Метро 2035: Крыша мира - Владислав Выставной

* * *

Он сидел на вершине, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Далеко внизу были бескрайние горы Большого Кавказского хребта, он же ощущал себя на самой «крыше мира». Так, вроде, называли Гималаи. Но не зря же говорили, будто во время катастрофы произошли такие тектонические смещения, что Эверест уступил по высоте свое место Эльбрусу. Оттого, возможно, и происходят все эти странные погодные аномалии, оттого и поперла из земных недр смертоносная черная вода.

На плечо легла тяжелая рука. Он попытался обернуться – но не смог. В призрачном мире ты не управляешь событиями и в силах лишь менять свое к ним отношение.

– Ты хочешь ответов, – произнес голос, отдаленно знакомый, но при этом таинственный и чужой. – Но готов ли ты принять правду?

– А разве у меня есть выбор? – с тоской в голосе ответил Змей. – Я не могу оставаться на месте, и назад дороги мне нет. Я могу идти только вперед. А впереди – лишь вершина и ты, Мудрец.

Он помолчал, ожидая, что скажет тот, чью руку ощущало плечо. Но Мудрец молчал. Тогда Змей спросил:

– Скажи – только честно. У тебя… – Его голос дрогнул. – У тебя есть ответы? Не окажется ли мой путь пустым и бессмысленным?

– Ответы нужно заслужить. – Рука Мудреца тихо оставила плечо сидящего. Голос стал удаляться под тихий хруст снега под ногами. – Иначе они теряют смысл. А нужны ли тебе ответы без смысла?

Змей еще сидел, глядя на горы и пытаясь осмыслить услышанное, но что-то мешало сосредоточиться. В глазах потемнело, мир померк, стало тяжело дышать.

* * *

И он вынырнул в мире реальном – действительно тяжело дыша и откашливаясь. Посмотрел на руку, в которой сжимал стянутый с лица противогаз. Перевел взгляд на Тану, с беспокойством светившую ему в лицо фонариком. Она все еще была в химкостюме, но уже без противогаза.

– С тобой все в порядке? – спросила она. – Ты вроде как задыхаться начал.

– Нормально, – отрывисто ответил Змей.

– Опять «выпадение»?

– Да.

– Что ты видел?

Змей не ответил. Он уже боялся пересказывать «видения», вспоминая, как это действует на неокрепшие умы. Вот, скажешь Новичку: «Мудрец не спешит давать ответы, требуя каким-то образом их заслужить». Где гарантия, что этот псих в расстроенных чувствах не пырнет его ножом или, чего доброго, не решит подорваться к чертовой матери на ящике пластита?

С помощью Таны Змей поднялся на ноги, отметив, что воздух здесь, хоть и спертый, но дышать вполне позволяет. Откуда-то тянуло ледяным сквозняком. Зловонный котлован остался где-то позади, и последнюю часть пути он совершенно не помнил. Теперь же они находились в узком, зато почти идеально круглого сечения туннеле, с тщательно исполненными бетонными стенами. Туннель упирался в плоскую бетонную же стену, покрытую непонятными цифровыми и буквенными обозначениями, выполненными желтой облупившейся краской, а также желто-черными поперечными полосками по окружности.

У стены возился Новичок и тщательно лепил на нее куски пластита по какой-то хитрой схеме, втыкая в мягкую субстанцию взрыватели и соединяя их проводами.

– Что за тупик? – кивнул на стену Змей.

– Пробка, – отозвался Новичок. – Раньше тут запасной шлюз был – туда отходы сбрасывали через выдвижную трубу, когда выше ушей набиралось. Но снаружи повадились какие-то твари лезть. Солдат воровали, рабочих. Грелись тут, даже размножаться вздумали. Когда ситуация стала критичной, пришел спецназ с огнеметами – все выжгли на хрен, а створ бетоном залили.

– А как же отходы? – спросила Тана. – Куда все это пойдет, когда не останется места?

– Куда-куда, – усмехнулся Новичок. – На жилые уровни попрет. Не дотечет дрянь – просочатся испарения. Так что сейчас мы сделаем доброе дело – выбьем пробку из нашей бутылки с дерьмом.

– И что мы там увидим? – с волнением спросила Тана. – Мне страшно.

– Всем страшно, – спокойно произнес Новичок. – Главное, чтобы не было холодно. Скидываем химкостюмы, надеваем все горное. Оружие тоже наготове держим – неизвестно, кто там снаружи рыщет.

Облачившись в бесформенные свитера, плотные куртки, непродуваемые штаны и неудобные негнущиеся ботинки из запасов «бомжатника», Змей засомневался, что так можно куда-то дойти. От вязаных рабочих шапок жутко чесалась голова, и было опасение – не подхватить бы вшей. И еще раздражали брезентовые перчатки с толстыми негнущимися пальцами – стрелять в таких было проблематично. Стало невыносимо жарко, но он-то помнил, каково там, наверху. Лучше потерпеть сейчас, зато не околеть через первый же километр пути.

Как ни удивительно, Тана даже в грубом, не привычном для нее облачении выглядела достойно. Вместо перчаток ей достались варежки, ботинки, правда, оказались велики. Но травмат в ее руках лишал всякого желания иронизировать по поводу ее внешнего вида.

– Ну что, – присев у подрывной машинки, обратился к ним Новичок. – Готовы проделать дырку в этом гнилом днище? Рты откройте шире – чтобы перепонки не порвало.

Они прятались за поворотом туннеля. Оставалось надеяться, что взрыв не вызовет обрушения. Было бы глупо сдохнуть прямо на пороге настоящего пути.

Новичок раскрутил рукоятку генератора на подрывной машинке. Сказал тихо:

– Бум.

И вдавил кнопку.

Сначала были удар и гром, потом дым, и потянуло холодом. В глаза ударил свет, показавшийся после тьмы нестерпимо ярким.

Змей выглянул из-за угла. В лицо ударило ледяным крошевом. Стало трудно дышать – теперь от резкого перепада температур. Змей опустил на глаза очки, грубым шарфом закрыл лицо.

– Теперь ты, – сказал Новичок.

– Что – я? – не понял видящий.

– Теперь ты нас ведешь. Я ведь никогда не бывал на поверхности.

Змей поправил на плече автомат, медленно прошел в сторону пролома, образованного взрывом. Постоял немного на входе, глядя в мутную серую пелену, и сказал, не оборачиваясь:

– По ходу дела, я тоже никогда на поверхности не был.

– О чем ты? – спросила Тана. – Ты врал про свой поход к шаманам?

– Не врал. Только… Да сами посмотрите.

Новичок вместе с Таной осторожно выглянули из пролома.

Этого нельзя было увидеть у больших, основных створов Карфагена. Этого не было видно у входа в Обитель шаманов. Но здесь правда обнажалась ярко, с недвусмысленной безнадежностью.

Над головой не было неба. В скалу над выбитой «пробкой» упиралась серая ледяная поверхность. С нее свисали гроздья ледяных сталактитов, образуя колонны, на которые опиралась уходящая под наклоном ввысь ледяная «небесная твердь».

Под ней все терялось в такой же серой дымке холодного тумана, в котором смутно проявлялись скалы, какие-то заброшенные железные конструкции, вроде накренившейся решетчатой фермы линии электропередачи. Свисающие с нее провода были покрыты толстым слоем пушистого инея, напоминая теплые белые шарфы.