Молот Тора - Уильям Дитрих

За следующие два броска каждый из нас получил по монете, а потом у Красного Мундира выпало семь пустышек, и у него оказалось шесть монет против моих трех. На кону осталась всего одна монета. Удача, похоже, перешла к этому шельмецу: напряжение зрителей приближалось к истерике.

— Очевидно, я проигрываю, — безропотно сказал я, глянув на Сесила.

— Пока нет. Игра продолжается до тех пор, пока вы не растратите все выигранные монеты.

И в следующий раз на кону ничего не осталось, мне действительно повезло, ко мне перешла четвертая монета, а после очередного броска к ней добавилась одна из монет Красного Мундира, вновь уравнявшая наши шансы. Теперь среди индейцев стонали и роптали те, кто проиграл пари.

Хотя потом вождь отыграл у меня три монеты за два броска, после третьего я отыграл у него одну обратно, но в итоге у меня опять отыграли пару монет. Теперь у меня осталась одна монета, а у него скопились остальные девять. В предвкушении моего разгрома туземцы начали приплясывать и распевать с игривостью, достойной неаполитанского карнавала. Я не доставлял никому столько радости со времен Нажака с его франко-арабской бандой, которая подвесила меня вниз головой над ямой со змеями. Может, мне следовало избрать поприще шута.

Усмехнувшись, Красный Мундир собрал кости, проехав по шкуре рукавом своего потрепанного английского сюртука, и с победным кличем начал трясти чашку перед решающим броском. Соплеменники подвывали ему в радостном предвкушении.

Но я следил за этим коварным дьяволом взглядом опытного игрока. По какому-то наитию я вдруг приподнялся с колен, упал на спину и, вскинув ногу, выбил чашку из его руки, отчего все кости взметнулись в воздух. Под стелькой мокасин у меня лежал скромный мешочек с серебряными долларами, которые мне удалось спрятать от жадных до выпивки вояжеров, и я готов держать пари, что этот металл помог мне значительно утяжелить удар.

— Он жульничает! — воскликнул я. — Надо проверить кости!

Никакой уверенности в этом у меня не было, но мне показалось подозрительным, что, всякий раз сгребая кости, он не дает мне возможности проверить их. Зная по рассказам, как лихо он выиграл Намиду, я готов был поспорить, что во время игры он незаметно подменил пару костей, добавив в чашку двухсторонние пустышки. И мое подозрение оправдалось, я увидел одну сомнительную кость и перевернул ее носком мокасина, несмотря на то что рассерженный Красный Мундир пытался убрать ее.

Сесил выступил вперед и жестом велел мне сесть на место. Он поднял перевернутую мной костяшку. Разумеется, обе ее стороны оказались пустыми.

Толпа притихла.

— Умная догадка, господин Гейдж. Если бы вы поступили более цивилизованно, мы могли бы оспорить всю правомерность такой игры. — Он подбросил кость в воздух, поймал ее и опустил в свой карман. — Но вы грубо нарушили правила.

Красный Мундир выглядел убийственно.

— Освободите нас! Ведь он сжульничал!

— Наоборот, вы помешали финальному броску, не дав завершить его. Вследствие этого нам придется исходить из ситуации, сложившейся к моменту вашего грубого вмешательства. Счет был, как мне помнится, девять к одному.

— Только потому, что он подсунул в чашку пустышки!

— А вы грубо прервали игру, вместо того чтобы благопристойно заявить о необходимости проверки костей. Поэтому в приближении ваших дальнейших несчастий вы можете винить только собственные неучтивые манеры.

Он крикнул что-то собравшимся индейцам, и они загомонили с новым неистовством, узнав, что наконец смогут развлечься, поколотив нас.

Сесил вновь повернулся ко мне.

— Неужели вы не поняли, Итан, что в этой игре изначально были обречены на проигрыш? Не рассчитывали же вы в самом деле, что мы собираемся позволить франко-американскому шпиону спокойно рыскать по британской пушной территории?

— Бывшей испанской, а теперь французской территории.

