Взрослая жизнь для начинающих - Виктория Рутледж

— Нед, тут уже приходят твои будущие сотрудники.

Нед встал; казалось, что он узнал вошедшего.

— Здравствуйте, Габриэл, меня зовут Нед, — сказал он, протягивая руку. — Спасибо, что пришли.

Джим вздрогнул, увидев, как загорелый пальцедробитель взялся за нежные музыкальные пальцы Неда и сжал их.

Невероятно, но на лице Неда не появилось ни малейших признаков боли. Джим еще раз поразился его фантастически недосягаемому болевому порогу.

— Не пугайтесь. У нас здесь все только начинается.

— У нас сейчас происходит полное переоборудование кухни, — сказал Джим, так как, по его мнению, именно он должен в отсутствие Ангуса давать подходящие «ангусовские» ответы на все вопросы. А не отвечать так, как ему самому хочется, — а его до сих пор тянуло выставить пришедшего за дверь.

— Если хочешь, бери банку колы, и мы сядем и поговорим насчет твоего резюме? — Нед уверенным движением извлек руку из его пальцев и указал на тот столик, на котором не лежало никаких строительных материалов.

— Да, конечно.

Джим посмотрел, как Нед перегнулся через стойку и захватил стакан для колы, после чего ловко опустил свое худое тело прямо на ближайший стул, который не стал даже отодвигать от стола. Габриэл же, напротив, проплыл к стулу неторопливо, а его золотистая шевелюра рок-идола неправдоподобно здоровым блеском сияла под неярким лондонским солнцем.

«Но чековой книжкой распоряжаюсь я», — свирепо сказал он самому себе, после чего заставил себя подойти к столику и сесть вместе с ними. Нед мог произвести впечатление менеджера, но этим все и ограничивалось, и, хотя наблюдать за этим было забавно, не так уж замечательно будет, если в итоге он наберет для работы в баре людей, на которых можно положиться в плане поставок определенных продуктов, но не умеющих даже поджарить картошку.

Однако Джим, хотя и пытался изо всех сил следить за разговором, никак не мог сосредоточиться, поскольку думал только о Габриэле, его невероятных волосах и непривычном выговоре. Одно за другим звучали названия лондонских пабов, имена поваров, менеджеров и владельцев ресторанов, и казалось, что Нед вполне доволен услышанным, потому что его одобрительное мычание стало слышаться еще чаще. Он делал записи, закрывая листок рукой, как школьник, — пусть Джим и считал, что выглядит это совсем несолидно, но прием явно сработал, — теперь Джим умирал от любопытства, желая узнать, что же пишет Нед. А Габриэл, сидевший с широко расставленными ногами, в позе, типичной для рок-идолов, казался совершенно невозмутимым.

Пока Нед делал какие-то особенно подробные записи, в разговоре возникла пауза. Габриэл внезапно повернул голову, и Джим, который в тот момент пытался представить, где же в этой золотой гриве скрываются уши, встретился взглядом с ярко-голубыми глазами Габриэла, которые как будто спрашивали, найдется ли ему место в гастро-пабе.

— Так, а есть ли у вас, э, фирменное блюдо? — спросил Джим неуверенным голосом.

— Выпечка. — Глаза засветились улыбкой.

— О, замечательно, — сказал Джим. — А руки холодные?

На загорелом лбу выразилось недоумение.

— Что, простите?

— У вас холодные руки? — Джим мобилизовал все свои кулинарные познания и надеялся, что это не слишком бросается в глаза. — Моя мать всегда говорила, что только холодными руками можно…

Теперь на него уставились и Габриэл, и Нед.

— …делать хорошие пироги. Ладно, колу еще кто-нибудь будет?

Джим слишком поспешно встал, и стул у него чуть не упал. Он неловким движением схватил его, начал задвигать под стол и споткнулся об ножку. Джим смутился, и от шеи по лицу сразу же начала разливаться пылающая краснота.

Джим так злился на самого себя за то, что в те самые моменты, когда хочется произвести впечатление, с ним происходила такая ерунда. Ему хотелось казаться невозмутимым, как Нед, или компетентным, как Ангус, но он каждый раз оказывался компетентным, как Нед, и невозмутимым, как Ангус.

А сейчас даже Нед производил впечатление человека компетентного: он деловито задавал вопросы о том, есть ли у Габриэла опыт руководства помощниками повара, и в то же время присматривал за тем, как расставляли в кухне оборудование, а время от времени кричал работникам что-то по поводу стока водопроводной системы.

На кухне заработала дрель. Джим вздохнул и задумался, стоит ли сейчас звонить Ангусу и спрашивать, как у него дела с поставщиками. Проверка температуры рук потенциальных сотрудников, судя по всему, не входила в программу собеседований, которые проводил Нед. Он и вновь прибывший как будто забыли о существовании Джима, — не стоило бы им так. Как-то они слишком откровенно сбросили меня со счетов. А ведь могли бы, по крайней мере, обратиться к его богатому опыту посещения разного рода заведений.

Джим встал, чтобы уходить, и при этом чуть не размозжил себе голову о полку, которую несли мимо, — и только тогда он вспомнил, что Тамара так и не вошла внутрь. А потом, когда он наконец высвободился от полки, то увидел в дверном проеме ее, светловолосую и бледную, более, чем обычно, похожую в этом кожаном костюме на Марианну Фэйтфул, — она просто пожирала взглядом Неда и Габриэла, как будто не осмеливалась заговорить или подойти ближе.

На мгновение Джим попробовал внушить себе, что она смотрит на него, но Тамарин взгляд был направлен совсем под другим углом, а на лице застыло выражение, которого он еще у нее никогда не видел: полная сосредоточенность, гипнотическая устремленность в одну точку. На сердце у Джима стало тяжело, и он повернулся, чтобы узнать, куда направлен ее взгляд, — слабый голосок надежды подсказывал, что она могла залюбоваться красивой лепниной, освещенной солнечными лучами.

Из окна лились потоки солнца, в которых кружились пылинки; свет обрамлял Неда и Габриэла, которые склонили головы над одним из меню, написанных Недом от руки. В темном пабе они выглядели неожиданно эффектно — они были обворожительны, потому что их не волновало, как они выглядят, и их озаряло нечто особое — умение, увлечение, которого не было у него, и внезапно Джим почувствовал, что его сметает и уносит от них чувство обиды и несостоятельности. Хотя он и боролся с чувствами, от которых, как казалось, уже полностью избавился, в голове не переставал звучать слабенький голос надежды, говорящий, что это на Неда Тамара смотрит в таком оцепенении, потому что в этом случае оставались хоть какие-то шансы, — ведь потом она может понять, что Нед не совсем тот, за кого она его принимала.

В тот же момент Джим разозлился на самого себя за такие низкие мысли.

А что за человек Габриэл, он не знал. Понятия не имел, как подойти к Габриэлу.

В десять минут двенадцатого у Мэри зазвонил мобильный. Как раз посередине урока чтения и письма, в самый ответственный момент, когда она пыталась научить практически лишенный воображения класс сочинять стихотворения-сравнения.