Запретный мир - Александр Громов

Рядом печь поменьше, открытая – горн. Остуженную и вынутую из формы отливку снова нагревают и куют, тяжко бухая медными молотами. Удар придает твердость. Металл – как сильный человек, только крепнущий от битья. Некованая медь мягка и пригодна разве что для женских украшений.

Кузнецы зажигают печи еще до света и работают дотемна. Работы много.

Нагулявшаяся за лето скотина в ожидании нескорой весны тощает на соломе в хлевах и кошарах; после первых морозов ее стало едва ли не вдвое меньше. Часть мяса забитых животных засолена, но куда больше мороженых туш спрятано до поры в кладовые, ибо соль дорога, а Морена-Зима всегда студит исправно. Кладовые, набитые в начале зимы до отказа, теперь полупусты: большие охоты стали редкостью, некому бить дичь в лесу, у мужчин-охотников иное занятие. Тоже мужское.

В начале осени большой отряд племени Лося, издавна враждующего с Соболями, вторгся с юго-запада в бывшие владения Пуны, а ныне – общие. Оставленный Растаком заслон принял бой в горном проходе, выиграл полдня времени, затем был обойден по скалам и спешно отступил, избегая окружения. Селение Соболей пришлось оставить врагу. Молодому Риару, заслужившему славу осмотрительного младшего вождя, удалось спасти людей, тут же попрятавшихся в лесах, и морочить противнику голову до подхода основных сил Растака. Лоси бежали, не приняв боя, бросили почти всю добычу, но никто из победителей не был этим удовлетворен. Пострадавшие союзники шептались, что помощь по Договору, как в прежние времена, пришла бы скорее, нежели войско соседей. Сам Растак ощущал набег как пощечину, однако, вопреки настойчивым просьбам озлобленных союзников, не повел войско в земли Лосей ради мести. И правильно сделал: не успели опомниться, как пришлось демонстрировать силу уже Беркутам, чей малый отряд пересек границу, но был замечен и спешно ретировался. Растак понимал: прочность нового союза племен – его союза! – соседи пробуют на зуб. Иначе и не могло быть.

Настораживало другое: на границах с племенами Волка, Вепря и Медведя было подозрительно тихо. Лишь однажды дозорный – совсем еще мальчишка – был найден заколотым почти у самой Дозорной горы, и это значило, что лазутчики западных соседей по-прежнему не оставляют своим вниманием людей Земли. А ведь в такое время, когда хлеб на поле убран и скотина за лето нагуляла вес, только и жди набега!

Никаких набегов, однако, не случилось. Ради подтверждения мира и условий торговли Растак посылал новых, выбранных им старейшин племени к Волкам и Медведям – те не приняли послов, грубо запретив им переступать пограничную черту. Соседи с заката держали себя с людьми одного с ними языка, как с какими-нибудь крысохвостыми – ни войны, ни мира, и это пугало сильнее прямых угроз. А главное, ведь куда-то туда удрал старый безумный колдун Скарр! Он еще доставит неприятностей…

Больше всего Растак жалел, что не приказал своевременно убить упрямца – ради великого дела Мать-Земля простила бы вождю нарушение клятвы…

Весь остаток лета Юр-Рик и Хуккан учили воинов Соболя и Выдры новым приемам боя. Но не летом и не осенью, а лишь в начале зимы, по первому снегу, Растак повел войско в новый поход. На сей раз пришел черед многочисленных детей Лосося, занимающих обширные угодья на восход и полуночь от Выдр, от предгорий до самой Матери Рек. Владея богатыми землями, Лососи, не особо привычные к пахоте и скотоводству, жили почти что одной охотой и рыболовством, издавна торговали лучшей пушниной. Вождь Лососей просчитался, поверив мнимому спокойствию на границах, отпустил большинство охотников на дальние зимние ловли. Союзное войско вторглось в предгорья с двух сторон и почти не встретило сопротивления. Дверь Лососей была уничтожена так же, как Дверь Соболей, чародей убит, селение не тронуто. Побежденные быстро приняли условия победителей, найдя их необычайно щедрыми.

