Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы - Жак Сустель

Поколение, для которого предназначались «заповеди старейшин», было слишком молодо, чтобы помнить эти неспокойные времена; но превратности жизни и ее небезопасность, кровавые мятежи, характерные для периода господства Ацкапотсалько и начала тройственного союза, были забыты. Выдающиеся деятели тех времен, видимо, находились в тисках грубых, неудержимых страстей, ужасной ярости и похоти, и их жестокость не прекращалась, доходя до преступлений.

Первый Монтесума (чье имя «тот, кто гневается как владыка» говорит само за себя) в приступе гнева приказал убить своего собственного брата, тлакатеккатля Уэуэ Сакацина, из-за какого-то пустяка. Тиран Тесосомок и его сын Мацтлатон подсылали убийц ко всякому, кто хоть как-то задевал их. В их числе был и Чимальпопока, несчастный царь Теночтитлана, и царь Тецкоко. И даже сам мудрый царь Тецкоко Несауалькойотль совершил преступление, которое было позором для его потомков, когда, поглощенный любовью к юной Ацкашочицин, приказал предательски убить ее жениха во время сражения.

Эти мексиканцы XV века, какими мы видим их в их хрониках, были вспыльчивыми, погрязшими в интригах и неразборчивыми в средствах; они не остановились бы ни перед чем для удовлетворения своих желаний или стремления к власти. Те, кто пережил это неспокойное время, видимо, приобрели лучшие манеры в своем преклонном возрасте. Философские стихи царя Несауалькойотля, выражавшие мысли спокойного и лишенного иллюзий ума, склонного к наслаждениям, чья мудрость основывалась на знании тщетности и мимолетности бытия, наилучшим образом характеризуют период реакции, который следует за периодом потрясений и разрушений в обществе.

Эта позиция победила в конце XV и в начале XVI века, и идеал цивилизованного человека пришел на смену идеалу искателя приключений, готового ко всему. Все проявления неистовства подавлялись, и был установлен барьер для свободного выражения инстинктов. После жесточайших испытаний Мехико удалось создать образец, и в этом образце в годы правления Монтесумы II вежливость занимала важнейшее место.

По мере того как династии – в особенности династия Теночтитлана – крепли, а хаос шел на убыль, этот образец или порядок принимал форму монархии и стал зависеть в первую очередь от личности монарха. Как велика ни была его власть, ограниченная властью членов Высшего совета, она все же не была соизмерима с его обязанностями. Цари в городах-союзниках, владыки самоуправляющихся городов и конечно же прежде всего император Мексики несли тяжкий груз обязанностей. Они не только отвечали за поведение гражданского и военного управленческого аппарата, но также и за благосостояние и даже жизнь народа, за «изобилие плодов на земле». Во-первых, они должны были обеспечивать это искренней службой богам; затем они должны были принимать к этому все необходимые меры: предотвращать несчастья или уменьшать их последствия, создавать резервы, раздавать продукты питания и одежду и «демонстрировать свою благосклонность по отношению к простым людям». Если они не выполняли всего этого, люди начинали роптать на них, и император начинал ощущать, что его трон колеблется.

Официальная доктрина, которую детально излагали в своих речах ораторы во время выборов императора, состояла в том, что правителя избирают боги, что бремя занимаемого им положения ужасно тяжело и что его первейшей задачей после служения богам было защищать свой народ.

«Владыка, – говорили ему, – теперь ты будешь нести всю тяжесть бремени этого государства. На твоей спине будет лежать бремя управления. На твои плечи, колени и руки наш бог возложил задачу управления людьми, а они непостоянны и быстро впадают в гнев. Владыка, ты тот, кто в течение скольких-то лет будет защищать свой народ и заботиться о нем, как о младенце в колыбели… Учти, господин, что с этого момента тебе суждено ходить по узкой тропинке на большой высоте, где справа и слева подстерегают глубокие пропасти… Пользуясь своей властью, будь милосерден; не показывай ни клыков, ни когтей… Угождай людям и доставляй им удовольствие в виде игр и пристойных развлечений, так как, делая это, ты будешь знаменит и любим… Твоя тень защищает твой народ, ведь ты как почотль или ауэуэтль, дающий огромную круглую тень; и множество людей находится под защитой твоих ветвей».

Все документы того времени энергично подчеркивают эту функцию правителя как защитника. От него зависит вся государственная система; и, чтобы она была хорошей, человечной и соответствовала нуждам людей, император должен контролировать свои чувства – в этом ему не оставляли ни малейших сомнений в день его избрания.

«Ничего не говори и не делай с излишней поспешностью; выслушай тех, кто пришел к тебе с жалобой или принес тебе новости, спокойно и до конца… не будь пристрастен; не наказывай никого без причины… на циновках и в икпалли, где заседают высокопоставленные сановники и судьи, не должно быть ни проявлений бурных чувств, ни спешки в словах или делах; ничто нельзя делать, поддавшись гневу… Никогда не разговаривай ни с кем сердито, не устрашай никого своей жестокостью. Владыка, ты также должен стараться никогда не говорить легкомысленно, так как за это тебя будут презирать… сейчас ты должен превратить свое сердце в сердце старика, степенного и строгого… Не увлекайся женщинами… Не думай, господин, что циновка и икпалли царей – это место для удовольствий и радостей, так как, напротив, это величайший труд, печаль и наказание».

Именно монарх первым должен был подчиняться этому закону воздержания и подавлять свои бурные чувства, так как от него зависело все. Идеалом того времени был просвещенный деспот, император-философ, способный держать себя в руках, чтобы править на благо всех. Очень показательны рассказы, более или менее исторически достоверные, изложенные в хрониках. Часто они касаются Несауалькойотля, который, отказавшись к концу своего правления от приключений и необузданных привычек молодости, предстает как бы в облике Гаруна аль-Рашида. Есть истории, повествующие о том, как он, переодевшись простым охотником, выслушивал жалобы и обиды крестьян, а затем посылал за ними, чтобы они явились во дворец, и награждал их великолепными дарами.

Или же его изображают подслушивающим с балкона слова дровосека, который, взмокнув от пота под своей ношей, вскричал: «У человека, живущего в этом дворце, есть все, что ему надо. А мы? Мы измучены и умираем от голода». Царь повелел привести к нему дровосека и, посоветовав ему сначала быть поосторожнее со словами, «так как у стен есть уши», попросил его «подумать о тяжести того бремени, которое он вынужден нести, ведь он должен защищать и поддерживать справедливый порядок в таком огромном государстве»; и, наконец, он отослал его, одарив подарками.

«Этот царь был настолько полон сострадания к бедному люду, что имел обыкновение подниматься в mirador[13]с видом на рыночную площадь, чтобы наблюдать за бедняками, которые продавали соль, дрова и овощи, – этого едва хватало им на жизнь. И если он видел, что у этих бедняков не раскуплен их товар, он не приступал к еде, пока его дворецкие не уходили скупать все эти товары сами, чтобы подарить их кому-нибудь. Он особо заботился о том, чтобы пищу и одежду раздавали старикам, больным, раненным на войне, вдовам и сиротам, и таким образом он тратил большую часть податей, которые он получал».