— Не думаю, что нас волнуют формальные обстоятельства дела.

— Норвежской территории! — громогласно вставил Магнус.

— Как странно, — с улыбкой произнес Сомерсет, — что исторические исследования этой американской территории привели вас обоих к смерти.

Красный Мундир рявкнул какие-то приказы, и его соплеменники начали пятиться от берега в сторону ворот их окруженной частоколом деревни, выстраиваясь в две параллельные шеренги. Опережая мужчин, женщины стремительно бросились занимать места, они яростно потрясали палками и презрительно визжали, как обычно поступали уже успевшие познакомиться со мной особы. Я увидел оскаленные провалы ртов с белыми зубами и черные, безжалостные глаза. Мне пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы решиться сделать первый шаг вперед.

Нам надлежало пробежать через этот строй к пыточному костру.

— Постарайтесь не упасть, — посоветовал Сесил, — иначе они будут бить вас, пока вы не лишитесь сознания, чтобы потом выяснить, много ли костей удалось им переломать. Тогда вы будете мучиться еще сильнее, когда вас будут привязывать к столбу.

— Может, покажете, как это делается?

— Совершенно излишне. Пробежка получится у вас сама собой, сработает инстинкт самосохранения, господин Гейдж, по крайней мере, так говорил мне Герти. А вы же понимаете, что он опытный наставник в таких делах.

Кто-то пихнул меня в спину, и я, пошатнувшись, шагнул вперед, по-прежнему со связанными за спиной руками. Лучше, видимо, мне бежать как можно быстрее, пригибаясь и петляя, чтобы избежать самых опасных и сильных ударов, и стараться также не поднимать головы, чтобы не расквасили физиономию. Слыша полные радостного ожидания завывания моих мучителей, я впечатал ноги в прибрежную гальку и пригнулся, а потом, по мушкетному выстрелу, что есть мочи рванул вперед. Индейцы подняли оглушительный ор.

Они не ожидали от меня такой прыти, и первые несколько дубинок не достигли желанной цели, лишь ветер пока свистел в моих ушах. Но затем удары начали осыпать мои плечи, спину и ноги. Кто-то выставил палку, чтобы я споткнулся, но у меня хватило ловкости подпрыгнуть и сломать ее, прижав к земле, что породило удивленные возгласы. Наткнувшись на грубый удар, я пошатнулся, но продолжил бег, слегка потеряв скорость. Один чертовски болезненный удар достался моему загривку, но прошившая меня острая боль даже помогла мне с новой силой рвануться вперед. Я помчался дальше, чувствуя, как дубинки барабанят по моему телу.

— Отличное представление, Гейдж! — комментируя, вскричал Сесил. — Вот оно, точное попадание, должно быть, изрядный будет синячище.

— В голову! Цельтесь в голову! — пронзительно заорала Аврора.

Слава богу, что она не побуждала их целиться в более интимные места.

Позади раздался страшный крик, и я, мельком глянув назад, увидел, что Магнус, как разъяренный бык, рванулся вперед, с ходу раскидав полдюжины своих противников, и начал возмущенно топтать их извивающиеся тела под визг и хохот остальных туземцев. Индейцы отвлеклись, и это позволило мне пробежать оставшиеся десять ярдов, получив всего лишь пару легких смазанных ударов. Влетев в ворота поселения, я попал в заградительный полукруг индейских воинов и без сил повалился на колени, слишком возбужденный, чтобы в полной мере осознать урон, нанесенный мне первым испытанием. Богатырские размеры Бладхаммера превратили его пытку в легкую забаву, строй разошелся в разные стороны, словно раздувшийся питон. Продвигаясь дальше, он увлекал за собой и индейцев, рыча после каждого удара или плевка, а когда разок его ноги подогнулись, он лишь на мгновение преклонил колени и вновь, задыхаясь, рванул вперед. Наконец норвежец тоже вырвался от мучителей и рухнул рядом со мной в грязь за воротами. Его грудь бурно вздымалась, а по виску текла струйка крови. Зато в глазу его полыхал воинственный огонь скандинавских предков.