Движущиеся картинки - Терри Пратчетт

Казначей извлек бумаги из-под ковра, наставил на них лампу и погрузился в чтение.

Он не тешил себя надеждой. Поскольку знал, что ничего не смыслит в механике. Вскоре он безнадежно запутался в осях вращения, октироновых маятниках и нагнетаемом через мехи воздухе.

Он начал заново с абзаца, гласящего: «Если же нарушения в фактуре реальности приводят к образованию ряби, распространяющейся из эпицентра, то маятник начнет раскачиваться, уплотняя тем самым в соответствующих мехах воздух, что приводит к выделению ближним к эпицентру декоративным слоном небольшого свинцового шарика в сосуд. Таким образом, направление нарушений…»

…Уамм… уамм…

Слышно было даже здесь, в кабинете! Совсем недавно вазу обложили очередным слоем мешков с песком. Передвигать ее куда бы то ни было никто не осмеливался. Казначей изо всех сил пытался сосредоточиться на чтении.

«…Может быть определено при подсчете количества и силы…»

УАММ… УАММ.

Казначей невольно задержал дыхание.

«…Выброшенных пулек, и руководствоваться здесь нужно следующими совершенными мною расчетами…»

Плюм.

«…В случаях особо серьезных нарушений реальности устройство будет выпускать до двух пулек…»

Плюм.

«…Выброшенных на расстояние в несколько дюймов…»

Плюм.

«…В течение…»

Плюм.

«…Периода…»

Плюм.

«…Длительностью в…»

Плюм.

«…Один…»

Плюм.

«…Месяц».

Плюм.

Вынырнув из сна, Гаспод поспешно принял стойку, которую, как он надеялся, можно было бы принять за боевую.

Откуда-то доносились крики, крики очень вежливые и сдержанные. Такое впечатление, что кто-то взывал о помощи, но одновременно не хотел никого особенно тревожить.

Гаспод живо взлетел вверх по лестнице. Дверь была чуть приоткрыта. Просунув голову, пес увеличил зазор.

Виктор лежал на спине. Он был привязан к стулу. Гаспод, усевшись на задние лапы, взирал на своего друга с выжидательным выражением, словно ожидая от него дальнейших шагов.

— Ну, как тут? — проговорил он чуть погодя.

— Долго ты еще будешь сидеть как идиот?! Развяжи меня! — прорычал Виктор.

— Может, я и идиот, только к стулу привязали кое-кого другого, — невозмутимо откликнулся Гаспод. — Она ка-ак прыгнет на тебя, да?

— Наверное, я задремал на пару минут… — ответил Виктор.

— И этой пары минут ей хватило, чтобы подняться, разорвать на полосы простыню и привязать тебя к стулу, — заметил Гаспод.

— Ну хватит, хватит! Ты можешь разодрать эти узлы? Сделай же что-нибудь!

— Моими-то зубами?! Я, пожалуй, кого-нибудь позову на помощь… — ухмыльнулся пес.

— Э-э… По-моему, это не самый удач…

— Не беспокойся. Вернусь сию минуту, — сказал Гаспод, быстро выскакивая в дверь.

— А как ты объяснишь… — крикнул ему вослед Виктор, но пес уже спустился по лестнице и теперь пробирался иноходью по лабиринту дворов и улочек на задворках студии «Мышиный Век Пикчерз».

Наконец, он оказался у высокой изгороди. Послышалось негромкое клацанье цепи.

— Лэдди? — сипло позвал он. Восторженный, заливистый лай:

— Молодец Лэдди! Хороший мальчик!

— Да уж… — пробурчал Гаспод со вздохом. Неужели с ним тоже такое бывало? Слава богам, он этого не помнит.

— Лэдди хороший мальчик!

— Хороший, хороший! Только уймись на минутку, — пробормотал Гаспод и протиснул свое подагрическое тело под забор.

Едва его морда показалась в загоне, как ее тут же вылизал Лэдди.

— Староват я для таких приключений, — пробубнил Гаспод.

Тут взгляд его уперся в конуру.

— Цепь с удавкой, — пояснил он. — Клятая цепь с удавкой! Да перестань ее натягивать, бестолочь ты этакая! Давай назад. Назад, говорю. Вот так.

Гаспод просунул лапу под ошейник и помог Лэдди вызволить голову.

— Ну вот, — сказал он. — Если бы все собаки знали, как это делается, мы бы давно уже правили этим миром. Все, хватит прыгать как дурак. Ты нам очень нужен.

Высунув язык, Лэдди прилежно вытянулся. Умели бы собаки отдавать честь, он бы, вероятнее всего, так и сделал.

Юля всем телом, Гаспод протиснулся обратно за забор и стал ждать. Слышен был мягкий шорох лап. Однако пес, похоже, удалялся от забора.

— Куда! — прошипел Гаспод. — За мной, говорю!!

Вдруг раздалась торопливая дробь шажков, свистящий шум, и Лэдди, перемахнув через высоченную изгородь, совершил приземление на четыре лапы, представ перед Гасподом.

Тот медленно отлепил от неба язык.

— Умница, — пробурчал он. — Молодец Лэдди…

Виктор, усевшись, принялся растирать ладони.

— Я чуть позвоночник себе не сломал, когда этот стул ляпнулся, — рявкнул он.

Лэдди тоже уселся и выжидающе глядел на него, держа в пасти остатки простыни.

— Что ему теперь нужно? — спросил Виктор.

— Ему нужно, чтобы ты назвал его умницей, — вздохнул Гаспод.

— Разве он не будет настаивать на кусочке мяса, конфете и тому подобном?

Гаспод покачал головой:

— Просто похвали его, скажи, что он хороший мальчик. Для собак это манна небесная!

— М-да? Ну что ж, ты хороший мальчик, Лэдди!

Пес совершил серию ошалелых прыжков. Гаспод тихонько выругался.

— Прошу прощения, — тут же извинился он. — Жалкое зрелище, правда?

— Умница, умница, Лэдди, а теперь ступай, найди Джинджер! — говорил между тем Виктор.

— Послушай, я ведь сам в состоянии это сделать, — в отчаянии проговорил Гаспод, но Лэдди уже начал водить по полу сопящим носом. — Мы и так прекрасно знаем, куда она отправилась. Ты можешь вообще сидеть на месте…

Грациозным прыжком Лэдди выскочил на лестницу. На нижней площадке он остановился и разразился упоительным, зазывным лаем.

— Жалкое, отвратительное зрелище, — презрительно повторил Гаспод.

Создавалось впечатление, что звезды над Голывудом сияют ярче, чем где-либо. Воздух был здесь не в пример чище, чем в Анке, задымленность почти отсутствовала, и все же, и все же… звезды были здесь чуть крупнее и значительно ближе, точно местное небо представляло собой одну огромную линзу.

Лэдди стрелой летел через дюны, время от времени останавливаясь, чтобы подождать Виктора. Чуть отставая, переваливаясь с боку на бок и натужно сипя, семенил Гаспод.