. Шапка тут же слетела с головы. Я лишь громко расхохоталась, глядя на округлившиеся глаза Теней и шокированного Ричарда.

И понеслась снежная свистопляска!

Вместо того чтобы отстреливаться от наседающего сына, я с победным кличем залепила снежком в Троя. И не прогадала, потому что меня немедленно атаковали, чего я собственно и добивалась. Растерянный мужчина, конечно же, не нуждался в защите от злобной управляющей, но шкодята во главе с Амиром посчитали иначе.

Надо же, Пат, на этот раз, уступила Амиру лидерство? Ага, счаз! Хитрая девчонка подкралась ко мне сзади, благо, лепку снарядов она еще толком не освоила. Это позволило мне засыпать ее снегом с ног до головы, манипулируя воздухом, вызвав возмущенный вопль. Не совсем спортивно, конечно, но щитом от снежков я не прикрывалась, принимала все залпы честно.

— Помощь нужна? — не прошло и десяти минут, как ко мне пришла не хилая подмога в виде Ричарда, прикрывающего мою тушку своей широченной спиной, позволяя довольно безопасно лепить снаряды и кидать их из укрытия.

Шкодята, осознав, что утратили перевес, отправились искать следующую жертву, ею оказался Колин и, стоящий рядом с ним, Китик. Эти двое никак не могли включиться во всеобщую бесильню. Китик стеснялся, а Колин слишком привык быть изгоем, чтобы так просто пересечь привычную черту, которой от него отгородился остальной коллектив. Шкодята же границ и условностей в упор не видели, тем более что Пат и Колина объединяла страсть к книгам, для нее Колин был своим. Забросать здоровых парней снегом издалека было уже неинтересно, а вот завалить их на белое покрывало и слегка по ним попрыгать, а потом потребовать покружить вокруг себя — вот это да!

На несколько мгновений время остановилось — я поймала на себе восхищенный взгляд Ричарда. Его зеленые глаза сияли так, как не сияли на острове.

В мыслях всплыла строчка из какого-то стихотворения, так ясно описывающая мои внутренние ощущения.

До последнего вздоха: ты — мой человек, мой мужчина!

Когда мы были на острове вдвоем, это ощущалось не так остро, как сейчас, посреди веселящейся толпы. В этот самый момент словно дыхание перехватило. Вокруг столько народу, а перед глазами лишь один человек.

В какой-то момент этот пузырь уединения лопнул и внешние звуки обрушились на меня подобно лавине. Вокруг творилась самая настоящая война. Воспитанники визжали, хохотали, падали, валялись в снегу, колотя ногами по воздуху от избытка чувств и поднимая маленькие смерчи.

При таком раскладе на вновь загудевший портал никто не обратил должного внимания, а зря, потому что портальная платформа явила нам, как всегда, элегантного Реджинальда. Мужчина с изумлением вертел головой осматриваясь. Белое, уже немного затоптанное пространство, толпа радостных детей и взрослых, которые заняты каким-то непродуктивным непотребством в снегу, кричат и смеются.

Тучи немного рассеялись, сверкающий снег изрядно слепил, только этим и можно было объяснить то, что засмотревшийся на мельтешащих детей, учитель шагнул с платформы прямо в сугроб. От неожиданности или оттого, что поскользнулся на гладких подошвах своих щегольских сапог, он, размахивая руками, кулем свалился в нетронутый снег.

— Какого щщукара… — вырвался вопль из натренированной преподаванием глотки, который разнесся по двору…

— Какого щщукара… — вырвался вопль из натренированной преподаванием глотки, который разнесся по двору…

Это было стратегической ошибкой великого учителя, потому что его зычный голос привлек к себе внимание всех. Движение остановилось, все замерли. Дети смотрели на безрезультатно пытающегося встать на скользких подошвах Хогуста со смесью испуга, мстительной радости и с трудом подавляемого веселья.

Я и сама давилась смехом, сдерживаться было трудно. Стоящий рядом Ричард владел собой лучше, но и он с трудом сглатывал смешки. Наконец, Хогуст встал, осмотрел себя нелепо поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, потрусил руками, как ступившая в лужу кошка лапой. Попыток стряхнуть с себя снег или вытряхнуть из-за пазухи снежные комки он не предпринял.

— Я так понимаю, что на дополнительные занятия никто не настроен? — усмехаясь, Реджинальд задаёт риторический вопрос.

— У нас праздник…

— Мы же вас приглашали…

— Как вы могли забыть…

Сквозь возмущенные выкрики тут и там прорывался задорный хохот, уж больно наш надменный учитель выглядел комично. Весь в снегу, плащ нараспашку, а волосы растрепаны.

— Реджинальд, вы ведь совсем промокнете. Вылезайте из сугроба и ступайте сушиться, какие уроки, вы сейчас заболеете! — это был хороший повод для Реджинальда отступить, не потеряв лицо.

Я обернулась к улыбающемуся Ричарду, мол, прослежу и вернусь.

Как и предполагала, Реджинальд промок практически насквозь. Полные сапоги быстро таявшего в тепле снега и одежда, явно не предназначенная для такого испытания, буквально кричали, что если не предпринять никаких мер, то мужчина наверняка сляжет с температурой. Чтобы быстро высушить одежду магией, его требовалось переодеть, но во что? Ничего, кроме фомы, у нас не имелось, а Тени, чья одежда подошла бы по росту, пришли налегке, значит, выбора нет. Да и сомнительно, что наш аристократ позволит напялить на себя нечто бэушное. Не припомню ни одного дня, чтобы мужчина был в ранее пользованной одежке. Но ничего, обошлось без капризов, которых я, в глубине, души побаивалась.

Длинный, практически двухметровый, худой Реджи в наших форменных вещичках был очарователен. Штаны — как бриджи, рукава — три четверти, разве что тапочки и носки по размеру. В общем, прелесть. Я старалась сдерживать бурлящие эмоции, а те, что всё же прорывались, прятала за каменной маской равнодушия. Аришки же, скоренько подобрав из немногочисленных запасов одежду, умчались играть в снежки. Наверное, боялись обидеть мужчину хохотом. Впрочем, даже в таком нелепом наряде Реджинальд держался так, словно на нем королевская мантия, не меньше. Укутанный в плед, он прихлебывал горячий чай и рассуждал:

— Я не ожидал такого масштабного праздника… Думал, праздник вечером, а днем можно и позаниматься. У меня как раз время свободное появилось. А у вас тут веселье полным ходом и гостей немерено.

— Гости ещё вчера начали прибывать, а праздник растянется на два дня. Отдохните пока, мне надо сосредоточиться, чтобы подсушить ваши вещи.