Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон

Некоторые африканцы полагают, что на горе Килиманджаро есть мумии, как в Египте, и что Моисей в древности посетил эту гору.

Мунго Парк[29] утверждает, что он обнаружил в Западной Африке, в глубине континента, африканцев, знавших историю Иосифа и его братьев и другие библейские рассказы. Вероятно, подобные сведения получены из Корана, который разъяснял африканцам какой-нибудь просветитель-мулла. Это показывает, как легко африканцы распространяют новые попавшие к ним идеи. Они удивлялись тому, что Парк тоже знает эти истории.

Жители Катанги боятся копать землю для добычи золота в своей стране, так как считают, что его спрятал Нголу, которому оно принадлежит. Арабы переводят слово нголу как «сатана», но оно значит еще то же, что и мезимо, т. е. «души умерших». Народ весь во власти суеверий, страх смерти очень силен. Трясогузку никогда никто не трогает, так как если ее убить, деревню посетит смерть. То же относится и к птичке ткачу, ей никто не приносит вреда из страха перед смертью. Но почему мы так склонны критиковать африканцев? Остатки наших собственных суеверий видны в таких предрассудках, как нежелание садиться за обеденный стол, когда присутствующих тринадцать, или как обычай бросать щепотку соли через левое плечо, если кто-нибудь просыпал соль. Фердинанд I, король Неаполитанский, проходя по улице, все время держал руку в кармане, скрещивая на ней большой палец с указательным, для того чтобы отвратить от себя влияние дурного глаза.

6-го с визитом к Мохамаду явился главный вождь этих мест Муабо; несколько человек встали и проделали перед ним какие-то телодвижения, затем опустились на колени и поклонились ему. После этого Муабо сам попрыгал немного, и все стали аплодировать. Вид у вождя добродушный, он любит шутку, всегда готов приветливо улыбаться. Его превозносили, говорили, что Мпвето ничто перед Муабо моколу – «великим Муабо». В ответ на это он восхвалял Типо-Типо и Мпамари (так называют африканцы Мохамада), что значит «дай мне богатство, или товар». Мохамад тоже сделал несколько неуклюжих телодвижений на манер африканцев, все были очень довольны и ушли в веселом настроении.

Некоторые арабы верят, что на одном из островов на озере Виктория живет змея, умеющая говорить, та самая, которая соблазнила Еву. В Уджиджи убийство змеи считается преступлением, даже если она вползла в дом и умертвила козленка. Африканское название народа Уджиджи – вахехе, так же называется и племя на реке Зуга, близ озера Нгами. Вероятно, это ветвь племени, населяющего Уджиджи.

В Кабуире, в горах Какома, недалеко от того места, где мы вынуждены задерживаться, есть подземные каменные жилища.

15 марта. Корни ньюмбо, или нумбо, дают клубни через четыре-пять месяцев после посадки. У всех растений, что я посадил 6 февраля, сейчас стебли высотой в пятнадцать дюймов. Говорят, что эти корни – очень здоровая пища, никогда не портящая желудка; в сыром виде корень – превосходное средство против упорной рвоты и тошноты. Часто один корень образует пять-шесть клубней. В Марунгу клубни достигают длины в шесть дюймов при диаметре в два дюйма.

16 марта. Направились в деревню вождя Мпвето, стоящую на Луалабе, и в пути перешли через Локинду, которая разлилась на сто ярдов с каждой стороны. Ширина самой реки сорок ярдов; через нее переброшен грубо сделанный мост. Быстрое течение реки устремляется в Мверу.

На следующий день мы поднялись на горы Руа и достигли деревни Мпвето, расположенной в долине между двумя хребтами, приблизительно в одной миле от правого берега Луалабы. Дальше река на протяжении около двух миль течет вдоль основания горы, имеющей простирание с востока на запад, и затем уже начинает отклоняться к северу. Течение Луалабы, по рассказам, очень извилисто, это кажется мне добавочным доказательством того, что Танганьика не лежит в большом углублении, что озеро лежит только на 1844 фута над уровнем моря, иначе воды Луалабы текли бы быстрее и русло, прорытое ею, было бы прямее. Мне сказали, что Луалаба течет в Луфиру, а эта последняя впадает в Танганьику.

18 марта. Вчера, когда мы пришли в деревню Мпвето, нас повели к дому Сеида бин Хабиба, построенному на гребне, нависающем над деревней вождя. Это квадратное здание из обмазанной глиной плетенки с земляной крышей, чтобы неприятель не мог зажечь дом. Очень красивое местечко среди гор. Приказчик бин Хабиба, Сариамо, дал нам корзину муки и козью ногу. Я послал приветствие Мпвето; он вежливо ответил и сообщил, что у него нет готовой пищи в деревне, но если мы подождем два дня, то он распорядится, чтобы приготовили еду, и тогда примет нас. Он знает, что мы дадим ему, и ему незачем говорить нам об этом. Видел здесь человека из Сескеке, которого бин Хабиб оставил больным на Кирве, теперь он здесь, у Хабиба.

Пришла посмотреть на нас очень красивая молодая женщина, во всех отношениях совершенная и почти нагая, но не замечающая, что это непристойно: настоящая черная Венера. Светло-серый краснохвостый попугай, встречающийся на Западном берегу, распространен и в Руа, африканцы приручают его.

19 марта. Нас посетил любимый сын Мпвето. Говорят, отец ничего не делает, не посоветовавшись с ним. Мне он не показался наделенным особой мудростью.

20 и 21 марта. Свидание с вождем было отложено. С нас потребовали показать отрез, который собираемся подарить вождю. Я послал хороший большой отрез с пояснением, что у нас почти истощились запасы вещей, так как мы путешествуем уже два года, и сейчас отправляемся в Уджиджи за новым пополнением. Мпвето приготовил пиво, корзину муки и козу. Поглядев на эту провизию и на отрез, он, видимо, решил, что сделка будет невыгодной, и послал сказать мне, что когда мы были у Касембе, то дали тому много отрезов, так же как и Муабо, и если я не дам еще один отрез, то он меня не примет. Он-де никогда не спит под одним куском ткани. Я будто бы наложил на этот отрез заклятие, чтобы убить его, Мпвето, и должен уйти.

По-видимому, он обиделся, что мы ходили к его главному сопернику, Муабо, раньше чем прийти сюда к нему. Он не соглашался принять Сеида бин Хабиба в течение восьми дней, и все это время гадал, чтобы выяснить, можно ли без опасности для себя вообще увидеться с Хабибом. На девятый день он на некоторое время выглянул из-за двери, чтобы увидеть, приемлемое ли лицо бин Хабиб, и только после этого вышел из хижины. Он всегда проявляет большую подозрительность.

Наконец он прислал приказ, чтобы мы уходили, а если мы не уйдем, то он-де придет со всеми своими людьми и прогонит нас. Сариамо сказал, что если бы он не боялся за товары Сеида бин Хабиба, то оказал бы сопротивление Мпвето. Но у меня не было никакого желания оставаться там и ссориться со вздорным вождем; я решил уйти на следующий день.