Рука Москвы. Разведка от расцвета до развала - Леонид Шебаршин

В феврале вместе с заместителем начальника ПГУ Н.С. Леоновым летим на Кубу: Николай Сергеевич великолепно знает Латинскую Америку, свободно говорит по-испански, знаком со многими выдающимися деятелями этого региона. Его эрудиция беспредельна, манера изложения ярка и интеллигентна. За время полета от Москвы до Гаваны я прохожу краткий курс латиноамериканской истории и политики.

Визит на Кубу планировался давно, и откладывать его никоим образом было нельзя. Советско-кубинские отношения, столь тесные и безоблачные на протяжении десятилетий, начинают омрачаться. Держава слабеет, все очевиднее становятся признаки грядущего распада, и былые друзья превращаются в обузу. В советской печати звучат антикубинские нотки, советские политики едут в Майами, где встречаются с кубинскими эмигрантами, нарастают трудности в экономических отношениях.

Наша задача — подтвердить коллегам свою неизменную заинтересованность в сотрудничестве двух разведок, изложить свой взгляд на ситуацию в Советском Союзе и в мире, обсудить совместные действия по ряду направлений. В ПГУ ценят кубинских товарищей— конфронтация маленькой страны с чудовищной военной, экономической, политической, разведывательной махиной Соединенных Штатов выковала особую породу людей с психологией Давида, противостоящего Голиафу. Этим людям можно говорить только правду — без недомолвок, без душеспасительных сентенций и «исторического оптимизма», этой палочки-выручалочки в безнадежных ситуациях. Мы настраиваемся на откровенный разговор.

...Горы провинции Пинар-дель-Рио перенесены в действительность из старинного приключенческого романа. Русскому глазу, привыкшему к мягким линиям и негромким краскам родимых пейзажей, невозможно воспринять иначе покрытые густыми зарослями отвесные склоны, скалы, ярчайшей голубизны небо, тянущиеся по дну неглубоких долин цепочки пальм. Кажется, остановись, вдохни полной грудью мягкий, пахнущий смолой и медом воздух, закрой на мгновение глаза, а когда откроешь, увидишь треуголку капитана Флинта и бронзовые лица его матросов, волокущих по склону сундук с награбленным золотом. В горах много пещер, и когда-то пираты действительно прятали в них свои сокровища.

Так добра, спокойна и красива долина Виналес, что невольно мелькает мысль: как неплохо было бы провести здесь остаток своих дней, неспешно и многословно писать воспоминания, столь же неспешно перечитывать две-три вечные книги, никуда не стремиться и ничего не ждать.

К сожалению, приехали мы сюда из Гаваны не для того, чтобы любоваться пейзажами и думать о бренности бытия.

Куба готовится к народной войне, к отражению американской агрессии. Куба до предела напрягает силы. Кубой руководит железная воля легендарного Фиделя. Ему чужды человеческие слабости. «Социализм или смерть»,— сказал Фидель. «Социализм или смерть!» — откликнулись эхом митинги, собрания, лозунги на ободранных стенах гаванских домов. «Социализм или смерть!», «Будь что будет, но мы построим социализм!».

В зеленом отвесном склоне зияет черная, недавно пробитая дыра, ведущая в огромную естественную пещеру. В пещере работают несколько землеройных машин, выравнивают ее стены. Неподалеку пробитый в горе тоннель длиной около двухсот метров, за ним еще один тоннель. Строительство не завершено, поэтому военное имущество сюда пока не завозится. Хозяева объясняют превосходные тактические качества позиции — нанести прицельный авиационный удар по входам в пещеры и тоннели враг не сможет: очень крутые склоны. Если же он осмелится послать сюда вертолеты, то их встретит ракетный и пулеметный огонь из тщательно замаскированных укрытий на вершинах гор.

Проехав через тоннели и миновав маленький шахтерский городок, взбираемся на склоны горы. Там выбиты штольни, в которых хранятся торпеды. Лежат в норах тупорылые, одетые в серые чехлы из прорезиненной ткани морские чудовища с надписями на русском языке. Часть торпед вывезена поближе к морю. Ситуация вокруг острова накаляется, и кубинцы не исключают, что США могут нанести внезапный удар.

