Порочная невинность - Нора Робертс

– Это моя собака. Добрый вечер, мисс Лулу.

Та что-то проворчала и положила большой мазок на холст.

– Моя бабушка прогнала пару дезертиров-янки со своей плантации в 1863 году.

Кэролайн кивнула в знак одобрения: она заранее приготовилась к подобной атаке.

Лулу скосила взгляд на Кэролайн – и ей понравилось то, что она увидела. Девушка свежа, как сметана, а в глазах у нее упрямый блеск, и то же самое упрямство в линии подбородка. Лулу это одобрила всем сердцем. «Наверное, кровь янки в ее жилах сильно разбавлена южной, – решила она. – А кроме того, Такеру давно пора остепениться».

– Ты, конечно, явилась сюда, чтобы поохотиться на Такера?

– Разумеется, нет! – возмутилась Кэролайн. – Но я приехала поговорить с ним. Если он дома.

– А где же ему еще быть? – Лулу принялась внимательно изучать свою палитру, а затем опустила кисть в пятно ядовито-зеленой краски. – Ну, что ты там стоишь разинув рот и глазеешь на мою работу? Поднимайся на крыльцо. Дуэйн, где твой брат? Неужели ты не видишь, что девушка приехала соблазнять его?

– Я вовсе не…

– Ну что ж, янки, иди в дом и испробуй свои коварные чары на нашем несчастном, беззащитном мальчике. Только знай, что я вижу тебя насквозь.

– Я это запомню.

Не в состоянии преодолеть искушение, Кэролайн взглянула на холст. На нем был нарисован Дуэйн, развалившийся в качалке и сжимающий в руке огромный стакан с виски. Изображение показалось ей смесью стиля Пикассо и карикатур из журнала «Сумасшедший». Лицо было зеленого цвета, глаза причудливо изрезаны ломаными красными линиями, а на голове росли длинные ослиные уши пурпурного цвета, – Интересная концепция, – заметила Кэролайн.

– Мой отец всегда говорил, что тот, кто живет, чтобы пить, становится ослом.

Кэролайн перевела взгляд с картины на художницу. И, обменявшись с ней молчаливым взглядом, поняла, что кузина Лулу вовсе не такая сумасшедшая, какой желает казаться.

– Хотелось бы понять, почему некоторые делают выпивку целью жизни.

– Потому что для некоторых сама жизнь является поводом для выпивки. Дуэйн, ну где же твой брат? Девушка ждет и дышит мне в затылок, а я не могу работать в таких условиях.

– Он там, в библиотеке. – Дуэйн сделал порядочный глоток. – Входи, Кэролайн, третья дверь направо по коридору.

Кэролайн вошла в дом. Здесь было так тихо, что она немедленно отказалась от намерения громко возвестить о своем приходе. Сквозь высокие окна падал медово-золотистый свет, тишина стояла, как в музее, и Кэролайн заметила, что идет по коридору на цыпочках.

Дверь в библиотеку была плотно закрыта. Она подняла руку, чтобы постучать, и мысленно представила себе Такера. Растянулся, наверное, самым удобным образом на пухлой софе, скрестив руки за головой и положив ногу на ногу. У него сейчас, очевидно, послеобеденный или ранний предвечерний сон.

Кэролайн легонько постучала, но ответа не получила. Пожав плечами, она повернула ручку двери, решив, что, даже если разбудит его, ничего страшного не случится. Ей было что ему сказать! Ведь пока он безумно тратит свою жизнь во сне, обстоятельства складываются…

Но на изящно изогнутом резном диванчике под западным окном Такера не было. Не восседал он и в вертящемся кресле у камина. Нахмурившись, Кэролайн окинула беглым взглядом книжные полки, возвышающиеся вдоль стен, великолепную картину Джорджи О'Кифи, изящный столик в стиле Людовика XV... и увидела Такера. Он сидел за массивным дубовым столом, склонившись над грудой бумаг и книг, а его пальцы как бы сами собой порхали по клавиатуре новенького небольшого кабинетного компьютера.

– Такер? – в одном этом слове выразилось все ее безмерное удивление.

Он в ответ что-то проворчал, еще несколько раз ткнул пальцем в клавиши и только потом поднял глаза.

– О, привет, Кэролайн. Ты – самое приятное, что я видел за весь сегодняшний день.

– Что ты делаешь?

– Да просто кое-что подсчитываю. – Он встал из-за стола, такой худощавый, но вальяжный, в рубашке с короткими рукавами и рабочих штанах из плотной хлопчатобумажной ткани. – Ничего такого, что не могло бы подождать. Почему бы нам не посидеть с тобой на заднем крыльце и не полюбоваться на заход солнца?

Но Кэролайн молча покачала головой и подошла поближе к столу, чтобы узнать, чем он занимается.

Здесь были колонки цифр, расчеты по закладным, долгам, перечни заказанных продуктов и сырья, какие-то расписки… Кэролайн прищурилась и провела рукой по папкам с надписями: «Прачечная», «Болтай, но жуй», «Склад у Гусиного ручья», «Меблированные комнаты», «Трейлерный парк». Рядом лежала пачка документов, касающихся хлопка – семян, пестицидов, удобрений, рыночных цен и транспортных компаний.

Помотав головой, чтобы убедиться, что это не сон, Кэролайн отступила назад.

– Но ты же работаешь!

– Ну, что-то вроде этого… Можно мне тебя поцеловать? Она только махнула рукой, стараясь осмыслить происходящее.

– Ты ведешь книги? Ты работаешь как бухгалтер? Он усмехнулся:

– Миленькая, это противозаконно только при двойной бухгалтерии. Впрочем, мой дедушка с успехом занимался этим в течение четверти века. Так что было бы правильнее сказать, что это противозаконно лишь в том случае, если тебя поймают за руку. Но с дедушкой этого не произошло, и он дожил до своего смертного часа как столп добродетели и надежная опора здешнего общества. – Такер присел на край стола. – Ну, если ты не желаешь посидеть на крыльце и немножко пообниматься, тогда чем я могу быть тебе полезен?

Но Кэролайн никак не могла прийти в себя.

– Ты работаешь на компьютере!

– Да, и должен признаться, первое время я испытывал к нему предубеждение. Но эти проклятые машинки сберегают уйму времени, когда их освоишь. Теперь я их всячески защищаю.

– И ты сам всем этим занимаешься?

– Чем – всем этим?

– Да вот этим! – Уже изнемогая от его нарочитой непонятливости, она схватила пачку бумаг и потрясла у него перед носом. – Ты сам ведешь все эти записи, эти книги? Ты сам ведешь все дела?

Такер задумчиво погладил подбородок, затем нажал несколько кнопок, и монитор подмигнул.

– Да нет, они сами себя ведут, я просто подсказываю цифры.

– Ты обманщик! – Кэролайн с силой шлепнула пачку на стол. – Вся твоя ленивая южная повадка – лучше, мол, поспать, чем посидеть, – просто маска!

Такер усмехнулся.

– Мне кажется, у тебя просто северное представление о том, что называется ленью. Оно отличается от нашего. Здесь мы называем это умением расслабиться. Кстати, детка, тебе подобное умение очень бы не помешало.

– Поразительно! Каждый раз, когда я думаю, что поняла тебя и нашла к тебе подход, ты ускользаешь, как угорь. – Она сердито посмотрела на него. – Ведь ты же настоящий бизнесмен!