Большой погром - Василий Сахаров

Собрались вечером, присутствовали почти все князья, кто после появления на Руси царя оказался на обочине.

Ольговичи. Святослав Всеволодович, старший сын Всеволода Ольговича, и Олег Святославич, единственный сын Святослава Ольговича. Первый сидит в Орше, второй в Друцке. В настоящее время они вожди клана Ольговичей. На них смотрят воеводы, воины и бояре. Следовательно, если они кинут клич, за ними пойдут последние дружинники, которые служили их отцам. Худо-бедно, тысячу воинов соберут.

Долгорукие. Князь Суздальский Ростислав Юрьевич, князь Владимирский Глеб Юрьевич и князь Тверской Борис Юрьевич. Они дети Гюрги от половецкой княжны. У каждого в управлении крупный город, сильная дружина и связи с половцами. Для них поход интересен грабежом и славой. Тут всё понятно и, вобрав в своё войско дружины младших братьев от гречанки, Василько и Мстислава, они легко поднимут до восьми тысяч воинов. Это не считая половцев-родственников по линии матери.

Владимиркович. Князь Ярослав Владимиркович, родственник царя, который после потери Галича оказался в Ростове. Власти у него немного, горожане царского наместника слушаются больше, чем Рюриковича. Сил и того меньше. Уважения и авторитета нет. Он на задворках Руси, без шансов владеть крупным княжеством. Но Ярослав человек деятельный и умный. Недаром ему в моей исторической реальности дали прозвище Осмомысл. Я знаю, что он хочет вырваться из Ростова, дабы показать себя во всей красе, и князь, как мне кажется, проявит свои таланты. Правда, войск у Ярослава немного, не больше пятисот воинов. Однако это лучше, чем ничего.

Ну и конечно же Мстиславичи, представители царствующего клана. Князь Смоленский Роман Ростиславич, старший сын Ростислава Мстиславича, а также князь Владимиро-Волынский Святополк Мстиславич. Роман Ростиславич хочет славы и войны, а Святополк Мстиславич, наоборот, – мира. Поход пойдёт через его земли, которые после победы царя Изяслава над врагами он получил в управление. Вот и волнуется, как бы чего не вышло. Мы будем воевать и вернёмся в свои уделы, а ему придётся биться с ляхами, которые обязательно постараются отомстить. Однако без него никак.

Что можно сказать об этом военном совете? Много криков, споров и шума. Каждый хотел выговориться и предлагал свой план. Всю ночь только и делали, что спорили. А под утро, когда все устали, я встал и произнёс:

– Князья, хотите вы того или нет, я поведу своих воинов в Польшу, и произойдёт это в первый день месяца кветень. Пойду вдоль границ Киевского княжества и степи, затем через Владимиро-Волынское княжество вдоль Южного Буга. Потом поверну к Перемышлю и вторгнусь в Польшу, наступая на Сандомир. Кто желает пойти со мной, в конце кветеня встретимся под стенами Перемышля. Кто сам себе вожак, пусть идёт самостоятельно.

Рюриковичи зашумели. Они не привыкли, что с ними так разговаривают. Но мне было плевать. Лучше сразу понять, на кого можно рассчитывать.

В конце концов князья притихли. Потом каждый высказался отдельно, и желание двигаться со мной изъявили четыре князя. Оба Ольговича, Ярослав Владимиркович и Роман Ростиславич, это шесть-семь тысяч воинов, которые пойдут с половцами, по крайней мере до Сандомира. А позже, когда я поговорил с Ростиславом Юрьевичем, который в своё время побывал у меня в плену, он тоже поменял решение и пообещал привести полторы тысячи конников. Уговорить его братьев Глеба и Бориса на совместный поход не получилось. Они упёрлись и решили наступать отдельно, на Гродзец, Сокачев и Шелеги.

