Тень белого ворона - Ян Мир

«Жизнь за жизнь».

И словно вторя ему, зашумели верхушки сосен. Нехорошее предчувствие заволокло сознание. Ветер усилился, прогоняя на север тяжелые серые облака. Нервы натянулись струной, заставив поежиться от страха и схватиться за рукоять ножа.

«Поторопись».

По территории разнесся звук выстрела. Испуганные птицы стаей взметнулись вверх. Ощутив острый приступ паники, я ринулась обратно к Рену. Мои ноги проваливались в рыхлые сугробы, дыхание сбилось. Я успела подбежать в тот момент, когда Рен, лежа в снегу, выворачивал запястье Гая, пытаясь заставить его выпустить пистолет. Сидя на Рене, Гай свободной рукой сжимал его шею. В пылу драки они меня не заметили. Я испуганно замерла, пытаясь понять, как действовать дальше.

«Время пришло».

Серые тучи затягивали все небо, отрезая слабый солнечный свет. Где-то над головой раздалось приглушенное карканье, и почти сразу же у моих ног проскользнула тень птицы. Белый ворон пролетел рядом и устремился к Рену.

«Доверься мне».

И я доверилась, зная, что обратного пути нет. Короткий вдох, задержка дыхания. Реальность постепенно менялась, приобретая черно-белые тона. Время потекло иначе. Оно стало тягучим и вязким. Белый ворон растворялся в воздухе, а я плавно отдалялась от собственного тела и вскоре могла наблюдать за своими движениями со стороны.

Мир сузился до пульсирующей жилки на шее Гая. Рука с ножом поднялась, готовая сделать замах. Сердце уверенно билось под ребрами, дыхание стало легким.

Все последующее происходит за мгновение. Рен отводит от своего лица руку Гая, удерживающего пистолет, и тот нажимает на спусковой крючок в момент, когда нож, брошенный моей рукой, летит ему в шею. Тишину пронзает громкий хлопок, и Гай обмякает, заваливаясь на Рена. Я дергаюсь и сгибаюсь.

Ощущения приходят не сразу. Бок жжет как от укуса пчелы, затем боль усиливается. Футболка намокает и неприятно липнет к левой стороне тела. Рен встречается со мной глазами и старается сбросить с себя Гая. Это стоит ему больших усилий. Опираясь на плечо, он пробует подняться. Сгребает снег, оставляя глубокие борозды.

Я запускаю ладонь под футболку и морщусь, чувствуя, как что-то горячее течет между пальцев. Делаю шаг к Рену. Затем еще один. Иду медленно, зажимая рану. Рен хрипло втягивает воздух и кашляет. Чуть правее от него лежит Гай. В его шее торчит нож.

Стараясь не смотреть на него, я присаживаюсь рядом с Реном. Словно желая удостовериться, что я действительно здесь, он стискивает мое плечо, затем приподнимает мою футболку. Я отворачиваюсь – слишком страшно. Бок пульсирует и горит огнем.

– Повезло, – сипит Рен, осматривая рану. – Пуля прошла вскользь, вырвав кусок мягких тканей, – он тянется к Гаю и с хлюпающим звуком вытаскивает нож из его шеи, чтобы разрезать футболку на лоскуты.

Наверное, я должна радоваться своей удаче, но вместо этого только дергаюсь, когда Рен обматывает тканью мой бок и туго перетягивает. Коротко вскрикиваю и прикусываю нижнюю губу. От Рена исходит жар, на его шее заметны красные следы от пальцев Гая. Я вспоминаю о выстреле и опускаю взгляд. Снег под Реном красный.

– Тебя, – начинаю я, но испуганно замолкаю.

– Подстрелили? – подсказывает Рен и тут же переводит тему. – Мы сможем уехать на машине?

– Нет, – качаю головой.

Он шумно выдыхает. От его губ поднимается облачко пара.

