Бродяга Гора - Джон Норман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тасдрон вытащил ее за руку в коридор и повлек к наружной двери. Колокольчик «добытчицы» призывно звенел на ее шее. Трактирщик отодвинул засов и вышвырнул девушку во тьму переулка. Бросив на нас последний взгляд, она, сопровождаемая мелодичным звоном, поспешила выполнять наше повеление. Тасдрон закрыл дверь и задвинул щеколду.
— Как ты думаешь, у нее получится? — спросил Каллимах Тасдрона, когда тот вернулся в комнату.
— Она рабыня, — сказал Тасдрон. — В ее интересах постараться как следует.
— Давайте поедим, — предложил я. — Давно уже хочется.
— И мне, — сказал Каллимах.
— И мне, — поддержал нас трактирщик.
— Флоренс! — воскликнул я.
— Господин! — отозвалась она с довольным видом.
— Это ты! — рассмеялся я.
— Да, это я, — сказала она.
— Как приятно тебя увидеть!
— Мужчине, несомненно, приятно видеть меня такой, какая я есть, — улыбнулась Флоренс.
Шел восемнадцатый час. Близилась горианская полночь. Мы с Тасдроном и Каллимахом поужинали в задней комнате, после чего я оставил своих собеседников и вышел в главную залу таверны. Тайная встреча намечалась на двадцатый час, и у меня было время прогуляться.
— Ты хорошо выглядишь, — заметил я.
— Мой хозяин об этом позаботился.
В таверне Тасдрона, как и во многих других, вдоль одной стены тянулся ряд рабских колец, к которым хозяева могли привязать своих рабынь, в то время как сами выпивали и закусывали. Для посетителей это было очень удобно.
— Какая ты красавица, — сказал я, присев рядом с ней.
— Спасибо, господин.
— Вижу, рабство пошло тебе на пользу.
— Да, господин, — ответила она тихонько.
Я мягко взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.
— Должен сказать, что твое преображение просто невероятно.
— Ты просто не привык видеть меня в рабской тунике и ошейнике.
— Нет, — возразил я, опуская руку, — Перемена слишком сильна, чтобы ее можно было объяснить так просто.
— Да, господин, — улыбнулась Флоренс.
Я присмотрелся к ней в той манере, в какой обычно осматривает мужчина порабощенную женщину, в то время как она смущенно опустила голову. Одежда ее сводилась к минимуму, но это, разумеется, ничуть не портило Флоренс, а лишь подчеркивало ее привлекательность. Я сразу понял, что нынешний хозяин этой женщины гордится красотой своей рабыни и потому с удовольствием выставляет ее напоказ. Флоренс стояла на коленях, спиной к стене, с широко раздвинутыми ногами и поднятыми вверх руками. Сталь оков подчеркивала и оттеняла ее нежную, шелковистую кожу. Я с удовольствием обвел взглядом чувственные изгибы ее тела, красоту упругой высокой груди, манящую округлость бедер, выпуклость ягодиц, стройность икр и маленькие ступни. Как и подобает рабыне, она была босой.
— Ты поразительно красива, Флоренс, — повторил я.
— Спасибо, господин, — поблагодарила она.
— Особенно приятно любоваться тобой, когда ты прикована цепями к кольцу.
— Да, господин.
Обычно хозяин сажает рабыню на две цепи, ручную и ножную, когда находится в незнакомой обстановке и не совсем хорошо представляет, чего можно ожидать. В привычном окружении господа ограничиваются одной цепью, а то и просто приказывают рабыне сидеть под кольцом. Девушка сама держится за него и не выпустит до тех пор, пока не получит разрешения от хозяина. Случалось, рабынь насиловали возле таких колец, и они вели себя так же, как если бы были к ним прикованы: приказ господина способен удержать любую из них на месте не хуже, чем сталь или веревки.
— Твой хозяин всегда приковывает тебя в тавернах таким образом? — спросил я.
— Да, господин, — подтвердила Флоренс.
— Наверное, тебя не так-то просто украсть, — улыбнулся я.
— Да, господин, — улыбнулась Флоренс в ответ.
— Твой господин, должно быть, высоко тебя ценит.
— Я всего лишь рабыня, — с улыбкой промолвила она, опустив голову.
— А кто твой хозяин?
— Майлз из Вонда.
— Вообще-то я так и думал.
— Он купил меня на тайных торгах, состоявшихся в лагере работорговца Теналиона.
— И сколько он за тебя дал?
— Сто золотых монет, — ответила Флоренс, расцветая горделивой улыбкой.
— Тщеславная сучка! — рассмеялся я.
— Верно, — улыбнулась она.
— Здорово! — сказал я. — Самому-то мне, когда я продал тебя Теналиону, досталось всего десять серебряных монет.
— Мой господин дал за меня гораздо больше того, что я стою на самом деле.
— Майлз из Вонда наверняка думает иначе.
— Нет, — улыбнулась Флоренс.
— Ты счастлива?
Она подняла сияющие глаза.
— О да, господин! Я счастлива!
— Прекрасно, — сказал я.
— Он раздел меня, выпорол и быстро дал мне понять, что я являюсь его собственностью.
— Я очень рад за тебя.
— Когда я была свободной, мне не приходилось и мечтать о таком мужчине. Я и представить себе не могла, что, когда он сорвет с меня одежду и бросит к своим ногам, я стану умолять его надеть на меня ошейник.
— Будь ты свободной, он не мог бы обойтись с тобой таким образом.
— Это верно, — согласилась Флоренс. — Будь я свободной, он не мог бы относиться ко мне и обращаться со мной, как ему угодно. Не мог бы насиловать меня, как подобает самцу. Но когда меня сделали рабыней и обучили повиновению, я поняла, чего желаю от жизни.
— Я рад, что ты так счастлива, — сказал я.
— Но он строг со мной, — заметила она. — Я должна слушаться его во всем.
— Само собой.
— Единственное, чего я боюсь, так это надоесть ему. Тогда он не задумываясь продаст меня. Я угождаю ему изо всех сил.
— Надо полагать, чтобы избежать порки? — усмехнулся я.
— Я люблю его! — возразила Флоренс. — Люблю Майлза из Вонда.
— Любовью свободной спутницы? — осведомился я.
— Нет, — ответила она, — безнадежной и всепоглощающей любовью рабыни к своему господину.
— Ему повезло.
— Я всецело принадлежу ему, — сказала со смущенной улыбкой дивная, лучащаяся счастьем красавица с каштановыми волосами, и я снова подумал о том, как чудесно может преобразить женщину рабство.
— Как тебя зовут теперь? — спросил я.
— Флоренс, — ответила она.