Черный дождь - Александр Бауров

– Здесь на равнине Ато-Моргула и в пяти других сборных пунктах вдоль границы хребта мы собрали почти миллион солдат легкого класса. Половина из них это обессмерченные. Наша надежда на хранилища, оставленные со времен третьей войны не оправдались. Холод и сила воды оказались разрушительнее гнева Арагона. Не более ста пятидесяти тысяч личей и скелетов удалось поднять мне. То, что мы нашли, были уже не воины, а ни на что не годный мусор.

По мановению руки Нагаша активировалась голограмма картинки, где колонны ободранных, гнилых скелетов, сильно редеющие на солнце, брели по Фолийской саванне.

– Тамикзалла может подтвердить, эти боевые единицы были годны только в утилизацию. Тратить на них силу концентраторов, да ещё и при наступлении, не имело никакого смысла. Их оружие, которое в хранилищах пострадало меньше, пошло на пользу созданию новой армии, армии обессмерченных.

– У меня вопрос, – заявила Видомина, – почему никто из вас, воинов, не обращался к совету для призыва обессмерченных? Они работали, творили, радовались и отдыхали в городах нашего идеального порядка. Таких как Шедоукип. Вы оторвали их от радостей и удовольствий, не спросив их желания, как это увязать с уставом и законами Хаида. Везде говорится, что дав бессмертие, мы не должны мешать людям получить то, чего они хотят. Стремиться к совершенству, как мудро заметил Моандор! Многие из них были задействованы в наших циклах опытов и производств. На их вере в нас держится строй, зачем подвергать её такому испытанию?

– Это всё пустые слова!

– Зачем?

– Ради победы! Ты знаешь, мы ни в чем не поступились в безопасности. Твоя речь больше похожа на лексикон смертного!

Видомина оскорбилась, и эта словесная дуэль могла затянуться, если бы Моандор жестом искрящейся белой перчатки не прервал их, вернув слово Нагашу.

Видомина была довольна, она публично засвидетельствовала неуважение к Нагашу, сорвав театральность его речи. Воин стал скупее на эпитеты и больше говорил языком военной тактики. Видомина специально обозначила сейчас этот давний конфликт, чтобы успокоить Моандора. Это была ожидаемая реакция, это отводило подозрения и держало в тайне реальный заговор. Ведьма-хранительница продолжала слушать нойона-воина.

– Итак, миллион слабых воинов. Сто тысяч личей, двадцать тысяч рыцарей. Много призраков и агентов страха, за усовершенствование которых мы благодарим Терминас.

Тамикзалла кивнула воину и Моандору.

– Две сотни драконов-духов и сотня драконов-големов. Это наши тяжелые силы. Нам же противостоят армии трех государств и, по самым свежим данным, шесть магов света готовы принять наш вызов. Армия Эрафии самая многочисленная. Король Эдрик объявил призыв на священную войну и обещал выставить двести тысяч солдат. Правда, крестьянский мятеж уменьшит эту цифру, но все равно это грозная сила. Вчетверо меньше армия Авлии, но у них есть больше сотни золотых драконов. Которые, конечно, уступают нашим. Кроме того, в своих лесах они могут поднять почти непобедимую армию энтов: деревьев-воинов, хотя на это требуется время и значительные силы. Думаю, они не смогут себе этого позволить. И, наконец, собственно Арагон. Это они начали войну, атаковав Кревланд, наших союзников в лице короля Крага Хака. Они хотят уничтожить нас. Они догадываются о причинах того, что произошло на Зейлоте. Магам служат десятки тысяч големов, гаргулий и наг. Две тысячи титанов. Этой мощи мы не сможем противопоставить свои силы. Обычным оружием их не одолеть, и в этом секрет той уверенности, с которой эти показные сторонники стабильности и порядка втянулись в войну.

В отличие от них, мы не можем похвастаться своими союзниками. Фолия сможет выставить сто тысяч воинов, и качество этой армии оставляет желать лучшего. Таталия и Хорд воевать не готовы. Армия Кревланда самая сильная и хорошо организованная, но она сильно обескровлена в непрерывных боях с вторгнувшимися к ним силами людей и эльфов, к которым сейчас присоединились основные силы белых, во главе с магом Даремифом. При всем этом Краг Хак ещё держится, чем заслуживает нашего уважения и защиты.

В такой ситуации, когда тотальный перевес тяжелого разрушительного оружия на стороне противника победить можно только хитростью. Применением нового оружия, о котором никто, кроме нас, не имеет представления. Благодаря мудрым действиям Моандора мы имеем четыре зоны, где расположены закладки нового оружия, готового к применению, ждущего лишь сигнала отсюда, из Агону. Но мало иметь оружие, надо нанести удар в самое сильное место врага, монолитный строй легиона титанов. Потому я предлагаю следующий вариант действий. Вся война состоит из четырех этапов, каждый из которых необходим для следующего. Мы все время обязаны вести инициативу, не давать противнику опомниться, перегруппироваться, понять, что происходит. Действовать надо решительно и резко, – он указал рукой на карту, и миниатюры, изображавшие войска, пришли в движение.

Моандор сидел в своем кресле чуть развалившись, оно было шире и вместительнее других. Он не следил за долгой речью железного короля. Эти планы были ему известны. Детали, даты взятия конкретных городов – это должно волновать их, а не его. Нойон был уверен в успехе военной кампании.

Взгляд Моандора скользил за спину Нагаша, за карту, туда, где, поднимая клубы пыли, шли бесконечные колонны отрядов. Одни быстрее, другие медленнее. У самых перевалов, где дороги сужались, движение почти замирало.

– Тогда флот Исры нанесет удар по разрозненным остаткам их сил. Никто из белых магов не уцелеет, – продолжал Нагаш.

Моандор рассматривал Ато-Моргул, мириады огоньков призрачных тел крутились над башнями и устремлялись на север и северо-запад. Я хорошо знаю, как поведет себя враг, но не знаю, как будут действовать эти так называемые союзники, думал нойон.

Многие интересовались судьбой Валтары. Нагаш заверил, что столицу Арагона разрушать не планируется, и Нимбус получит все обещанные на Совете трофеи. Вокиал, мастер городов, чувствовал себя несколько обделенным и насупился.

– Итак, через сорок-пятьдесят дней с сегодняшнего момента Белый круг перестанет существовать! – торжественно закончил речь Нагаш.

Они ещё некоторое время обсуждали детали будущего сражения, свои роли. Потом скрывавший их купол исчез, а к холму, один за другим, стали опускаться драконы-духи. Рядом гарцевал Сатай, из-под его копыт шел дым. Дракис, стоявший за внешним оцеплением, загляделся на коня Нагаша. Если бы я был ему равен, то завел бы такого же. Сатай – какой он верный, преданный, какой красивый! Дракис восхищался нойоном-воином почти так же, как и своим учителем.

– То, что говорили о правителях стран юга, прискорбно, – заметила Видомина, подойдя ближе к Моандору, когда они шли к месту посадки драконов-духов.

– Я могла бы взять на себя роль проводника в Таталии, Их консулы не надежны, а должны держать на границе две мощные армии. Их нужно контролировать. Да и Нимбус…

– Хорошо, пусть так и будет, – кивнул Моандор, – там раньше был верный мне человек, но сейчас у него иное задание. Займись консулами, но учти, строительство я буду контролировать сам.