"Боинг" идет на таран - Максим Шахов

– Что? – спросил тот.

– Хорошо бы для полноты картины давление померить, товарищ полковник!

Виктор кивнул и крикнул:

– Бойцы!

Дверь мгновенно открылась.

– Наручники на время снимите! – сказал Виктор.

Пока доктор измерял давление, Виктор курил. Габар после его слов о пьесе Островского призадумался, искоса поглядывая на Логинова. Кавказец, несмотря на пробелы в образовании, был очень неглуп.

Едва доктор измерил давление, спецназовцы снова пристегнули Габара к стулу. Логинов слез со стола и направился к двери. Доктор, сунув в стоящий на полу кейс манжету и тонометр, вышел за ним. Пройдя по коридору метра три, Логинов остановился.

Нагнавший его доктор негромко сообщил:

– В принципе, должен перенести, товарищ полковник. Только сосуды у него уже не очень. Так что, чтобы купировать реакцию, лучше бы предварительно ввести апизо…

– Давай вводи, – кивнул Виктор. – Как выйдешь, оставь мне наверху в кейсе шприц и тампон для инъекций.

– Так, а как вы одной рукой собрались укол делать?.. – быстро спросил доктор.

– Справлюсь, Сергей Валерьянович! На войне иногда и зубами приходилось…

Доктор вдруг потупился:

– Я бы, товарищ полковник, сделал! Но… жена у меня и ребенок! Понимаете? Если со мной вдруг что… эти или под суд…

– Я все понимаю, капитан. Это твой выбор. Только если каждый будет думать только о своих детях и женах, то чьих-то других будут продолжать убивать эти сволочи! Давай в темпе, я сейчас!

Виктор резко развернулся и нырнул в аппаратную комнату. Она была оборудована стеклом односторонней видимости и вполне современной техникой.

– Проверил, Петров?

– Так точно! – кивнул подполковник.

– Ну, тогда все! Условный знак помнишь?

– Так точно.

– Не прозевай.

Виктор вышел, миновал спецназовцев и зашел в допросную. Доктор как раз выдернул из вены Габара иголку шприца. Для укола руку кавказца от наручников не освобождали.

– Что мне укололи? – спросил Габар.

– Что-то от давления, – пожал плечами Виктор. – Переволновался ты, Габар. А ты нам нужен живым. И говорящим… Все на выход!

Спецназовцы быстро двинулись к двери. Доктор отошел к своему кейсу и там замешкался. Виктор сказал:

– Сергей Валерьянович, вы нас задерживаете!

– Я, с вашего разрешения, товарищ полковник, присмотрю за больным! – вытянулся, резко повернувшись, доктор. В одной руке он держал невскрытую упаковку одноразовых шприцев. – На всякий случай! Гм-м…

Логинов внимательно посмотрел на капитана и сказал:

– Ты хорошо подумал?..

– Так точно!

– Молодец! – невольно сказал Виктор. – Спасибо…

В этот момент Габар вдруг проговорил:

– Полковник! Пусть мальчишка выйдет…

– Зачем?

– Сказать что-то хочу, с глазу на глаз!

Логинов вроде как в задумчивости почесал мочку уха, подавая тем самым знак Петрову включить запись. После этого Логинов сказал:

– Сергей Валерьянович, выйди! Я позову…

Доктор быстро сунул шприц в кейс и вышел.

– Я весь внимание! – повернулся к нему Логинов.

– Я очень богатый человек, – сказал Габар. – Очень. И у меня за границей есть много недвижимости. В хороших спокойных странах. Во Франции, Испании, Италии…

Внимательно слушавший Габара, Виктор перебил:

– Давай к делу, Габар.

– Мне нужен управляющий! Чтоб управлять всей этой недвижимостью! Такой, как ты…

Виктор хмыкнул:

– Ты меня не купишь, Габар. Это вторая твоя проблема. И не последняя. Доктор!

– Подожды! – от волнения Габар заговорил с акцентом. – Подожды, полковнык, ты нэ знаешь, от чего отказываешься!

Виктор, не обращая на него внимания, повернулся к вошедшему капитану:

– А ну-ка, посмотри его еще раз, Сергей Валерьянович. А то он какой-то нервный стал…

Доктор направился к Габару. Виктор двинулся за ним, незаметно вытащив на ходу ампулу с пентоталом. Когда доктор, заглянув в глаза Габару, повернулся, Виктор незаметно для задержанного показал ему кончик зажатой в руке ампулы и сказал:

– Что? Может, успокоительного на всякий случай?

– Да, – согласился с ним доктор. – Успокоительное не помешает.

– Тогда давай! – сказал Виктор. – Одни проблемы с тобой, Габар… То давление, то нервы.

Говоря это, Логинов подошел к склонившемуся к кейсу доктору и отдал ему ампулу…

– А будет реклама, будут и ставки, а значит, и отличные призовые, дядя! – закончил Тагир Мурадов.

– Ты не просто молодец, дорогой! Ты самый лучший тренер! – возбужденно проговорил Умаров.

– Я стараюсь, – скромно сказал Тагир. – Но теперь главное, чтобы лошади поспели вовремя. Со сбруей и всем остальным…

– Они уже выехали. Так что поспеют, – заверил Доку Умаров. – Если, конечно, ничего не случится в дороге.

– Будем надеяться, дядя, – сказал Тагир. – Только вели конюху, чтобы он, когда они будут подъезжать, выехал на своей машине вперед. Чтобы мы успели с ним все обговорить.

– Хорошо, я скажу. Его встретит твой знакомый и привезет прямо к тебе.

– Лучше давай сделаем по-другому, дядя. Я завтра собираюсь устроить небольшой пикник. На том самом месте, где мы с тобой когда-то жарили на огне шашлык из рыбы. Помнишь?

– Да.

– Вот туда пусть конюх и подъезжает. Только предупредит меня хотя бы за час. Там мы с ним все спокойно и обсудим…

– Хорошо, я понял.

– Ну тогда все, дядя! – сказал Тагир Мурадов. – Если что-то будет не получаться, я тебе перезвоню. А если все пойдет как надо, то свяжусь с тобой, уже когда лошади погрузятся в фургон.

– Договорились! Спокойной ночи, дорогой!

– Спокойной ночи, дядя!

Отключив телефон, Мурадов потянулся. После этого он выключил телефон и в последний раз вышел на балкон покурить. Шесхарис спал, нефтегавань жила своей привычной жизнью, как и порт. В нем разносились различные звуки, но в целом обстановка была спокойной и безмятежной.

И никому из сотен работающих в порту и тысяч спящих в своих домах жителей Новороссийска даже в голову не приходило, что уже менее чем сутки спустя Цемесская бухта, во всяком случае, ее часть у нефтегавани, превратится в кромешный ад.