Жажда смысла. Практики логотерапии по Виктору Франклу - Галина Лифшиц

Он долго ждал визы. И вдруг перед вступлением США в войну ему пришло приглашение в американское консульство: разрешение на визу получено. Но только для него одного.

Наступило время судьбоносного выбора. Давайте представим себя на месте ученого. У него завершена рукопись труда по логотерапии – дело всей его жизни. И есть возможность избежать депортации и мучительной смерти. Да, он не может взять с собой родителей. Спастись может только он один. И конечно, понятно, что родители с радостью и легким сердцем будут провожать его туда, где их сыну не будет грозить смертельная опасность. Какой родитель не пытался бы спасти своего ребенка даже ценой собственной жизни? Благословили бы и отпустили! И вздохнули бы с облегчением. Но как сыну оставить престарелых отца и мать? Как жить потом с мыслью о том, что бросил их в опасности? А с другой стороны – если он погибнет в концлагере, погибнет и труд его жизни, который мог бы принести спасение стольким людям! Мы видим, что в решающий момент на принятие решения влияют фундаментальные ценностные установки: свобода, совесть, ответственность. Доктор Франкл имел свободу выбора – уехать или остаться. Но как же тяжел был этот выбор! Пусть каждый спросит себя, что выбрал бы он в подобной ситуации.

Франкл идет домой из консульства в полной растерянности и обращается к небесам. Он просит послать ему знак, благодаря которому он сможет решиться на что-то. Ничего другого ему не остается, как просить о помощи трансцендентное – то, что сильнее человека, то, что непостижимо человеком.

Вернувшись домой, Франкл замечает на столе кусок мрамора. Он спрашивает отца, откуда этот камень. И тот отвечает, что был на пепелище синагоги и взял, как святыню, обломок скрижали – каменной доски, на которой высечены десять заповедей Моисея. Надо сказать, что над входом в любую синагогу и на самом видном месте в синагоге висят скрижали с высеченными на них заповедями: цифра и толкование. Синагоги Вены к тому времени были разрушены (об этих событиях шла речь выше), и набожные евреи, приходя на руины, уносили домой частицы святыни.

Отец берет в руки кусок мрамора и говорит, что на нем видна часть заповеди. На вопрос сына, о какой заповеди идет речь, отец отвечает: «Чти отца своего и мать свою, чтобы продлились дни твои на земле».

И Франкл сразу понимает: вот он, тот знак, о котором он только что, по пути домой, просил небеса.

Давайте снова спросим себя: ведь у каждого в жизни были моменты серьезного выбора. И каждому давался знак. Всегда ли мы доверяли знакам? Всегда ли поступали по совести, а не так, как нам попросту хотелось. Всегда ли мы руководствовались высшими соображениями? Особенно когда речь шла о том, спастись или погибнуть. Труднейший выбор. Но в случае Франкла он был сделан мгновенно. Франкл остался с родителями. Виза пропала.

Но благодаря тому, что он остался в Вене, произошла его встреча с любовью: в больнице он познакомился с медсестрой Тилли Гроссер, ставшей его женой. Именно мысли о ней, о любви к ней, мысленные диалоги с любимой помогли впоследствии Франклу выжить в адской реальности концлагерей. Но Тилли погибла.

Что принесла лично Виктору Франклу его жертва во имя родителей? В автобиографической книге он сам дал ответ на этот вопрос.

Сначала вся семья попала в концлагерь Терезин. Они были разлучены, их распределили по разным баракам, однако была возможность видеться. Отец его, 81-летний старик, в третий раз заболел воспалением легких. Он был совершенно истощен, и доктор Франкл понял, что часы его жизни сочтены, и часы эти будут сопровождаться страшными мучениями, поскольку из-за отека легких каждый глоток воздуха будет даваться больному невероятным трудом. У Франкла была с собой ампулка морфия, которую ему чудом удалось сохранить в Терезинском лагере. Он впрыснул отцу морфий – сильное снотворное и обезболивающее – и спросил засыпающего отца, больно ли ему, есть ли у него какое-то желание и не хочет ли он что-то еще сказать. На все вопросы отец ответил «нет».

Уходя, Франкл знал, что больше не увидит отца живым. И при этом он испытывал прекраснейшее чувство: он сделал все, что мог и что должен! Вот смысл того, что он остался в Вене: он смог проводить отца в жизнь вечную и спасти его от лишних мучений.

Поразительная картина того, как осуществилась свобода выбора: через осознание ответственности и в полном согласии с тем, что диктовала совесть. Логотерапевтические фундаментальные ценностные установки, прошедшие проверку жизнью.

Пока они находились в Терезинском лагере, была возможность видеться с матерью. Мать и сын всегда целовались при встрече. Встретились они и перед отправкой в Освенцим. Виктор попросил у матери благословения. И она благословила сына. Больше они не виделись.

Старый человек с музейного экрана говорит о последней встрече с матерью. И о том, как в лагере смерти спрашивал себя, что он сделает, если они встретятся? Он ничего другого не мог себе представить, кроме того, что упадет перед ней на колени и поцелует край ее платья.

После освобождения он понял, что остался совсем один.

И прошло время, прежде чем жизнь его снова наполнилась смыслом.

Так из чего же сложилась книга жизни доктора Франкла? Мы можем прочитать в этой книге, как то, что невозможно изменить, взаимодействует с пространством свободы человека, в котором всегда есть выбор. Осуществив выбор, человек создает очередную страницу в книге своей жизни, которую невозможно будет переписать. Об этом надо помнить каждому. И останавливаться перед принятием любого решения. И решать по совести. Только такое решение не принесет ущерба душе и даст силы жить дальше.

В последние голы логотерапия в России развивается чрезвычайно интенсивно. В марте 2016 года в Московском институте психоанализа торжественно отметили 30-летие логотерапии в России.

Дата, с одной стороны, условная. А с другой – связанная с определенным и очень значимым событием для последователей Третьей Венской школы психоанализа. Ведь и до 1986 года в некоторых наших научных публикации можно было увидеть ссылки на работы Франкла, его статья «Поиск смысла жизни и логотерапия» была даже опубликована в сборнике «Психология личности» МГУ в 1982 году. Но событие марта 1986 года было поистине знаковым: Л. Я. Гозман, тогдашний доцент психологического факультета МГУ, сумел организовать приезд Виктора Франкла в Москву. Деталями этого непростого предприятия Л. Я. Гозман поделился с присутствовавшими в МИПе на праздновании 30-летия со дня первой московской лекции Виктора Франкла. Выступал Франкл в МГУ и в 1992 году. Переводил его выступление тогдашний аспирант, ныне профессор Д. А. Леонтьев, написавший первую биографию Франкла на русском языке.

Постепенно с основными положениями теории логотерапии стали знакомить студентов психологических факультетов. Выходили переводы трудов Франкла, которые немедленно раскупались. Вышла книга «Сказать жизни «Да!» (издательство АНФ), с помощью которой личность Франкла и его судьба стала известна массовому читателю. Однако практическая логотерапия стала развиваться в России совсем недавно. В 2012 году в Московском институте психоанализа начала обучение первая группа дополнительного образования по специальности «логотерапия». Обучение логотерапии в МИПе проводится в тесном сотрудничестве с Институтом Виктора Франкла в Вене. Куратор курса логотерапии МИПа С. В. Штукарева и профессор А. Баттиани из Венского Института Франкла – вот родоначальники практической логотерапии в России.