Помня о плосколицых, прочесали и леса на восходе, по первому тонкому льду небольшим отрядом переправились через Мать Рек, но и там вместо орды нашли лишь одно стойбище и, мстя, перебили всех от мала до велика. Лососи уверяли, что основная орда, гоня стада оленей, прошла краем их владений и ушла на полуночь к студеному морю. Тем лучше. Если по-прежнему хотят прорваться на закат – пусть идут через земли убогих народцев, промышляющих охотой на морского зверя. Там и лес не растет, и пояс гор сходит на нет, и гнуса летом куда побольше, чем за Матерью Рек. На пути к тундрам путника ждут непролазные черные леса – ноголомные чащобы, куда и Лососи не отваживаются углубляться иначе как большим охотничьим отрядом. А повернут плосколицые вспять, попытаются вновь пробиться южнее – ныне не отделаются отступлением без преследования, полягут смертью все до единого!

Теперь Растак мог в любое время выставить в поле до пятисот человек, не считая дозорных на сильно растянутой границе племенного союза. Никогда еще у вождя племени Земли не было такого войска, и разве важно то, что оно составлено из воинов четырех племен? Уже двое воинов Соболя взяли себе в жены девушек из племени Земли, а один воин Земли женился на девушке из племени Выдры. Доброе начало. Пройдет время, и кто тогда вспомнит, какого роду-племени твой сосед? Никто, как никто не помнит теперь, чем отличались друг от друга люди трех родов, давно слившихся в племя детей Матери-Земли. И навсегда прекратятся набеги на своих, уйдут в предания старины войны между людьми одного языка…

Но это будет потом, а сейчас Растак видел, как горели глаза молодых воинов, впервые вкусивших тяготы ратного труда и пряную сладость победы. Походы – и всегда победоносные! Слава!! Добыча!!! Вкусив это блюдо, кто захочет вновь, как прежде, изо дня в день ковырять землю, пасти овец, выслеживать в лесах пушного зверя? Что Договор! – при упоминании о нем молодые воины пренебрежительно сплевывали сквозь зубы, и это было хорошо. Теперь главное – не останавливаться…

Этой осенью напрасно ждали посыльных от вождей соседних племен с товарами на мену. В прежние годы осенняя торговля начиналась, чуть только жнецы управлялись с уборкой хлеба. Вот и в этот раз чего-чего только не припасли! Почитай, все, чем богаты, кроме разве что драгоценного свинца! Оказалось – напрасно. Не только соседи с заката не пожелали откликнуться на сигнальные дымы – притворились слепыми и те, чьи земли лежали на полдень и полночь. Словно черный мор, когда духи болезни только и ждут гостя, чтобы в него вселиться, поразил земли союза. Никто не явился с товарами в условленные, не менявшиеся от века места.

Глупцы!.. Кто не хочет торговли, тому придется отдать даром! Тем меньше снисхождения получат те, кто сейчас рискует пренебрегать своими будущими победителями!..

Следующими были Беркуты, южные соседи Соболей, бывшие друзья. Прошли времена отчаянного риска, когда вождь бросал в бой всех способных носить оружие, оставляя без защиты собственную спину. На этот раз Растак позволил себе роскошь увести в поход лишь половину войска (с несокрушимым Вит-Юном, могучим Култом и хитроумным Юр-Риком, но без верного Хуккана), оставив вторую половину в родной долине, как-то незаметно ставшей центром завоеванных земель, и едва не поплатился за самонадеянность. Как и прежде, селение Беркутов было оставлено без внимания. Местонахождение Двери было известно союзникам – Соболям. Но кто мог заранее знать, что Беркуты – редкое племя, имеющее не одну, а две Двери в одной долине?! Пока Растак, захватив первую Дверь, нетерпеливо ждал отчаянной, заведомо безнадежной попытки отбить ее и в конечном счете переговоров и покорности Беркутов, те приняли крупный отряд через исправно действующую вторую Дверь. О ее местонахождении удалось узнать лишь на другой день от взятого в плен раненого, не выдержавшего пытки раскаленной медью.