Грани уязвимости - Екатерина Петровна Шумаева

ни разу не позвонила ему. Я, правда, собиралась это сделать, но хотела набраться смелости. А сейчас он лежит в больничной палате, со сломанными ребрами, гематомами и весь опухший. Его не узнать, на лице нет живого места. Губы разбиты, на щеках ссадины, нос, кажется, сломан, глаза затекли. Хвостик, который он делает себе, пропитан кровью.

– Чак. – Говорю я, садясь рядом.

– Привет. – Говорит он. – Прости меня.

– За что?

– Я не передал письмо Картеру. Я боялся за тебя. Сегодня он нашел его, теперь я здесь. Прости меня, Лив. Я хотел как лучше.

– Чак. Ты не виноват. Картер совсем не изменился. Я бы не смогла быть с ним. А особенно после такого. Ты как? – Я вытираю слезы украдкой, чтобы он не видел, что я плачу.

Я просто не могу смотреть на его состояние, осознавая, что он такой из-за меня. Я больше не хочу видеть Картера, не хочу, чтобы он приближался ко мне. Я не хочу даже разговаривать с ним. Он настоящий монстр. Если он способен так поступить с родным братом. То рядом с ним небезопасно находиться никому.

– Паршиво, Лив. Езжай обратно. Картер где-то здесь и он пьян. – Говорит Чак. – Я переживаю.

– Хорошо. Я поехала. Прости меня тоже. Если бы не я, ты бы не оказался здесь.

Я выхожу из палаты и ищу Макс. Ее нигде нет, поэтому, я выхожу на парковку, чтобы позвонить ей из машины.

И вижу его. Картер сидит на капоте моей машины, держа в руке бутылку виски.

– Привет. – Говорит он.

– Прости, я тороплюсь. – Отвечаю я.

– Я хотел поговорить, Оливия. – Отвечает он, немного пошатываясь. – Отлично выглядишь.

– Спасибо. Но нам не о чем разговаривать. – Отвечаю я.

Он встает с капота, делает шаг ко мне, я автоматически делаю шаг назад и говорю:

– Не подходи.

Меня трясет от страха и обиды, я не ожидала увидеть его. Каждый день я думала о том, какой будет наша встреча. Но даже представить не могла то, что мы встретимся при таких обстоятельствах.

– Чаки сам виноват. Он не отдал мне письмо. Я только сегодня узнал об этом. – Говорит Картер, но остается на месте, больше не предпринимая попыток подойти.

– Никто не давал тебе никакого права поднимать на него руку. – Кричу я. – Ты его видел? Ты видел, что ты с ним сделал?

– Я не раскаиваюсь. Просто дай мне шанс, нам нужно поговорить, я все объясню, Оливия. Я исправляюсь. Я начал исправляться. – Говорит Картер и снова делает шаг ко мне.

– Не подходи. – Резко говорю я. – Не подходи, или мне придется. – Я замолкаю на полуслове.

– Придется что?

– Придется запретить тебе приближаться ко мне официально, Картер. История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса.12 – Говорю я.

По моим щекам текут слезы, но я понимаю, что это единственный вариант. Я не хочу, чтобы рядом со мной был монстр, для которого собственная персона важнее всего. Для которого нет ничего святого, который способен причинить боль даже близким людям, даже родному брату.

– Это Чаки предложил тебе такой вариант? – Ухмыляется Картер. – Ты права, повторяется. Но я не оставлю тебя в покое, Оливия. Я не отстану от тебя, пока мы не поговорим. Я приеду к тебе через пару дней, только приду в себя. – Он делает глоток, ставит бутылку на мой капот, засовывает руки в карманы джинс и уходит.

Я скидываю бутылку, сажусь и блокирую двери в машине. Пытаюсь унять дрожь, через слезы звоню маме и говорю:

– Мам, мне нужен судебный запрет. Я не хочу, чтобы Картер Харрис когда-нибудь приближался ко мне ближе, чем на сто метров. Пожалуйста, помоги мне его оформить.

Глава 34

Картер.

Тридцать первое августа.

Сегодня Чаки выписали из больницы. Я приходил к нему, чтобы извиниться каждый день и, в конце концов, он пообещал не сообщать в полицию и не говорить родителям.

Если бы Оливия видела бы меня, то понимала бы, что я становлюсь лучше. Я хочу стать лучше для нее, наладить свою жизнь и только потом ехать к ней.

Макс не говорит мне ничего, даже номера телефона Оливии, но я могу узнать всю информацию в университете. Я так скучаю по ней, что в каждой проходящей мимо девушке ищу ее. Но это не она. Все они не похожи на нее. Она уникальная, она не такая как все, а я потерял ее. И я не знаю, сколько мне понадобится времени, пусть даже годы, чтобы я смог снова завоевать ее и ее доверие. В этом году я заканчиваю колледж и я готов перебраться в Нью-Йорк, чтобы быть ближе к ней. Нужно только поработать над собой.

Мои раздумья прерывает звонок в дверь. Я иду открывать, думая. Что это Макс, которая привезла Чака, но вижу пристава, который вручает мне конверт. Я еще не открываю его, но уже знаю, что внутри. Она все-таки это сделала.

Открыв конверт, я убеждаюсь, в правоте своих догадок. Запрет на приближение, на целых восемнадцать месяцев. Это означает, что мне нельзя подходить к Оливии ближе, чем на сто метров, иначе мне грозит тюремный срок до одного года.

Я прекрасно понимаю всю опасность, но я должен поговорить с ней.

Дождавшись Чака, я беру его телефон и выискиваю номер Оливии. Да, я угадал, она общается с ним. Даже написала свой адрес, предложив увидеться в выходные.

В груди бушует ураган, но если я сейчас снова накинусь на брата, то сделаю только хуже. Мне нужно увидеть ее и убедить в том, что она не права.

Я сажусь в машину, еду по указанному адресу, пытаясь успокоиться. Пытаясь подобрать правильные слова. Пытаясь придумать убедительные извинения.

Стучусь в ее дверь и жду ответа.

Оливия.

Слыша стук в дверь, я очень удивляюсь. Кого могло принести ко мне в семь вечера? В Нью-Йорке я еще не завела новых знакомых, возможно, это кто-то из соседей.

Я открываю дверь и вижу его. Моей первой мыслью было захлопнуть дверь обратно, но если он знает, где я живу, значит, что это бесполезно.

– Ты получил бумаги? – Говорю я. – Тебя могут арестовать и посадить в тюрьму.

– Тогда звони в полицию. – Он смотрит на меня своими зелеными глазами, и земля начинает уходить из под ног.

– Зачем ты приехал?

– Поговорить. Только разговор и ничего больше. Спустишься? – Говорит Картер.

– Нет. В последний раз ты похитил меня, хотя обещал просто поговорить. – Говорю я, и мой