* * *

Обыскав карманы Гая, я нашла пейджер и отправила Чайке сообщение с просьбой о помощи. Мне удалось сделать это до того, как сели батарейки. Рен предложил выдвинуться к Вавилону, чтобы быстрее встретиться с подмогой. Сначала его идея казалась правильной, но теперь, когда он все чаще погружался в полусознательное состояние и ненадолго приходил в себя, указывая направление, я поняла, насколько сильно мы сглупили. Лес все никак не заканчивался. Повсюду, куда бы мы ни повернули, нас встречали деревья с заиндевевшими ветвями и рыхлые сугробы. Солнце больше не появлялось. Заброшенная база давно скрылась из виду. Рен шел с трудом, тяжело опираясь на меня, и иногда что-то шептал. Я старательно прислушивалась к его бормотанию, но ничего не могла разобрать.

Снегопад усиливался, заметая наши следы. Усталость давила на плечи, заставляла останавливаться и делать долгие передышки. Хотелось пить. Рен давно двигался в состоянии полубреда. Я же потеряла ориентиры и совершенно не помнила дорогу до Вавилона. Несколько раз, теряя время, приходилось возвращаться назад. Где-то поблизости должен был оказаться город, через который я шла к заводу. Идти становилось труднее. Рана давала о себе знать, отзываясь болью каждый раз, когда я переносила вес на левую ногу.

– Рен, – едва слыша собственный голос, произнесла я. – Скоро Праздник весны.

Он молчал. Его грудь слабо поднималась и опускалась в такт дыханию.

– Ты обещал подумать, пойдем ли мы туда с тобой, – продолжила я.

Мне не хотелось двигаться в молчании, под завывания ветра. Снегопад перерос в метель. Дорога становилась едва различимой. Теперь уже было неважно, куда идти. Главное – не останавливаться. Взгляд наткнулся на трухлявый пень с корявыми ветвями. Я видела его уже четвертый раз. Значит, мы ходим по кругу. Тело давно не ощущало холода. Ноги и руки едва сгибались, надежда на подмогу таяла.

– Теперь, – краткая передышка, – ты должен, – мысли вяло текли в голове, – сводить меня, – слова путались и обрывались.

– Недолго, ладно, Рен? – язык с трудом ворочался во рту.

Колени встретились со снегом. Я опустилась вместе с Реном в мягкий сугроб и ненадолго закрыла глаза. Не знаю, сколько мы так пролежали. Мне снился шумный солнечный город, наполненный людьми. Суета, смех, возгласы – все это заволокло пеленой огня и боли. Пожар выжигал строение, превращая его обитателей в бесплотные тени. В языках пламени сгорали дома, стонали улицы. Стоило городу рассыпаться пеплом, и все начиналось по новой. Одно и тоже без остановки, по кругу.

Из беспокойного сна меня выдернул далекий шум машины. Я открыла глаза и прислушалась. Звук то нарастал, то затихал. Приподнимаясь на локтях, я сфокусировала взгляд на Рене. Бледное, мраморное лицо и синяки под глазами. Он почти не дышал. В черных волосах, собранных в хвост, запутались мелкие веточки.

– Рен, слышишь? – шепотом проговорила я, вылезая из-под его руки. – Слышишь? – хрипло повторила, кое-как перевернув его на спину.

Прижимаясь к его груди, попробовала уловить стук сердца. Оно билось слабо, с перерывами. Если мы еще тут задержимся, то можем больше не проснуться.

– Я пойду за помощью.

Не знаю, услышал ли он. Но я хотела предупредить его, чтобы, когда он очнется один, не переживал за меня. Думаю, это нужно было больше мне самой, чем ему. Так я заставляла себя верить в то, что Рен меня еще слышит. Я прижала ладонь к его щеке. Ледяная. Усиленно отбрасывая страшную мысль, которая настойчиво закрадывалась в голову, я с трудом поднялась на ноги.