Удар невидимки - Олег Владимирович Кондратьев

по телефону доклад командира объединенного спецподразделения на небольшом аэродроме «Накфиль» в Ширазе, – почему противник не отступил, встретив такое организованное противодействие явно превосходящих сил? Сколько человек было под вашим командованием?

– Свыше двух сотен, сэр! Но эта группа – настоящие профи. Они великолепно маскировались, использовали самое современное оружие, вплоть до «Стингеров» и неизвестных нам гранат…

– Сколько же их было?

– По разным докладам от 14 до 30 человек.

«Как все верно: темнота удваивает число врагов. Значит, уже 8. А страх удваивает и это количество, вот и 16. Ну, а те, кто докладывает о 30 – это еще и желающие выслужиться тупые карьеристы. Интересно, из «Стингеров» бравые подчиненные полковника друг друга поливали, наверно».

– Каковы наши потери?

– В строю 27 человек, включая меня! – Гордость в голосе полковника явно указывала, что успех операции он совершенно искренне соотносит с величиной потерь. Причем в прямой зависимости.

«Ну, что ж, без таких людей любая армия не существовала бы. Надо его наградить максимально показательно и повысить в должности».

– Как сработал самолет-ловушка?

– Великолепно, сэр! По вашему приказу мы заминировали весь его корпус, уделив особое внимание брюху. Кроме того, вокруг были расставлены бочки с горючим и ящики со старым боезапасом, подлежащим уничтожению. Мои люди огнем загнали врагов в ангар, больше деваться им просто некуда было. И тогда террористы решили воспользоваться этим самолетом, ха-ха! Как вы приказывали, мы дождались момента, чтобы все они забрались внутрь, и тут же, не мешкая ни секунды, подорвали заряды. Ну и фейерверк получился, доложу я вам! Весь ангар – к шайтану! От самого аэродрома мало что осталось.

«Ты-то небось его наблюдал из очень отдаленного и максимально безопасного места. А полсотни твоих бойцов – тоже «к шайтану» вместе с ангаром. Но так и должно было происходить! Малейшее промедление позволило бы русским выскочить. Молодец, полковник, никаких колебаний. Служака до мозга костей. Надо тебя и в звании повысить».

– Место… э… взрыва обследовали?

– Так точно, как вы приказывали, сэр! Еще и сейчас продолжают сортировку останков, хотя…

Почувствовав заминку собеседника, Смит резко спросил:

– Что «хотя», полковник?

– Видите ли, сэр, взрыв был настолько силен, что…

«Ну, чего же ты мнешься? А-а-а, кажется, понимаю: то, что ты сейчас скажешь, можно проверить в лаборатории, а это тебя никак не устраивает. Куда же тогда испарятся 30 террористов? Ладно, успокою».

– Я понимаю вас, полковник. В эпицентре взрыва температура достигла таких величин, что многие тела, а уж тем более одежда и всякие аксессуары просто испарились. Даже оружие могло поплавиться и не подлежит никакой идентификации. Однако кое-что должно было сохраниться, хотя бы фрагментарно. Так вот, меня только интересует, фрагменты скольких тел мы могли бы представить в нашу лабораторию для окончательного анализа? Думаю, много не потребуется.

«Вот теперь ты не станешь врать и сообщишь мне как раз то, что требуется».

Действительно, полковник сразу воспрянул духом и бодро доложил:

– В таком случае, учитывая сохранность останков… и возможность дублирования отдельных частей тела и органов… думаю, что, хоть сейчас, готов представить фрагменты четырех тел, сэр!

– Отлично, полковник. Вы прекрасно справились с поставленной задачей. Продолжайте «раскопки». С вами свяжутся мои люди. Можете быть уверены, что в ближайшем приказе министра ваше имя будет упомянуто в самой верхней строке. – Смит положил трубку.

Всё! Устранено даже такое гипотетическое препятствие на пути «Возмездия». И сам мистер Смит посчитался со своими обидчиками. Хотя последнее и мелковато для такой грандиозной фигуры, как Альхамир, но все равно чертовски приятно.

Он побеждает всегда и во всем.

Во имя Аллаха, Всемогущего и Милостивого.

Глава 19

«Банка» представляла собой небольшую каменную гряду, начинавшуюся у самого берега и полого опускающуюся в глубины Индийского океана. Она не была сплошной, а изобиловала седловинами, глубокими разрывами и откосами. Такое невозможно было запечатлеть ни на одной карте. А поскольку лодка не имела никакого запаса хода и плавучести, чтобы, продвигаясь вдоль гряды, выбирать подходящее место для посадки, оставалось надеяться на везение и счастливый случай. На лобовую атаку у них была только одна попытка.

– Капитан, – раздался голос акустика, – нас засекли радары. Только я не могу определить, откуда и кто это.

– Да и … с ними! Мы сейчас сами так обнажимся перед всем светом, что хоть в порнозвезды записывайся.

Редин чуть повернул голову в сторону:

– Рулевой! Все что можно – на всплытие! Полный вперед!! Продуваю ЦГБ!

Медлить и колебаться было уже нельзя: последние минуты корма тяжелела на глазах, тоннами принимая внутрь забортную воду. Связи с Рахимовым не было, из динамика вперемежку со скрежетом и треском доносились какие-то странные звуки.

– Серж, – Талеев ткнул пальцем в динамик, – а ведь это ПОЮТ!

Теперь и Редин разобрался в странных звуках. На незнакомом гортанном языке три или четыре человека явно исполняли какой-то гимн. Сергей попытался еще раз вызвать Рахимова, но безрезультатно.

Лодка тем временем приближалась к поверхности и продолжала «взбираться» на мелководное плато. Ее крен и дифферент были абсолютно немыслимыми в обычных условиях. Из-за этого уже не функционировали большинство систем и механизмов. Воздуха на спрямление не осталось.

Последние метры были преодолены просто по инерции. Наконец, над поверхностью воды ненадолго показался весь нос субмарины, включая обтекаемую рубку, и тут же попытался снова нырнуть в глубину. Но скрылся лишь до половины, зацепившись передними рулями за какой-то скалистый уступ.

В это время уже окончательно затопленная корма, ломая винты, все-таки умудрилась взгромоздиться на одну из седловин и, смяв кормовое оперение, утвердилась там, грузно и монументально, придав всей лодке просто-таки неприличное положение с дифферентом на корму градусов сорок и креном на правый борт. Над поверхностью воды оказалась верхняя часть округлого носа и примерно треть обтекаемой рубки. Вода плескалась чуть ниже, как раз в районе рубочного люка.

Это был тот самый счастливый случай.

Первым наверх начал подниматься Редин. Вытащив из-под кремальеры металлическую распорку, он прихваченной снизу кувалдой сумел открутить поворотный механизм. Сверху потекла соленая вода. С большим трудом Сергею удалось наполовину откинуть крышку и самому продраться наружу.

Скопившаяся вода протекла вниз, и стало понятно, что мешало открыться люку до конца: это было тело командира Малика, мертвой хваткой окостеневших пальцев вцепившегося снаружи в поворотный механизм. Кое-как отодвинув труп в сторону, Сергей полностью откинул люк и крикнул вниз:

– Всем оставаться на своих местах! Наверх подняться одному журналисту!

Только потом он посмотрел на наручные часы. С момента восхода солнца прошло почти 50 минут. Вместе с Талеевым они выбрались на самую верхнюю часть