Совсем недавно, вскоре после «этапной встречи» (слово «исторический» у нас настолько затерли, что даже на все способная советская печать стала его стесняться) глав США и СССР на Мальте, американцы легко, как муху, прихлопнули непокорного панамского диктатора Норьегу. Как выясняется в разговорах, Норьега с помощью кубинских братьев тоже готовился к народной войне против североамериканских империалистов, рыл тоннели, но, видимо, меньших размеров, создавал тайные склады оружия в горах. Все пошло прахом. Норьега оказался жалким трусом и сдался на милость победителя. Кубинцы говорят о нем неохотно и с презрением. «Но война-то замышлялась как народная? Как же получилось, что по милости единственного труса война не состоялась?» — «У нас на Кубе все будет по-другому».

Остров изрыт тоннелями, шахтами, штольнями. В подземных сооружениях могут укрываться целые дивизии с полным штатным вооружением, боевые самолеты, ракеты. Вся Куба поделена на полторы тысячи военных районов, и в каждом из них (это в дополнение к регулярным силам) созданы отряды самообороны, которые постоянно готовы к войне. В тоннели, шахты и т. п. вложен труд постоянно работающих двадцати тысяч человек, деньги, строительные материалы. Всего этого, кажется, хватило бы с лихвой, чтобы дать каждому кубинцу приличное жилье, которого сейчас он лишен, привести в порядок потрепанную красавицу— Гавану. Руководители думают о судьбе революции и социализма. Будущее Кубы закапывается в землю.

Подготовка к войне ведется тщательно, с вниманием к деталям,-с размахом. И худшее, что могут сейчас сделать американцы, это воздержаться от военной провокации. Нападение на остров было бы триумфом революции, независимо от исхода схватки. Эта мысль, показалось мне, витает в умах кубинских вождей, и они не уклоняются от конфронтации.

...Конфронтация порождает своих героев. С одним из них мы случайно (а может быть, так устроили кубинские коллеги) встречаемся в знаменитой таверне «Бодегита дель Медио» в Гаване.

Когда-то, в стародавние времена, «Бодегита» была местом сбора артистической и писательской богемы. Знаменитости пропивали здесь гонорары, вели литературные и политические споры, оставляли на стенах автографы. Когда-то было разрешено расписываться на стенах, столах, дверях, потолках всем посетителям. Стены «Бодегиты», увешанные старинными плакатами, фотографиями, газетными вырезками, мелкими банкнотами всех стран мира, изукрашены кружевом бесчисленных росписей карандашом, маслом, чернилами, гвоздем, вилкой. Пабло, Хуаниты, Родригесы дня сегодняшнего безжалостно расписываются поверх автографов Пабло и Родригесов вчерашнего дня. Хемингуэй был завсегдатаем «Бодегиты», пил здесь мохито — разбавленный ром со льдом и свежесорванными листочками мяты, что и подтвердил собственноручной подписью, демонстрируемой у стойки.

Капитан революционного торгового флота республики Диего Санчес мог бы украсить своим портретом и революционный плакат, и приключенческий роман: мужественное загорелое лицо, короткая с проседью борода, орлиный нос, мускулистые руки, энергичный взгляд. На днях американский сторожевик пытался остановить судно, которое вел капитан, для досмотра на предмет обнаружения наркотиков. Диего Санчес приказал своей команде вооружиться всеми подручными средствами, то есть баграми, топорами и ломами, и пошел на абордаж. С воплем: «Они сошли с ума!» американский капитан был вынужден спешно отвалить в сторону. Затем была погоня. Используя свое превосходное знание местных фарватеров, Диего Санчес не дал американцу настичь себя и, едва не взорвав машины, вышел в кубинские территориальные воды. Янки были посрамлены. В Гаване состоялся огромный митинг, и Фидель лично чествовал на нем капитана и его героическую команду. Кубинцы, несомненно, по-разному смотрят на жизнь и мир, но щелчок по носу американцам доставляет каждому из них истинное удовольствие. Это торжество простой общечеловеческой справедливости.