Личный враг князя Данилова - Владимир Куницын

Оставшись без пулемета, немцы, тем не менее, и не подумали прекратить атаку. Один из офицеров уже догадался, что среди партизан есть снайпер, но засечь его пока не мог. А потому предполагал, что тот на холме, вместе со своими.

Третий батальон, силами которого фашисты завершали окружение леса, находился в отчаянном положении. Пулеметы противника работали с большой дистанции. Но холм господствовал над местностью, что позволяло партизанам безнаказанно расстреливать немцев. Оставалась надежда лишь на минометы. Их необходимо было перенести хотя бы на сотню метров вперед. А потому солдаты короткими перебежками двигались к холму, поливая русских редкими винтовочными выстрелами. Следом тащили миномет. Два мотоцикла уехали далеко в сторону, к реке, пытаясь под прикрытием берега обойти холм. Но заросли кустарника мешали это сделать, пришлось бы снова выезжать на поле.

Ближайшие немцы были уже в метрах в двухстах от Данилова, который ловил начало перебежки, чтобы короткой очередью свалить кого-нибудь из поднявшихся фашистов. Ни он, ни его товарищи не заметили, что немцы перенесли миномет. Луи теперь не мог его видеть за горящим грузовиком.

Первая же мина перелетела через холм и ударила между лошадьми. Все три погибли сразу. Но заметить этого никто не успел. Данилов сразу перенес огонь на миномет, но, прежде чем успел заставить залечь фрицев, они успели выпустить еще один снаряд.

У Тоня закончилась лента. Чтобы сменить ее, понадобилось время – новая никак не хотела вставать в паз. Воспользовавшись этим, немцы бросились в атаку, но Николай по-прежнему держал под прицелом миномет, не давая выстрелить еще раз.

– Олег! – крикнул Каранелли. – Надо бы фрицев отвлечь.

Тот молча показал гранату.

– Годится! – ответил француз.

Тонь, наконец, справился с пулеметом, и длинная очередь ударила по атакующим. Но решимость добраться до пулеметчиков никуда не исчезла.

– Иван! Отползай к лошадям! Начнут мины рваться – сразу уходим.

Иван вернулся через полминуты.

– Нет лошадей, товарищ Князь!

– А где они? – оторопело переспросил Данилов.

– Убиты. Все.

Скверно. Убежать к лесу – можно и не успеть. А если еще и мотоциклисты появятся, то пиши пропало – с холма не уйти.

– Ползи к Сергею, меняй ему ленты!

– Понял.

– Если немцы пройдут близко – бери автомат и гранаты.

– Есть!

Все это Николай произнес, прерываясь на короткие очереди.

Первые два взрыва мин из тех десяти, что успел поставить Тонь, решили исход боя. И хотя на них погибло не более пяти человек, немцам хватило. Позиция партизан оказалась защищена минным полем и идти по нему в атаку – просто самоубийство. Последней каплей стал взрыв гранаты где-то сзади у кромки леса. Никакого вреда он, конечно, нанести не мог – слишком далеко. Но он показал, что партизаны не только на холме. Разбираться для чего они взрывают гранаты, никто не стал. Русские в тылу – достаточный повод для паники.

Отступление в сторону Литивля больше напоминало бегство, во время которого фашисты потеряли еще не один десяток человек.

VIII

Поверить в это невозможно! Фон Бридель читал донесение, которое лично принес начальник штаба, получивший его по радиосвязи. Сто шестьдесят шесть погибших, двести восемьдесят раненых. Сгорели все двадцать автомашин, лишь два мотоцикла смогли отойти к Литивлю. Погибли командир полка и командир батальона. Когда в Лядах оказались выведенными из строя почти сто пятьдесят солдат – Отто объяснил это тем, что партизаны удачно заложили заряды и вовремя их взорвали. Обеспечив тем самым небывалый успех операции. Но, оказывается, это не предел. Сегодня они убили и отправили в лазарет половину батальона. За которые штандартенфюрера по головке не погладят. Придется отвечать и за гибель полковника. Но это будет завтра.

Что происходит здесь – станет известно армейскому начальству уже утром. Если не ночью. А потому фон Бридель понимал, что времени у него нет. Только поймав этого Мяги-Лемешева, штандартенфюрер мог рассчитывать, что историю замнут. Причем это нужно сделать раньше, чем поднимется крик.

Через десять минут Отто ехал в машине к месту трагедии. По дороге он размышлял.

Чтобы понять противника, нужно поставить себя на его место. Засаду они организовали великолепно. Но что дальше? Надеяться, что их оставят в покое? Не так глуп этот майор Лемешев. Даже если фон Бриделя отправят в окопы на фронт, никто не прекратит преследование партизан. Особенно теперь, после столь громкой операции. Потому оставаться внутри треугольного лесного массива русские не могли. Им отлично известно, что именно этот лес и пытаются окружить немцы. А значит, как только полку это удастся, то партизаны в капкане. Чащу методично просеют, и маленькому отряду останется только метаться внутри сжимаемого пространства. Остается один выход – ускользнуть. Тихо и незаметно. Уйти на несколько десятков километров и спрятаться, раствориться в лесах.

Теперь нужно понять, что известно русским. Исходя из чего они будут принимать решение. Лес наглухо закрыт с двух сторон. На самом деле он закрыт и с третьей стороны. Полторы роты прочесывали поля и перелески со стороны Орши – только партизанам это может быть неизвестно. Фактически они обречены: два-три дня – и всех их переловят. Только вот этих дней у фон Бриделя нет, утром его вообще могут отозвать в Берлин и назначить служебное расследование.

Несмотря на то что в распоряжении Отто оставалось еще больше двух батальонов, он ощущал, что ему не хватает сил. Слишком огромное пространство охватил полк. Если все нужно решить за сегодняшнюю ночь, то необходимо точно понять, где сейчас русские. Куда пошли. На что станут рассчитывать.

И вдруг сверкнула догадка. Партизаны не пойдут к тракту, не станут прятаться в лесу. Может, прямо сейчас они уже форсируют Свиную. Отто понял, где взять силы, чтобы заткнуть все щели, окружая русских. Батальон на тракте Гусино-Красный нужно поделить на две части: одной усилить группировку, идущую от Орши, другую направить сюда, чтобы прижать их с другой стороны. Конечно, если партизаны вернулись назад в свой лес, то теперь дорога на восток им открыта.

Только у штандартенфюрера есть две причины поступить так. Во-первых, это совсем не по-немецки. Это нелогично, возможно, даже глупо. А во-вторых, если кавалеристы смогут учесть и эту глупость, то ловить их все равно будет уже кто-то другой.

Штаб батальона в Литивле располагался в крайней избе. Машина фон Бриделя остановилась у крыльца.

– Срочно передайте приказ! – сказал он шифровальщику, заходя в избу. – Второму батальону сняться с позиций и двумя колоннами следовать…

Прислушиваясь к высокому звуку радиоключа, штандартенфюрер Отто фон Бридель подумал, что никогда в жизни еще не делал такую высокую ставку. Ва-банк.

Доклад заместителя командира разгромленного батальона был недолгим. Больше половины убитых и раненых получили осколки металла от взрыва мешка с толом, произведенным над колонной. Также немало солдат пострадало от пулеметов, размещенных на выгоднейшей позиции. Кстати, они оказались брошенными вместе с коробками патронов, что говорило о том, что проблем с запасами оружия и боеприпасов русские не испытывают.