На этом совет был окончен, и я, покинув детинец, до наступления темноты, которая скроет моё проникновение в Софийский собор, засел на постоялом дворе, который был выкуплен нами несколько лет назад. Перекусил, немного выпил, собрался прилечь отдохнуть, но появился Кедрин. Он ждал дальнейших приказов, и я велел ему отправить трёх учеников в степную ставку, а самому с остальными бойцами выдвигаться в Польшу и ждать меня в Гнезно. Прикрытие есть, ладожские купцы помогут, и проникнуть к ляхам не сложно, это не Священная Римская империя, где каждого подозрительного человека хватают рыцари-храмовники.

Только ушёл Кедрин, как появился новый гость, мой тёзка Вадим Сокол из Ладоги. Его интересовало, остаются ли наши договорённости относительно торговых обозов при половецкой армии в силе, и я подтвердил, что всё неизменно. Мы обсудили наши торговые дела на севере, и он сообщил, что ладожские и новгородские купцы покидают Венедию. Они многое знают и уверены, что славянам не выстоять. Значит, этот Крестовый поход против венедов-язычников будет последним и шансов у нас нет. Совсем. Никаких. Даже несмотря на фланговый удар степняков и русичей. Поэтому семья ладожских Соколов, в лице Вадима, предлагает мне перевезти семью из Рарога в Новгород. Я отказался, ибо это невозможно. Об эвакуации близких людей мысли были и есть. Но это произойдёт в самом крайнем случае, когда не будет иного выхода. А сейчас они обязаны находиться в Рароге, ибо пока жёны с детьми в городе, горожане и люди в окрестных посёлках уверены, что князь прикроет своё владение и сможет их защитить.

Купец спорить и настаивать не стал, ему проще, что я отказался, меньше хлопот. Он ушёл, а я ещё долгое время размышлял над разными вопросами – и поспать не удалось.

Наконец наступила ночь. Я благополучно добрался до Софийского собора, а потом перешёл в острог невдалеке от Рарога. Через несколько часов был в родных стенах, и здесь очередная встреча. Свойрад сообщил, что меня ожидает Роберт де Ге, который смог добраться в Зеландию через Данию, и я его сразу принял.

Де Ге гостил у меня третьи сутки, и если бы я не появился, Свойрад отправил бы его к Рагдаю. Но я очутился в Рароге вовремя и, когда франк появился в моих покоях, спросил его:

– Почему ты лично прибыл, а не передал весточку через варогов?

Рыцарь поморщился:

– Корабль, который должен был доставить тебе послание, пропал. По слухам, рыбаки видели шнеккер варягов на побережье, его выбросило штормом. Рисковать нельзя, и тратить время на поиски варягов я не мог. Пусть этим вароги занимаются. Проще самому доставить тебе послание, лично, и я решил рискнуть. За одиннадцать дней пересёк Священную Римскую империю и нашёл Маргада Бьярниссона, а потом ещё двое суток плыл в Рарог.

– За тобой не следили?

– Нет. Но в Дании прицепился хвост. Думаю, за Бьярниссоном кто-то присматривает, а я попался на глаза шпионам случайно.

– Ладно. Будь осторожен. Ты сам понимаешь, чем рискуешь. Давай к делу. Что принёс?

– План военной кампании против венедов.

– Как ты его добыл?

– Мой король смог узнать подробности и решил с вами поделиться.

– Ну и где план?

Франк усмехнулся и прикоснулся указательным пальцем к голове:

– Всё здесь, Вадим.

Зима 6660 от С. М. З. X.

Роберт де Ге рассказал много интересного и раскрыл план Фридриха Барбароссы. Конечно, подробностей даже король Людовик не знал, ему об этом не говорили, и по большому счёту я не услышал ничего нового. Понятно, что крестоносцы будут наступать колоннами, ибо огромную массу войск трудно прокормить и на севере нет дорог, по которым может двигаться армада в сто тысяч воинов с обозами и слугами. Но пара моментов заставила напрячься и крепко задуматься.