Алхимик - Алекс Каменев

Нет, мне положительно необходимо узнать о Нимуранском свитке побольше. А то все знают, один я лежу и чувствую себя ничего не понимающим дураком.

– Если ты мне ничего не скажешь, я тебе твой аквариум разобью, рыбка ты пупырчатая, – с чувством выдохнул я, злясь на идиотское положение, в которое попал.

В самом деле, что, этой жабе трудно, что ли, объяснить? Вылез опять на край бортика и пялится буркалами на возню чародея. Последний, в свою очередь, не переставая чертил знаки, символы и еще не пойми что, старательно поправляя каждую завитушку.

Не знаю, то ли угроза подействовала, то ли божок сам вспомнил, что рядом присутствует еще один пленник, яро заинтересованный в прекращении ритуала, однако он наконец соизволил повернуть ко мне лобастую голову.

«Я помогу тебе, а ты мне. Волшебник не должен закончить обряд», – мысль-образ проявилась столь четко, словно слова были произнесены вслух.

Я аж дернулся от неожиданности. Телепат чертов.

Ответное послание сформулировать не успел, Гренвир внезапно поднялся на ноги (едва не вскочил, прыткий пенсионер) и ринулся к стене башни, только мантия зашуршала.

Постоял, покачиваясь из стороны в сторону, не знаю почему, но лично мне в этот момент стало по-настоящему жутко. Выпростал из длинных рукавов узкие ладони и упал вперед, прижимаясь телом к неровной каменной кладке.

Что за?..

Показалось, будто от фигуры в синей мантии разбежались волны прерывистой ряби, как от теплого воздуха, тут же мелькнула яркая искорка, следом проскочил импульс энергии с характерной вспышкой синего цвета.

Руки чародея погрузились в камень, словно в обычный кисель. Я аж крякнул от удивления. А затем началось такое, что только и оставалось вертеть головой, поражаясь происходящему.

По серой поверхности стены пошли волны, возникали внизу и стремительно рвались наверх, растекаясь на манер густой патоки. Свод задрожал, потерял четкие очертания, сначала став полупрозрачным, как мутное стекло, а после и вовсе – истаивая, как дым.

Я пригляделся к необычному чуду и сам же себя поправил: нет, не как дым, крыша не исчезала, она становилась пластичной и как бы втягивалась внутрь стены, стекая вниз на манер нагретого воска.

Ну ни хрена себе фокусы! Я разинул от изумления рот, челюсть банально отвисла, возможности алхимика с каждым разом поражали все больше. Моргнуть не успел, а вместо потолка над головой расстилалось ночное небо. Лун не видать (затмение? бывает двойное?), зато звезды горели ослепительным светом, ярко и завораживающе.

Обалдеть не встать! Невероятно!

Стоило отдать старикану должное, он каждый раз умудрялся демонстрировать такое, отчего ум заходил за разум, хотя вроде и должен уже привыкнуть к всяким магическим штучкам.

Верхушка башни исчезла, четвертый этаж лишился потолка, крыша растворилась и стекла прямо в стену.

– Ущипните меня, – прошептал я, обалдевший от всего увиденного.

Божок тоже безмолвствовал, правда, вряд ли находясь под впечатлением демонстрации мощи волшебника (небось видал что-нибудь и покруче, божественная сущность как-никак), лишь злобно зыркал на силуэт в синем плаще, порываясь вытянуться подальше.

Гренвир, слегка пошатываясь, отвалил от стены и вновь направился к центру пентаграммы. Надеяться, что старик ослаб, не приходилось, с каждым шагом его движения становились все увереннее, возвращаясь к прежнему ритму.

Похоже, заклинание (или что это было?) отняло не так много сил, как хотелось невольным зрителям. Быстро восстановился, гад.

– Слышь, пучеглазый, – я вновь обернулся к соратнику по несчастью. – Чего застыл? Скажи что-нибудь.

Божок покосился на меня выпуклым глазом, я все думал выпытать у него насчет свитка. Однако дальнейшее общение прервалось самым радикальным образом, пол подо мной зашевелился.

Что за хрень?!

Хоп – и меня вздернуло вверх, черные гибкие лианы подхватили мое связанное тело и легко перенесли поближе к алхимику, аккуратно поддерживая в воздухе, пока тот небрежным взмахами резал веревки.

Нежели освободит? Ага, раскатай губу.

Дернул освобожденной рукой, пытаясь сохранить равновесие, щупальца тут же вцепились в запястье, не давая пошевелиться. То же произошло с остальными конечностями. Я как бы повис, распятый на четырех изгибающихся антрацитово-черных отростках, вырастающих прямо из каменных плит.

Что за магия такая?

– Может, поговорим? – несмело предложил я Гренвиру.

Тот не обратил на реплику никакого внимания, из просторных рукавов появился давешний тубус-пенал из светло-зеленого материала. Свиток! Чтоб его создателям до конца жизни икалось!

Я машинально зажмурился, почему-то подумав, что сейчас меня будут резать на предмет извлечения крови. Потом вспомнил, что для снятия запирающей печати нужна кровь южного королевского дома, и осторожно приоткрыл один глаз.

Так и есть. В другой руке старика лежал кусок темного кварца, все, что осталось от брательника графа, не сумевшего уберечь реликвию от воровства.

Отпирать будет, догадался я об очевидном. И приготовился созерцать магическую иллюминацию. Сейчас чародей как грянет слова волшбы, как шандарахнет кристаллом о свиток, как завоет слова могучего заклинания…

Не угадал. Все получилось скучнее и банальнее. Старик поднес ко рту кусок кварца и что-то прошептал над ним. Камешек осыпался мелким крошевом, которое Гренвир щедро посыпал на тубус, еще что-то приговаривая.

Раздался еле заметный щелчок, круглая коробочка дернулась и раскрылась.

– Не-ее-ееет!!! – дикий вопль потряс заклинательный зал.

Я дернулся от неожиданности и суматошно завертел головой. Источник крика, как и ожидалось, обнаружился в приставленной к стене ванне. Долбаный Йогар-гал орал, как оглашенный, уставившись на вскрытый контейнер Нимуранского свитка.

Самое поразительное, что отчаянный вой спятившего божка совсем не произвел впечатления на чародея. Он преспокойно отбросил верхнюю половинку тубуса за пределы пентаграммы и принялся извлекать из овального углубления содержимое второй половинки.

Я вытянул шею, интересно же. Тонкие длинные пальцы старика небрежно вытянули на свет небольшой рулончик плотной бумаги.

Хм-м, гляди-ка, и впрямь свиток. В том смысле, что вполне могло оказаться невесть что. Называться по-одному, а выглядеть совершенно по-другому. Зачарованная вещь как-никак. А тут название полностью соотносилось с формой.

Долго разглядывать старинную реликвию не удалось, ни разворачивать, ни читать, ни что-то делать с ней алхимик не стал, ловко спрятал в рукав и повернулся ко мне. Глубоко посаженные глаза тяжело уставились в мою переносицу. И я понял – всё, шутки кончились, сейчас начнется самое худшее.

Взмах длинной рукой, меня развернуло в воздухе, снизу выросли еще несколько тонких отростков, вонзаясь острием в зафиксированные руки. Укол. Мимолетная боль. И закапала кровь.