Мейси Доббс. Одного поля ягоды - Жаклин Уинспир

Мейси снова повернулась к мужчине. Из уголка рта у него появилась тонкая струйка слюны и потекла вниз по подбородку. Мейси достала из сумочки свежий носовой платок, вытерла слюну и держала его руку в молчании, пока не вернулась старшая медсестра.

— Ну и как мы тут? — Она наклонилась, взглянула на Саймона, потом с улыбкой повернулась к Мейси. — А как вы?

— Отлично. Да, отлично.

Она сглотнула и улыбнулась в ответ.

— Прекрасно. Вы наверняка доставили ему много радости! — Старшая медсестра снова взглянула на Саймона и похлопала по руке. — Правда, капитан Линч? Много радости!

Саймон никак не отреагировал.

— Мисс Доббс, давайте я выведу вас из этого лабиринта!

Уходя, Мейси остановилась, взглянула на Саймона, потом на его отражение в окне. Он был там. Вечно молодой, привлекательный Саймон Линч, похитивший ее сердце.

— Вы приедете снова?

Они подошли к главному входу. Величественный дом теперь представлял собой приют для людей, для которых время остановила война, людей, безвозвратно замурованных в пещерах помраченного сознания.

— Да. Да, я непременно приеду. Спасибо.

— Правильно. Только предупредите нас. Капитан Линч любит посетителей.

Мейси приехала обратно в Лондон, помахала рукой Джеку Баркеру, когда «эм-джи» сворачивал с визгом колес на Уоррен-стрит, и остановилась перед своей новой конторой на Фицрой-сквер. Сидя в машине, она смотрела, как Билли прикрепляет к двери гвоздиками новую бронзовую табличку, потом отходит назад, чтобы определить ее местоположение, перед тем как закрепить шурупами. Он потер подбородок и переместил табличку Дважды. Наконец кивнул, убедившись, что нашел самое подходящее место для ее фамилии, место, которое будет говорить клиентам, что контора М. Доббс, психолога и детектива, открыта для работы.

Мейси продолжала наблюдать за Билли, начищавшим табличку до блеска. Потом Билли поднял взгляд и увидел Мейси в «эм-джи». Помахал ей рукой и, вытирая руки тряпкой, спустился по ступеням и распахнул дверцу машины.

— Надо приниматься за дело, мисс.

— Что случилось?

— Этот детектив-инспектор Стрэттон из Скотленд-Ярда, из отдела расследования убийств. Уже четыре раза звонил по «собаке и кости». Настойчиво. Ему нужно «посовещаться» с вами о каком-то деле.

— Черт возьми! — сказала Мейси, беря с пассажирского сиденья старую черную папку.

— Понимаю. Ну, что скажете? Надо браться за работу, мисс.

Мейси пошла вместе с Билли к двери, провела пальцами по надписи на бронзовой табличке и повернулась к своему новому помощнику.

Пора было приниматься за работу.

— Ну что ж, Билли, давай двигаться дальше!

Прежде всего я в долгу перед Холли Роуз, моей подругой и писательницей, которая прочла первые пробные страницы «Мейси Доббс» и потребовала, чтобы я продолжала писать. Эдер Лара, моя наставница в литературе, первой предложила, чтобы я всерьез задумалась над писательством, потом, после произошедшего со мной «несчастного случая», когда «Мейси Доббс» была едва дописана до середины, сказала, что выздоровление — идеальное время для завершения книги, несмотря на сломанную руку.

Мне повезло общаться с Эмми Реннерт и Рэнди Мюррей из «Агентства Эмми Реннерт», я очень благодарна им за мудрые советы, чудесный юмор, усердную работу и больше всего — за фанатичную веру в «Мейси Доббс». Повезло мне и с редактором, Лорой Хруска, способности которой делают ее одной из лучших редакторов, — в том числе, кажется, способностью заглядывать мне в душу.

Моя крестная мать, Дороти Линдквист, впервые повела меня в Лондонский имперский военный музей, когда я была еще ребенком, и этот поход придал новую реальность рассказам дедушки о Первой мировой войне. Теперь, много лет спустя, я очень благодарна сотрудникам музея за помощь и предоставленные мне для исследования поразительные материалы.

На мои послания по электронной почте и телефонные звонки ответили, сообщив подробности, придавшие яркость и достоверность жизни и переживаниям Мейси Доббс: Кэйт Пери, старший архивист в Гертон-колледже; Сара Мэнсер, директор службы по связям с прессой и общественностью гостиницы «Ритц», Лондон; Барбара Гриффитс из архивной группы компании «Бритиш телеком», Лондон; Джон Дэй, председатель клуба старинных автомобилей «эм-джи»; Элисон Драйвер из отдела по связям с прессой и общественностью универмага «Фортнум энд Мейсон», Лондон. За сухой юмор и высокое детективное мастерство очень благодарю Виктора — он узнает себя.

На личном уровне нужно поблагодарить моих родителей, Альберта и Джойс Уинспир, за их превосходные воспоминания о «Старом Лондоне» и послевоенной жизни дедушки; брата Джона за его ободрения; подругу Касс Салазар, которая постоянно напоминает о моих творческих приоритетах, и, наконец — но, разумеется, не в последнюю очередь, — моего мужа и болельщика Джона Морелла за его неустанную поддержку и за то, что позволял жить в нашем доме женщине по имени Мейси Доббс.

Кеннету Личу (1919–2002)

В детстве мне посчастливилось учиться у Кена Лича, а в юности и зрелости — считать его своим другом.

Каково тебе будет, сынок, каково

Зимний вечер тот коротать,

Когда у огня старики-ветераны

О войне начнут вспоминать?

Ты тихо уйдешь, головою поникший,

Пытаясь сбежать от стыда?

Иль скажешь: «Я не был в первых рядах,

Но, Боже, я там побывал»?

Из песни Гарольда Бегби «В строй!»,[6]1914

Мейси Доббс собрала бумаги на письменном столе в аккуратную стопку и сложила в желто-коричневую папку. Зеленой, в мраморных прожилках, авторучкой фирмы «Смит» написала на обложке имена новых клиентов — мистера и миссис Герберт Джонсон, которые недавно заподозрили невесту сына во лжи.

Рассмотрение подобных дел обычно не требовало особых усилий, клиентам давались полезные рекомендации, и процесс благополучно закрывался, стоило только вовремя предъявить отчет и приложить чек за оказанные услуги.

Но Мейси никогда не прятала бумаги в архив, пока все, кого касалось ее расследование, по возможности не примирялись с добытыми ею сведениями, с самими собой и друг с другом. Пока она писала, на лоб ей упал черный как смоль завиток. Вздохнув, Мейси быстро прикрепила его к пучку на затылке. Но вдруг отложила авторучку на бювар и направилась к большому зеркалу, висевшему над камином. Распустив волосы, Мейси приподняла ворот белой шелковой блузки. Пойдет ли ей короткая стрижка?