Скиталец - Дмитрий Видинеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, что Алина увидела в следующий миг, заставило ее остановиться, сердце подскочило к горлу от шока. Перед ней, будто бы из ниоткуда, возникли невысокие призрачные силуэты. Они стояли на дороге, преграждая путь. Серебристые глаза смотрели не мигая.
– Что за чертовщина? – услышала она за спиной изумленный голос Федора.
И она могла бы так ответить на его вопрос, если бы не потеряла дара речи: «Это страховка Ольги! У нас с самого начала не было ни единого шанса».
Призрачные фигуры быстро обрели четкость, будто плотью обросли. Теперь Алина видела, что это шесть уродливых существ с бледной, сморщенной, как у стариков, кожей и длинными костистыми руками. Именно таких тварей изображал Лир на своих панно. Еще одна тайна раскрылась. Чудовища старого маньяка оказались реальными.
Они стояли, не нападали, но угрожающе скалили пасти и морщили морды.
– Что теперь делать-то? – растерянно прошептал подошедший к Алине Федор. Он крепко прижимал к себе Максимку и судорожно переводил взгляд с одного уродца на другого.
– Фы не плойдете, – прошепелявил карлик, у которого вместо одного глаза зияла дыра, обрамленная темной коростой.
– Не пройдете, – четко повторил другой, с пучком седых волос на голове, уродец. Он усмехнулся и вытер тонкими пальцами с длинными когтями вытекшую на скошенный подбородок слюну. – Не узнаешь меня, дорогая? Ну же… неужели я так сильно изменился?
У Алины возникла невнятная догадка, которой что-то мешало сформироваться в уверенность. Но карлик покончил с недомолвками и сказал прямо:
– Обидно даже, родного мужа не узнаешь. И как, скажи на милость, я выбрал такую, как ты?
Алина ошеломленно захлопала глазами, попятилась, мотая головой из стороны в сторону, будто отрицая услышанное.
– Ан… Антон?
Глядя на нее исподлобья, он растянул безгубую пасть в жутком подобии улыбки. Между рядами зубов мелькнул серый язык. Удивительно, но Алине показалось, что она чует запах одеколона, без которого ее муж обойтись не мог. Будто даже чудовищная трансформация не смогла выветрить из пор этот запах.
– Что делать будем? – тихо, с опаской повторил Федор. Его лицо блестело от пота, на висках пульсировали вены.
Алина понятия не имела, что теперь делать. Она чувствовала себя зверем, угодившим в ловушку, и очень жалела, что не прихватила с собой тот здоровенный тесак для рубки мяса, который лежал на кухне Лира среди прочих ножей.
Зато у нее имелась нарастающая с каждой секундой злость.
– Прочь! – прошипела Алина, вспомнив, что до сих пор держит в руке наконечник стрелы. А еще были зубы, ногти.
– Нет, дорогая, – карлик поводил пальцем перед своей мордой. – Это вам придется развернуться и… – он замолчал, насторожился, как и остальные уродцы. Повел носом. – Я что-то чую! Хм-м… Я…
Он понял, что почуял, и это заставило его заверещать.
Цезарь серой бесшумной тенью выскочил из зарослей крапивы, стремительно преодолел несколько метров и бросился на тварь, которая когда-то была человеком по имени Антон. Пес сбил карлика с ног и с хриплым яростным урчанием сомкнул челюсти на его перекошенной от ужаса морде. Тряхнул головой, разрывая плоть. Шерсть Цезаря на загривке стояла дыбом, в каждом движении – дикая мощь.
Остальные карлики опомнились и пронзительно завизжали, но визг этот походил на боевой клич.
В тот миг, когда Цезарь снова вцепился в морду Антона, превратив ее в кровавую кашу, сразу трое уродцев накинулись на него. Зубы и когти вошли в серую шерсть.
Пес извернулся, ухватил одного из уродцев за лапу и рванул так, что хрустнула кость. А потом вся эта живая рычащая масса начала кататься по земле в облаке пыли. Тварь с перекушенной лапой отползала от места схватки, но ее заменили двое других.
Алина некоторое время в каком-то оцепенении смотрела на Антона, на кровавое месиво из лоскутов мяса, которое несколько секунд назад было отвратительной мордой. Тварь корчилась, хрипела, бездумно и слепо вспарывая когтями воздух. Очнувшись от оцепенения и плохо соображая, что делает, Алина подошла к Антону.
– Сдохни! – с пылом сказала она и не узнала собственного голоса, сквозь дрожь в нем пробивался металл.
Шерсть Цезаря стала бурой от крови, но он держался. Иногда ему удавалось сбросить с себя одного или двух карликов, вот только они тут же набрасывались снова. Все чаще пес болезненно взвизгивал, а грозный рык звучал все реже.
Не участвовавшие в битве уродцы прыгали вокруг, как спятившие обезьяны, свирепые глаза сверкали, будто в их глубинах бесновались молнии.
Федор положил Максимку в траву возле забора. Его взгляд заметался в поисках хоть какого-то оружия и наткнулся на вдавленный в землю замшелый обломок кирпича. Бросился к нему, схватил, не обращая внимания на боль в руке, и с безумным воплем устремился к ближайшей твари. Взмах – и обломок обрушился на бледную голову. Карлик взвыл, развернулся и полоснул когтями по лицу Федора, но затем отбежал в сторону, прижимая лапу к голове и не собираясь продолжать схватку.
– Сдохни! – закричала Алина срывающимся на визг голосом и ударила Антона ногой по ребрам. – Сдохните вы все!
Не помня себя и захлебываясь от ненависти, она била и била. В ее сознании взрывались вулканы, плескалась раскаленная лава. Женщина, постоянно прячущаяся за «будь что будет», умерла, родилась безумная волчица.
А Цезарь тем временем уже хрипел обессиленно. Его задняя лапа держалась на сухожилиях, в рваной ране на боку торчали обломки ребер. Одноглазый карлик вцепился зубами в его шею и не отпускал. Другие твари отступили, видя, что их участие больше не требуется, и предоставляя главарю честь закончить дело. Некоторые из них были сильно покалечены, а двое лежали в пыли не в силах подняться. Тело одного уродца с разорванной глоткой начало стремительно разлагаться, плоть становилась как желе, она сползала с костей, пузырилась и испарялась.
Цезарь задорого продавал свою жизнь.
Федор видел, что пес уже не в силах держаться, и попытался пробиться к нему, занеся для удара обломок кирпича, но путь преградили трое карликов. Всем своим видом они указывали, что героический порыв Федора не останется без последствий. И последствия не заставили себя ждать – двое уродцев одновременно набросились на Федора, с легкостью повалив его на землю, а третий вырвал из ладони обломок кирпича и отшвырнул нехитрое оружие прочь. Затем твари отошли, не спуская злобных взглядов с поверженного врага.
В то время, пока Федор пытался неуклюже подняться с земли, выплевывая попавшую в рот пыль, Алина ударила уже не подающего признаки жизни Антона в очередной раз и отступила. Она дышала так, будто пробежала марафон. Посмотрела сначала на Федора, потом на недвижимого Цезаря, которого терзала одноглазая тварь, и поняла: затея выбраться из деревни изначально была обречена на провал. Ольга все предусмотрела. Ярость вспыхнула с новой силой, как огонь под порывом ветра, и тут же пошла на спад, сменилась растерянностью и обидой. С губ сорвались проклятия, но без пыла.