Калифорния - Мы Идем! - Юрий Викторович Тепляков

эконом миссии, наверняка имевший нюх на деньги, мог сам догадаться, с чем серьезные мужи возвращаются из города обратно.

— И еще о той юной леди не могу не спросить, — с хитрой улыбкой, прищурившись в лучах поднимающегося на востоке солнца, заявил Джеро. — Что, понравилась девчонка?

— Ты, можешь удивляться, наставник, но вчера я понял, что встретил свою будущую жену…

При этих словах Айвена все разом замолчали. Так и двигались некоторое время, молча, любуясь окружающими видами.

Только вечером на стоянке, отец Уильям тихо спросил, наклонившись к нему:

— Ты уверен, сын мой?

— Абсолютно уверен, что нашел свою половинку! Вы не поверите, падре, но то, что я чувствую, — это совсем не пламя любви. А единство душ, которое позволяет идти в одной упряжке всю жизнь.

— Чудны дела твои, Господи! Хотя ты хорошо сказал про души… Надеюсь, что это действительно не чувство любви, которая как болезнь. Приходит и уходит. Но ты юноша серьезный, и я тебе верю.

— И еще скажу. Не буду забегать вперед, но в городе я говорил с нужными людьми, и надо готовиться к отъезду, если ты не передумал. Время не ждет. Подробности все потом, как вернемся к своим. А пока давай наслаждаться прекрасными днями в этом дивном крае, который назвали Калифорнией. Вот Джеро говорит, что эти места очень похожи на его родину…

Они закончили разговор и продолжили трапезу. Остальные, хотя слышали краем уха весь разговор, не проронили ни слова. Спустя полчаса стало темнеть и начали устраиваться ко сну, договорившись о дежурстве.

Айвену нее спалось, поэтому он сразу почувствовал некоторое беспокойство, но не тревогу. Потом услышал, как лошади забеспокоились рядом. Вокруг места привала было темно, луна над океаном давала слабый свет, но не здесь, среди деревьев. Переход на ночное зрение Айвену удавался все лучше и лучше. Стоило чуть настроиться, как чернота вокруг начинала уходить, и он стал различать в сером цвете все вокруг стоянки.

Повернулся на другой бок чтобы посмотреть на Джеро, который устроил свою лежанку в двух шагах от него. Но японца не было. Значит, сейчас более двух часов после полуночи, а значит, Джеро сменил в карауле Августа и Питера.

Посмотрел вокруг, и увидел наставника, который сидел недалеко, опираясь спиной о ствол дерева. Парень решил щелкнуть пальцами, чтобы привлечь его внимание. Это удалось, потому как Джеро через несколько секунд оказался рядом, причем сделал это тихо, как он умел.

— Что там? — одними губами произнес наставник, чуть поморщившись.

— Там сзади, откуда шли, есть несколько человек, остановились у края дороги и никуда не двигаются. С ними лошади…

— Что лошади, это и так понятно. Не можешь уточнить, сколько людей?

— Душ пять чувствую, может семь, не пойму. Плотно собрались…

— Давай подумаем… Если они по нашу душу, значит ждут. Если до сих пор не напали, значит ждут рассвета. Тут в темноте никто не воюет. Что ты думаешь об этом, парень?

— Думаю то же, что и ты, наставник…

— Давай тогда сделаем так. Передвинемся немного, назад по дороге и устроимся так, чтобы увидеть нападение, если оно будет, и не терять из виду наш лагерь. Сядем с двух сторон дороги, тут есть где укрыться. С собой позовем только Дэвида, старики пусть отдыхают. Их жизни очень важны для нашего поселения, в отличие от наших. Если не возражаешь, я сейчас его позову… Берем только револьверы, а Дэвид возьмет еще карабин. Тебе его не надо. Если будет бой, то на короткой дистанции.

— Согласен, наставник. А если просто путники, как и мы?

— Тогда пусть идут себе с богом, наш лагерь в стороне. Но внутренний голос мне говорит об обратном, друг мой!

Джеро растворился в темноте ночи и вернулся вместе с Дэвидом. Еще раз обсудили задуманное, быстрым шагом удалились по дороге назад и нашли три подходящих места по сторонам дороги. С них можно было наблюдать друг за другом, поэтому сигнал — стрелять или пропустить с миром, можно будет видеть каждому. Кроме револьверов на поясе наставника был его любимый короткий клинок. У Айвена и Дэвида — личные ножи. Карабин отдали юноше, чтобы мог добивать, если кто захочет убежать. Побега одного из нападающих нельзя было допустить ни к коем случае, потому как, если Сэтору узнает, будет сильно ругаться.

Сидеть на траве было неудобно и холодно. Как только небо начало светлеть, Айвен почувствовал начало движения этой группы. А потом вдалеке появились люди. Они шли пешком, пригнувшись и крадучись. Значит, с лошадьми кто-то остался сзади. Только начало рассветать, и видеть можно было только силуэты, без подробностей.

Все это не оставляло никаких сомнений относительно их намерений, но Айвен ждал сигнала от старшего. Сигнал был вскоре услышан, и самый простой — выстрел Джеро из пистолета, когда противник подошел достаточно близко.

С обеих сторон дороги бахнули выстрелы, потом снова. Промахиваться с такого расстояния было просто неприлично, и юноша укладывал каждую пулю в цель. Последнюю послал в ногу нападающего, в коленную чашечку. Такое попадание было очень больно, и человек заорал.

Не успел разрядить барабан первого револьвера, как стрелять стало не в кого. Теперь он замер, внимательно осматривая поле боя, которое заволокло дымом. Рассеяться ему быстро мешало полное безветрие. Надо быть внимательным и не пропустить, если кто уцелел и попытается убежать.

Подождали минут пять, предварительно послав Дэвида в лагерь, который отсюда было видно. Ведь у стариков и сердце может прихватить от такой неожиданной стрельбы, да еще рядом. Сами осторожно вышли на дорогу, чтобы добить раненых и найти одного или лучше двух, пригодных для разговора.

Публика была пестрая. Все как один молодые мексиканцы, похожие на тех бездельников, что шлялись в порту, явно без постоянной работы. Все с плохими пистолетами и длинными ножами. Ни одного ружья с ними не было. Наверняка знали, на кого вышли охотиться.

Айвен насчитал шестерых.

— Где еще один? — пнул одного Джеро, которому Айвен послал пулю в колено. Тот был явно в сознании, но за нож не хватался. Тот глянул с ненавистью, но промолчал. Больше никого в живых не оказалось, все получили минимум по две пули каждый.

— Слушай, мачо! Или ты мне все расскажешь, кто вас послал, или ты играешь в молчанку, и я начинаю превращать тебя в живой кусок мяса, без пальцев и яиц. Ну зачем это тебе?

Этот молодой и неопрятный с виду мексиканец не стал дальше упрямится и быстро начал говорить. Оказалось, что их навел один из неофитов, живших в миссии. Под описание подошел