Разящий клинок - Майлз Кэмерон

Нита Кван почувствовал на себе его взгляд и вздохнул:

– Я схожу за ним.

– Хорошо. Зато тебе не придется тащить свои ведра, – горько усмехнулся Забирающий жизнь.

Бегом и вплавь Питер пересек болото, подобрался к переправе и долго всматривался в двигавшихся одной линией боглинов. Их были сотни, и они даже не пытались скрываться, просто шли вдоль восточного края болота.

Твари направлялись к броду. Он даже не сомневался в этом.

Несмотря на то что все лето Нита Кван усиленно тренировался и был в хорошей физической форме, под конец пути у него сбилось дыхание. Гон растянулся на земле, дрожа от страха, но всячески старался не подавать вида.

Питер осмотрел границы болота, затем глянул на восток, где вдалеке начинался лес, потом на север и наконец принял решение:

– Они направляются сюда, а мы пойдем на север и обогнем их. Вставай, я не смогу тебя нести.

Нахмурившись, парень поднялся, и они начали продираться сквозь густые заросли ольхи, окружавшие переправу. Задача не из легких: дальше пяти ярдов ничего не разглядеть. В живом воображении Нита Квана это место представлялось идеальным укрытием для мелких боглинов. Ему повсюду мерещились широко раскрытые жвала, острые зубы и красные глотки…

Но они продолжали ползти и через некоторое время услышали, как идут боглины. Под тяжестью тел монстров ломались ветки, используемые бобрами для строительства плотин, а под жилистыми ногами шелестела трава.

– Быстрее, – прошептал Питер.

До ближайшего боглина было рукой подать.

Они спустились к узкому берегу, снова оказавшись у реки или ее ответвления. Дно покрывал гравий. Здесь им больше не нужно было ползти. Казалось, в ледяной воде Гону идти проще. Парень не жаловался, несмотря на следы крови, остававшиеся за ним на каждом камне.

Русло реки все время петляло, словно извивающийся угорь. Нита Кван почти сразу потерял направление, а любые попытки рассмотреть что-либо на противоположном берегу оставались тщетными, поскольку густо растущие ели, ольшаник и другая болотная растительность полностью перекрывали обзор. Журчание воды под ногами заглушало остальные звуки.

По себя Питер обругал других членов отряда, которые лучше ориентировались на местности, но не вызвались добровольцами. Но продолжал идти, петляя вместе с рекой, поскольку иных планов у него все равно не имелось.

Внезапно почуяв боглинов – тяжелый металлический запах, запомнившийся ему еще со времен осады Лиссен Карак, – Нита Кван замер.

– Ложись! – приказал он.

И они вжались в берег.

Даже сквозь шум потока до них доносилось шуршание чешуи.

Сердце Стака Гона стучало настолько сильно, что Питер чувствовал его биение у себя за спиной. Перепачканные болотной грязью, прижавшись друг к другу, они прятались за елью. При этом руки Нита Квана крепко сжимали вывороченные корни дерева, а ноги упирались в ствол рухнувшей березы. Между тем ступня парня продолжала кровоточить.

Дающий жизнь изо всех сил старался не уронить его, поэтому бедра начали гореть огнем. Он досчитал до ста.

Шуршание слышалось все ближе.

Питер почувствовал едкий запах, какой-то новый. Он обжигал заднюю стенку гортани – металлический, но в то же время органического происхождения, напоминавший резкий запах мускуса. Затем начал накрапывать дождик. Порядком испуганный Нита Кван отчаянно пытался отыскать хоть какое-то убежище посреди открытого пространства, поэтому не заметил, как похолодало и изменился цвет неба. Дождь усиливался. Резкие порывы ветра прижимали к земле высокую траву на западе, и в один из таких моментов Питер ясно увидел длинную линию боглинов, двигавшихся с низко опущенными головами на северо-запад.

Затем разразился ливень, и дальше пятидесяти футов Питер ничего не мог разглядеть. Река и болото начали наполняться дождевой водой, а едкий запах боглинов исчез.

Питер не знал, они до сих пор там или нет. Выжидая, он висел, зацепившись за корни, чувствуя ужас Стака Гона, а вода в реке поднималась все выше. Тогда перед его внутренним взором возник образ жены, пропалывавшей междурядья кукурузы, – точнее, ее задницы. И ему немного полегчало. В конце концов мышцы Нита Квана завизжали, будто человек, которого пожирают заживо. Он выдохнул, и оба рухнули в ледяную воду.

Глубина в реке по-прежнему оставалась небольшой. Если поблизости и бродили боглины, то либо они не заметили двух промокших насквозь людей, либо им не было до них никакого дела. Питер и Стака Гон быстро поднялись вверх по реке, пересекли длинную плотину, возведенную обычными бобрами, и оказались на северной окраине болота.

И тогда их взорам открылось нечто невероятное. Выбившийся из сил и дрожащий от холода, Питер застыл под хлещущим ливнем, уставившись на бобровую плотину, которую он ошибочно принял за край леса. Высотой в сорок футов, а то и больше, она стояла, точно альбанская городская стена. На ее строительство ушли целые деревья, причем немаленькие. Местами откуда-то сверху сквозь нее просачивалась вода. В существование подобного чуда верилось с трудом.

– Пошли, – сказал Нита Кван.

Видно было не дальше, чем на расстояние полета стрелы, а дождь лил как из ведра. Поэтому взобраться на плотину показалось единственным решением: во-первых, боглинам было бы трудно лезть за ними, во-вторых, обзор оттуда лучше. Питер надеялся, что по верху им будет легче идти.

И он не разочаровался. Из-за поврежденной ступни Стака Гона подъем занял у них много времени, зато вершина оказалась шириной с телегу и кое-где даже покрыта травой. На противоположной стороне плотины раскинулся средней величины водоем, утыканный бобровыми хатками и мертвыми деревьями, среди ветвей которых виднелись огромные гнезда.

По плотине они двигались так быстро, как только могли, и спустились всего на милю или около того севернее лагеря. Проходя мимо двух открытых запруд с медом Диких, Нита Кван попытался запомнить их местоположение. Стака Гон все еще таскал с собой ведра, поэтому парни, несмотря на дождь, наполнили их медом и двинулись дальше.

Дважды сэссаги слышали жужжание огромных пчел, но, к счастью, так и не увидели ни одной. Они шли и шли, пока Питер вконец не разуверился в своей способности определять направление и остановился. Справа он заметил свет и решил проверить, что там такое, опасаясь, что это снова окажется болото. Так и произошло, и он вернулся к Стака Гону. Парень полностью ему доверял, и это пугало не меньше боглинов. Затем свет померк, а дождь усилился, и Нита Кван испугался по-настоящему.

Наконец, где-то за час до наступления темноты, Дающий жизнь почувствовал запах дыма и только тогда осознал, что чуял его уже довольно давно. Потом между стволами деревьев замаячил свет, Питер увидел яркую красно-оранжевую вспышку и понял, что лагерь совсем близко. Они шли все быстрее и быстрее, получив за этот короткий отрезок пути больше мелких ран и царапин, чем за все путешествие. Когда они оказались среди своих, юного Гона множество раз похлопали по спине. Нита Кван искренне удивился, как парень молча переносит поддразнивания соплеменников и ничего не рассказывает о своих злоключениях.