Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура - Барбара Такман

Рассматривая возможности возрождения Палестины путем еврейской колонизации, Кондер внес в обсуждение этой темы практический здравый смысл человека, который не понаслышке знал местность. Его слова о том, что «нет ни мили исправной дороги от Дана до Беэр-Шевы», сами по себе в достаточной мере показывают, какую огромную работу предстояло провести. Чтобы сделать Палестину вновь пригодной для жизни, писал Кондер, первейшей необходимостью станут дороги, которые позволили бы перевозить людей и грузы на колесном транспорте. Он указывал далее, что для программы колонизации жизненно важны ирригация засушливых участков и осушение болот, восстановление цистерн и акведуков, очищение засоленных земель, высеивание травы и высаживание деревьев для предотвращения эрозии почвы.

До того как началась публикация материалов Фонда исследования Палестины, очень мало находилось практичных людей, которые считали, что эту землю вообще можно вернуть к жизни. Величайший вклад Фонда (помимо его исторических находок) заключается в том, что он доказал, что Палестина некогда имела население много большее и цивилизацию много более высокоразвитую, чем считалось ранее, и, следовательно, и первое, и вторая могут быть восстановлены. Когда работа Фонда только начиналась, Палестина повсеместно считалась заброшенной местностью, предоставленной запустению, которое предсказывал Исайя: «там угнездится летучий змей… там и коршуны будут собираться один к другому». Создавалось впечатление, что и в библейские времена это была никому неведомая, бесплодная земля, населенная простыми людьми с незатейливыми занятиями. Но постепенно выходило на свет скрытое под поверхностью пустыни истинное величие прошлого. В результате археологических раскопок проступали очертания древних городов, храмов и виноградников, царств и широких дорог, рынков и базаров, цивилизация со своими «учреждениями и институтами, жрецами, царями, магистратами, школами, литературой и поэтами». На место пустошей некогда колосились поля зерновых, и даже пустыня Негев во времена Византии кормила шесть городов с населением от пяти до десяти тысяч человек и множество поселений поменьше. Археологи установили, что земля вовсе не проклята. Она пришла в запустение и вернулась к кочевникам по много более простой причине: ее никто не возделывал. Арабское завоевание смело остатки византийской цивилизации, «как орда саранчи уничтожает поле», оставив землю бедуинам и козам.

Труды Фонда, как и само его существование, не могли остаться без внимания самого почтенного поборника Палестины, лорда Шефтсбери. Через шесть лет после основания Фонда он — неизбежно — стал его президентом. С его трибуны он в последние годы своей жизни мог более красноречиво, чем кто-либо, говорить о надежде для Израиля.

Лорд Шефтсбери прекрасно сознавал, что не все слушатели среди собравшихся на его стороне, что многих из них больше интересовало прошлое Израиля, чем его будущее. (Среди слушателей был знаменитый и эксцентричный капитан Бертон, исследователь Аравии и переводчик «Сказок тысячи и одной ночи», который относился к евреям довольно критично. Выступая после лорда Шефтсбери, он высказался — к сожалению, совершенно справедливо, — что «израилиты Европы» едва ли поспешат «развязать кошельки на благо Иудеи»). Но будучи евангелистом до мозга костей, Шефтсбери отмахивался, ученых и археологов. Он утверждал, что по всей Англии людям вроде него самого горячит кровь «жгучая любовь к стране [Палестине]; ее возрождение должно быть целью, сравнимой по значимости с возрождением ее прошлого»; и заключил он словами: «Моя старость немногим более смирная, чем годы моей юности».

Более смирным он уж точно не стал. В 1876 г., почти через сорок лет после его первой статьи на эту тему в «Квотерли ревю», он написал еще одну, которая показывает, сколь многое, невзирая на свой всё еще пылкий евангелизм, он почерпнул из подъема еврейского национализма за эти годы. Эта статья, возможно, классическое отражение роли Англии в возрождении Палестины:

Покупка Англией в 1876 г. Суэцкого канала положила начало четвертьвековой эпохе колониальной экспансии, невиданной со времен завоеваний Александра Македонского. За Суэцем логично последовала Кипрская конвенция 1878 г. Этим договором Британия брала на себя обязательства гарантировать неприкосновенность турецких владений в Азии, если потребуется — путем военного вмешательства. Тем самым историческая область от Нила до Евфрата, очерченная Господом Аврааму, оказалась включена в сферу британского влияния. Палестина останется под турецким владычеством еще на сорок лет, но после Суэца и Кипра вопрос о том, что она физически перейдет в руки англичан, был делом решенным.

Официально Англия стала империей после восстания сипаев 1857–1859 гг. Вскоре были присоединены территории вокруг Индии и вдоль пути в нее в силу «настоятельной и необратимой необходимости приобрести защищенные фронтиры» говоря словами лорда Кромера, старшего партнера в строительстве империи. За десять лет, с 1879-го по 1889 г., Британия приобрела миллион с четвертью квадратных миль. В те годы в состав империи были включены Афганистан (чтобы блокировать пути России в Индию), Бирма на восточной границе Индии и Египет (для защиты Суэцкого канала). За ними последовала Африка, от Трансвааля на юге до Египта на севере, и достаточно земель между ними, чтобы завершить путь британского флага по всему Черному континенту от Кейптауна до Каира. Огромные горизонты империи раздвигались не только ради защищаемых приграничных земель, но и в силу настоятельной необходимости приобрести рынки сбыта для манчестерского хлопка. Непреодолимым это сочетание делала непреложная и зачастую искренняя вера в то, что Британия исполняет свое предназначение, расширяя цивилизующее влияние британской расы. Ибо она, как не чинясь заявил Джозеф Чемберлен, «величайшая правящая раса, какую когда-либо видел свет».