Рыжая - Ана Ховская

Я продолжала молча выискивать ответ в его глазах, выражении лица, но не находила. Время открытий: я впервые чувствовала себя недалекой.

Данир сжалился и с улыбкой сказал:

– Нужно признать себя слабой. Ты ведь не сверхчеловек.

«Я и без твоей указки знаю, что потеряла контроль!– разозлилась я.– Хорошо говорить загадками, когда тебе самому ничто не угрожает!»

– Вот и сейчас ты злишься, но не признаешься,– проницательно заметил Данир и легко опустился на подушки у иллюминатора.

«Главное, чтобы я перестала хотеть убить!»– с истерической усмешкой опустила глаза я.

– Ты – полный сосуд. Я могу помочь лишь заглянуть в него, но с содержимым тебе самой разбираться,– произнес Данир без всякого чувства превосходства и пронзительно посмотрел на меня.

Я подошла к ненавистному виду за иллюминатором и стояла там, пока ноги не онемели. Оглянувшись, увидела, что Данир так и сидит в той же позе и не спит, хотя прошла, наверное, целая вечность.

«Да, я действительно больше ничего не знаю,– наконец признала я.– Никогда не чувствовала себя такой бессильной… Только тебя никто не пожалеет! И ты не имеешь права себя жалеть, Саша!»

– Чего ты хочешь больше всего?– спросил Данир, когда я с беззвучным вздохом опустилась на подушки рядом.

– Свободы…

Он загадочно усмехнулся, а у меня уже не было сил злиться.

– Нельзя достичь того, чего ты не понимаешь.

– Я знаю, чего хочу!– открыто возмутилась я.

– Чего?– вздернул брови Данир, будто я его действительно удивила.

– Я же сказала: полной свободы!

– И ты знаешь, что это означает?

Я покосилась на мужчину: «Неужели я похожа на слабоумную!». Но сдержалась и терпеливо спросила:

– Данир, а ты знаешь ответ на свой вопрос?

– Истинная свобода никому не известна. Но ее иллюзия вполне доступна многим…

– Я снова не понимаю тебя,– тряхнула головой я.

– Главное, это освободиться от любых оков вот тут…– и Данир мягко коснулся подушечкой указательного пальца своего виска.– Другой вопрос: удовлетворит ли это тебя…

– Как освободиться, если я не знаю, куда двигаться?

– У тебя много времени. А незнание – всего лишь миг на отрезке между пустотой и самодостаточностью…

– Ты всегда говоришь загадками?

Так и хотелось схватить его за голову и вытрясти из нее четкие и ясные объяснения.

– Ты еще не чувствуешь своего потенциала. Но скоро будешь знать, что делать дальше,– интригующим тоном произнес он.

Я недовольно вздохнула.

– Ты можешь рассказать мне все, а можешь не рассказывать. Но тебе надо научиться контролировать ту ненависть, что бурлит внутри, только тогда ты станешь свободной.

– Как ее контролировать?– развела руками я: это казалось невозможным.

– Принять и полюбить всё, что ты ненавидишь…

– Чушь!– фыркнула я и горько рассмеялась.

Данир невозмутимо обратился взглядом к иллюминатору и затих.

Успокоившись, я посмотрела на его профиль. Кожа мужчины была настолько черная, что в сумерках трудно разглядеть черты лица и его выражение, но свет исходил от него невидимым потоком. И это тоже стало открытием. Мне нравилось это чувствовать.

– Откуда ты столько знаешь о страхе и ненависти, если только сам не испытал их?– тихо спросила я.

– Наш народ на Земле всегда угнетали… Я из Алжира – не слишком благополучной африканской страны. Нищета, войны, сопротивления, никаких возможностей для нормальной жизни, не говоря уже о развитии. В детстве только и думал, как найти кусок лепешки…

– Сколько тебе было, когда тебя доставили в альянс?

– Девятнадцать. Сразу поступил в колледж и продолжил обучение по вирусологии, которое начал в Гуанчжоу… Это Китай.

– И как ты добился всего, если у тебя не было возможностей?

– В двенадцать, когда остался один, ничто не спасло бы меня от смерти, если бы не один старик, который увез на Восток и взял к себе в ученики. Духовное учение отвлекло от всего темного, обратило лицом к жизни, а не к саморазрушению, и сделало тем, кто я есть.

– Тебе ведь сорок два, а у тебя нет жены… Как тебе разрешили?

Данир задумчиво отвел глаза, долго молчал.

– Я бесплоден. К тому же высший совет дает разрешение военным и некоторым ученым не заключать брачное соглашение, если те очень важны в своей области…

– Ты, наверное, прирожденный вирусолог,– с досадой вздохнула я.– Много времени ушло на смирение?

Данир усмехнулся, но в голосе послышалась легкая грусть:

– Слишком много… Но я ни о чем не жалею. А теперь иди спать. Мозг не нужно перегружать. Иначе пользы не будет.

Я еще немного посидела, а потом поднялась и взяла с пола стакан с белой палочкой.

– Мне нравится… У тебя же есть еще?

Данир прищурился в улыбке, но не возразил, а напоследок сказал:

– Приходи после ужина в смотровой зал. Начни с примирения с окружающим…

* * *

Я приняла предложение наставника и со следующего дня начала работать в медотсеке. В этом были свои преимущества: там редко кто появлялся. Я могла делать что угодно и не опасаться.

Тем же вечером я пришла в зал сразу после ужина, надеясь застать там Данира. И просидела до самого отбоя, прислушиваясь к себе, раздраженно всматриваясь в темноту космоса и не находя ответов на свои вопросы.

Данир не пришел, но в течение следующего дня посматривал на меня как-то загадочно. И вновь я пришла в зал. На этот раз не тратила время зря, а выполнила обязательный комплекс упражнений для поддержания мышечного тонуса и снова гордо ушла к себе.

После беспокойной ночи и нового рабочего дня я решила быть настойчивее. Но Данир снова не пришел в зал. Более того, он не открыл дверь каюты. Тогда я тайно просмотрела записи слежения и обнаружила, что он занимается в смотровом зале ранним утром.

Я не поленилась, встала очень рано и поймала мужчину на выходе.

– Что стоишь? Идем заниматься в зал,– спокойно пригласил он, как будто все это время ждал меня, а я не приходила.

Я возмущенно фыркнула, сжала губы, но быстро прошла за ним.

Мы сели перед иллюминатором в растяжке и долго сидели в молчании. Затем Данир сменил позу и кивком велел повторять за ним. Я послушно исполнила. Но долго не выдержала и заговорила:

– Я не знаю, с чего мне начать…

– Начни с того, что не дает тебе спать,– усмехнулся Данир.

Я оглянулась на темный курчавый затылок и сразу посмотрела на свое отражение в иллюминаторе.