Личный враг князя Данилова - Владимир Куницын

– Увидят и расстреляют.

– Ночью, Олег. Только ночью.

– До ночи фрицы отрежут нас Свиной.

– Постараемся что-нибудь придумать, чтобы не успели.

Отряд собрался за час. На одной лошади ехал Алеша Чернобровый, на другой Маша. Третью полностью загрузили поклажей. Сами партизаны тоже нагрузились, но это не очень мешало им идти быстро. Ногами двигали плохие вести, которые принесли Артист, Князь и Лемешев.

VI

Каранелли предложил неожиданно напасть на противника. Причем сделать это в тот момент, когда фашисты готовятся к прочесыванию. Нет лучшей добычи, чем охотник, собирающийся на охоту.

– Есть у меня план. Нападем здесь.

– Где? – Лемешев округлил глаза.

Они стояли на краю огромного поля. За дальним перелеском можно было рассмотреть строения Литивля – большого населенного пункта. Дорога шла посередине, не приближаясь к лесу ближе чем на полкилометра. Развесистый мощный дуб, единственное дерево, одиноко стоящее среди поля, раскинул ветки над ней.

– Когда немцы будут возле дуба. Я так понимаю, они на машинах сюда поедут.

– Ну и что? – вмешался Данилов. – Проведем лихую кавалерийскую атаку? На трех лошадях?

– Нет, Князь! Устроим им «лягушку по-немецки».

– Что устроим? – спросил не понявший Лемешев.

– Это специальная терминология, Олег, – наклонившись к уху майора, прошептал Луи, – образца тысяча восемьсот двенадцатого года.

– А как? – в вопросе Данилова звучал интерес.

– Точно так же, как некоторые русские хитрецы. Соберем немцев под дубом и взорвем над ними большой заряд.

По расчетам Луи, немцы еще не начинали выходить из Красного. Значит, время у них есть.

– Тонь! Как у нас с толом?

– Килограммов двадцать.

– Очень мало. Садитесь с Князем на коней и езжайте к тайнику. Здесь недалеко, минут десять. Сделайте пару ездок, привезите весь тол. Там же железо. Все, которое взяли с МТС. Тоже везите. Да! По дороге заскочите в Бежели, прихватите кувшин.

– Какой?

– Обычный, глиняный. Быстрее, Князь! Время!

Каранелли повернулся к Лемешеву.

– Олег! Скачи к Литивлю. Увидишь немцев – дашь знать. А мы с тобой, Иван, пойдем посмотрим, как лучше «лягушку» повесить.

Час спустя Луи сидел на дереве и укладывал во внутренний из трех мешков, одетых один на другой, бруски тола. По краям насыпал металл – болты, гайки, шайбы, гвозди, шурупы – все, что могло служить осколками. Иван, сидя на соседней ветке, поднимал все это наверх. Князь с Сергеем внизу закладывали железо и тол в вещмешок. Две гранаты, ручки которых торчали через аккуратные дырочки в ткани, пока не были задействованы. Затянув верхнюю часть наполненного мешка, Каранелли полез на толстенный сук, расположенный метрах в десяти выше. Дуб наклонялся над дорогой – здесь он сидел уже над серединой полотна.

– Ну что? Попробуем? – спросил он, привязывая двойную веревку к суку.

– Давай, – отозвался Данилов.

Иван осторожно отвязал от ствола мешок, легким шлепком ладони столкнул его с ветки. Чуть потрескивая, тот полетел маятником над дорогой. Луи почувствовал, как прогнулся под ним сук. Однако все обошлось. Мешок вернулся назад к Красцову. Иван снова закрепил веревку на стволе дуба.

– Нормально! – прокомментировал с верхотуры Каранелли. – Подожди, Ваня! Я к тебе иду. Сергей! Залезай к нам, твой выход.

Через пару минут все собрались у мешка, который тщательно установили на массивной ветке. Луи чуть наклонил его в сторону дороги, теперь он удерживался лишь веревкой, привязанной к стволу.

– Ну что, товарищи красноармейцы, решающая стадия. Держи кувшин, Иван! Поставь так, чтобы он заклинил между стволом и веткой.

Француз осторожно отвязал веревку, удерживающую мешок, и начал наматывать ее на горло кувшина. Через минуту получил то, что хотел. Мешок с взрывчаткой теперь удерживался веревкой, привязанной к горлышку. Каранелли внимательно посмотрел в сторону леса, результат его удовлетворил.

– Иван! Лопата есть?

– Да. Саперная.

– Сойдет. Видишь лужу?

Луи указал на непросохшую яму с водой на дороге метрах в ста от дуба.

– Что нужно сделать. Вырой под водой траншею, чтобы в ней застрял мотоцикл или машина. Сможешь?

– Я помогу, – отозвался снизу Николай.

– Отлично. Только не наследите. Прямо с травы шагайте в воду.

Каранелли повернулся на ветке к Тоню.

– Теперь смотри, Сергей. Этот кувшин я разобью пулей. Сам понимаешь, веревка освободится и мешок свалится с ветки. Ты должен подобрать шнурки так, чтобы, когда он полетит в сторону дороги, выдернулись запалы у гранат. Это понятно?

– Понятно. Сделаем. Слезайте вниз, товарищ командир. Одному мне сподручнее будет.

Двадцать минут спустя Тонь присоединился к товарищам. Красцов и Данилов к тому времени отрыли подводную ловушку.

– Ваня, садись на лошадь, езжай за Лемешевым. Пусть идет к нам.

Проводив глазами Красцова, Луи показал Данилову на небольшой холмик метрах в пятистах. Дорога шла от дуба к нему.

– Это твоя позиция, Князь. За холмом спрячете лошадей. Когда немцы подберутся близко – садитесь на коней, и в лес!

– Может, подходы заминировать? – Замечание Тоня понравилось Каранелли.

– А мины где?

– Там же, где и тол. Тут пятнадцать минут ехать.

– Молодец! Садись на лошадь, и галопом!

Данилов и Каранелли остались вдвоем.

– У нас еще немного времени есть, Николай! Так что успеем занять позиции. Ты там замаскируйся, окопчик вырой! С тобой сапер будет и Иван. Мы с Олегом в лесу спрячемся, далеко от вас. Вон там, – показал рукой Луи. – Потому каждый решает сам, когда уходить. Встречаемся в новом лагере.

Колганов, Маша и Алеша остались ставить временный бивуак на слиянии Днепра и Свиной. Хотя от Чернобрового никакой пользы не было. Утомленный короткой поездкой на лошади, парень лежал в полузабытьи. Видимо, Маша поторопилась все-таки с диагнозом.

– Все понял, – Каранелли оглянулся по сторонам, – князь Данилов?

Француз улыбался. Подвешенная на дерево «лягушка по-немецки» служила поводом для хорошего настроения.

– Понял. А скажи, Луи… – Николай замолчал, опустив голову. Потом резко вскинул ее, посмотрел прямо в глаза: – Тебе нравится Маша?

Вопрос дался с трудом. Каранелли молчал. Пауза затянулась на полминуты.

– Почему ты не отвечаешь?

– Ты назвал ее Ирэной. Я слышал.

– Что ты еще слышал? – раздражение Николая было заметно даже слепому.