Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании - Ладислас Фараго

Ситуация радикально изменилась в течение двух недель в свете донесений абвера о недооценке серьезности ситуации. 4 января 1940 года агент из Меца, Франция, сообщил, что дивизия французских горных стрелков передислоцирована с «линии Мажино» в Англию, где находится в готовности для переброски в Северную Европу – либо в Финляндию, куда 30 ноября вторглись русские, либо в Норвегию для захвата Нарвика.

Доклад агента был немедленно представлен Рёдеру, который доложил об этом Гитлеру, позднее сообщая о новых донесениях, получаемых Канарисом из Норвегии от Прука. В одном из них говорилось, что английские солдаты, многие из них в форме, тайно прибывают в Норвегию. Хотя сообщалось, что они относятся к медико-санитарной службе и находятся там по пути в Финляндию, Прук настаивал на том, что это инженерные войска, готовившие плацдарм для высадки британских войск.

Эти тревожные сообщения оказались решающими для судьбы Норвегии.

16 января Гитлер отложил sine die[85] наступление на западе Европы и приказал Генштабу начать работу по подготовке вторжения в Скандинавию – операция, получившая кодовое название «Учения на Везере». Специальная группа в ведомстве Йодля приступила к разработке плана операции 27 января и завершила работу за две недели.

С января две соперничающие команды с головоломной скоростью неслись по параллельным дорогам к одному месту назначения. Как позднее выразился Черчилль, англичане и немцы разрабатывали планы, «в точности совпадающие в стратегическом отношении». Однако немцы находились в преимущественном положении. Они точно знали о планах англичан, тогда как последние не имели представления о планах нацистов.

Два оперативных плана совпадали во многих деталях, демонстрируя общность целей, лежащих в их основе.

Военный кабинет, бомбардируемый служебными записками Черчилля, в конце концов одобрил план вторжения в принципе. В Париже состоялось англо-французское совместное заседание высшего военного руководства, с обсуждением деталей вторжения в Норвегию, замаскированного под операцию по оказанию военной помощи Финляндии. Встреча открылась 5 февраля. В тот же день Гитлер собрал свой военный совет для детального рассмотрения «Учений на Везере».

28 марта британский военный кабинет принял решение о минировании норвежских территориальных вод и об оккупации нескольких портов Норвегии. В тот же день Гитлер отдал Рёдеру приказ завершить подготовку к вторжению. 4 апреля была назначена дата вторжения – как в Англии, так и в Германии – на 8 апреля.

Затем 7 апреля, когда британские и французские части грузились на суда в шотландском порту Росай, а флот развертывался в открытом море, немецкие экспедиционные силы в составе частей трех дивизий выбирались из Гамбурга, Свинемюнде и Штеттина в сопровождении практически всего германского флота.

На рассвете 9 апреля, в 5 утра, через полчаса после того, как английские эсминцы закончили минирование морей в районах Бодо и Ставингер, Уэст-фьорд у Арендаля, Кристиансанд, Берген, Тронхейм и даже Нарвик, оба плана, наконец, столкнулись.

К тому времени участие Канариса в операции приобрело зловещий характер.

Согласно послевоенным легендам, Канарис, которому принадлежали и сам замысел операции, и ее тщательная подготовка, вдруг охладел к ней, как раз когда она была одобрена Гитлером. Вальтер Гёрлиц, историк германского Генштаба, зашел настолько далеко, что заявил, будто Канарис «в его фанатичной решимости пресекать все планы Гитлера» предупредил датского и норвежского военных атташе в Берлине о предстоящем, но втуне, поскольку оба атташе решили, что имеют дело с дезинформацией.

В действительности тогда происходила борьба Аладдина и Гамлета, живших в душе Канариса. Он начинал работу с верой в свои могущество и способности разработать и осуществить самые грандиозные планы, но, когда дошло до их фактического выполнения, он вдруг заколебался и внезапно отошел в сторону, проецируя в отношении тех, кто действовал, бессознательную неприязнь, порожденную его колебаниями и сомнениями. Это правда, что Канарис в конце концов потерялся в норвежской битве, как это уже бывало, когда абвер начинал какую-либо операцию, а затем она переходила в руки вермахта. Но следует категорически заявить, что он никогда не выдавал планов готовящегося вторжения ни датчанам, ни норвежцам. Несмотря на противоречивый характер и разъедаемую сомнениями верность, он все же не был простым предателем.

Еще одна послевоенная версия, выдвинутая генералом Бернардом фон Лоссбергом, одним из самых активных разработчиков плана «Учений на Везере» в команде генерала Йодля, вообще не отмечает ни малейшей роли Канариса в успешной подготовке операции. Согласно Лоссбергу, абвер не сумел обеспечить группу штабистов даже минимумом необходимой им информации. Нужные карты и схемы приходилось покупать в берлинских книжных магазинах, что «было весьма рискованно, учитывая секретность операции».

Генерал Николаус фон Фалькенхорст, которого Гитлер вытащил из какого-то пыльного сундука и поставил командовать вторжением, из-за отсутствия разведывательных данных, которыми абвер должен был его обеспечить, был вынужден купить путеводитель Бедекера по Норвегии, чтобы ознакомиться с топографией и ландшафтом страны, которую он собирался захватить.

Вполне возможно, что в лабиринтах германской военной бюрократии ведомство Йодля, в котором бытовал обычай презрительно отвергать любые предложения помощи со стороны абвера, могло и не знать либо не обращать внимания на деятельность Канариса и не сумело использовать массу разведывательных данных, добытых Пруком, Беннеке, Кемпфом и их агентурой.

В действительности с самого начала и до конца абвер был важнейшей и, как оказалось в момент кризиса, незаменимой шестеренкой этой машины.

Вскоре после четырех часов утра 9 апреля Прук, Беннеке и Кемпф претерпели заранее подготовленную метаморфозу. Они перестали быть секретными агентами и стали офицерами вермахта (включая и Кемпфа, который с этим расчетом был заранее произведен в лейтенанты запаса), которым следовало обеспечить плацдарм для вторжения немцев, ожидавшихся в Осло в течение этого часа.

Германский военно-морской атташе капитан 3-го ранга Хассо Шрайбер, активно содействовавший Рёдеру в его кампании, тоже одетый в форму, прибыл в гавань для встречи германского флота, флагманом которого был тяжелый крейсер «Блюхер». «Все, что мне следовало сделать здесь, – записал он в своем дневнике перед выходом из дома, – было обдумано и просчитано до малейшей детали». По пути в гавань Шрайбер проезжал мимо британского посольства и увидел в саду тоненькую струйку дыма. «Жгут бумаги», – с ухмылкой подумал он.

Он ждал напрасно. Едва германская армада вошла в Осло-фьорд через узкий пролив Дрёбак, как норвежские береговые батареи открыли огонь и прямым попаданием потопили «Блюхера», серьезно повредили крейсер «Эмден» и вынудили остальные корабли, включая крейсер «Лютцов», отступить. Солдаты, направлявшиеся на завоевание страны, выбрались на берег Норвегии, как потерпевшие кораблекрушение. Казалось, Осло спасен.