Дурман - Екатерина Риз

Перед сном зашёл в детскую. Андрюшка уже спал, как всегда сбил ногой одеяло, и почему-то во сне выглядел не на шутку сосредоточенным. Алексей улыбнулся, глядя на сына, осторожно одеяло поправил, и задержался ещё на минуту, пристроив руку на спинке детской кроватки, потом лицо ладонью потёр.

— Лёша. — Света подошла к нему неслышно, положила руки на его плечи и наклонилась к нему, проговорила на ухо: — С тобой всё хорошо?

Он выпрямился и тут же кивнул.

— Да.

Света тоже на спящего сына посмотрела, не утерпела, и сама его одеяльцем укрыла. Алексей следил за ней взглядом, очень внимательно. У жены даже выражение лица изменилось, когда она к сыну наклонилась. Кажется, на какую-то секунду забыла обо всём на свете. А когда вновь к нему повернулась, моргнула, и вспомнила, что пару минут назад улыбалась.

— Пойдём спать.

Ладонь Алексея скользнула по тёмной полированной спинке детской кроватки, взгляд задержался на личике сына, после чего поднялся.

— Да, пойдём.

В гостиной отец сидел в кресле с книгой и бокалом виски. Поднял на них глаза, когда они мимо прошли.

— Ты не ложишься? — поинтересовался Алексей.

Андреас лишь головой мотнул и снова приложился к бокалу, а Алексей почувствовал, как Света потянула его за руку в сторону коридора. И обняла тут же, как только за ними закрылась дверь их спальни. Он замер ненадолго, опустив голову и прижавшись носом к макушке Светы, чувствуя, как она прикасается к нему, а потом её пальцы принялись расстёгивать пуговицы на его рубашке. А у Алексея неожиданно сердце забилось. Не от предвкушения и даже не от нежности, он просто не знал, как поступить и как реагировать. Жена ему улыбалась, тянулась к нему губами, и он уступил. Наклонился к ней и поцеловал. По-настоящему так поцеловал, как, наверное, не целовал давно. Глаза закрыл и разозлился на самого себя. В конце концов, она его жена, а он муж, и он обязан… по факту обязан любить и защищать. Даже от самого себя защищать обязан, от своих увлечений и душевного смятения.

Света улыбалась, когда он её раздевал, и посматривала с особым выражением, с какой-то снисходительностью и теплотой, материнской что ли. И это, если честно, раздражало. Она, видимо, считала, что знает его настолько хорошо, что может только поддерживать и любить, никаких сюрпризов не ожидая. Правда, потом она сказала:

— Я так соскучилась по тебе, такому занятому, — и Алексея вновь кольнуло чувство вины. Вспомнил, что ему на самом деле было не до Светы, он заскучал рядом с ней, и теперь жене должен.

Она обняла ладонями его лицо и поцеловала, взъерошила его волосы, после чего откинулась на постели, наслаждаясь его ласками и прикосновениями. А Лёша губами прижался к её шее, потом к груди, глаза закрыл, и спустя минуту наконец выдохнул, почувствовав прилив возбуждения. Может, так и надо? Вот оно — лекарство от измены, любовь жены. Есть надежда, что завтра утром в мозгах прояснится. Слушал её стоны, и старательно выгонял из головы все лишние мысли. Но полной чистоты сознания хватило лишь на несколько ослепительных секунд, но зато потом Света его обняла, прижалась к нему и вздохнула довольно. Натянула на них одеяло, всё что-то делала, вроде бы заботилась и ухаживала, а Лёша лежал, закинув руку за голову, и смотрел в потолок. Пытался убедить себя в том, что всё хорошо.

Но что-то было не так.

Утром ещё острее хотелось позвонить Ире. Но теперь останавливало уже другое чувство, странного неудобства. Она, уходя, сказала: «Поймёшь, сам позвонишь», а до понимания дело как-то не доходило, его постоянно что-то отвлекало, например, секс с женой. Света с утра выглядела довольной, даже разбудила его поцелуем, и он, как прилежный муж, отвечал улыбками на её заботу. Потом взял сына на руки и вышел в сад. Андрюшка смешно сморщился на солнце, отвернулся, ухватив его за шею, потом указал пальчиком на качели невдалеке, и Алексей послушно направился туда. Усадил ребёнка на сидение, пристегнул и качели качнул. Андрей тут же заулыбался и вцепился в поручни, словно упасть боялся.

— Папа!

Лёша улыбнулся ему, качнул ещё раз, а сам присел на корточки, руки к сыну протянул, будто собираясь его поймать при приближении. Андрюшка взвизгнул и рассмеялся, но ручки разжать не осмелился, так и цеплялся за поручни. Спустя минуту Алексей сам его поймал, уцепившись за качели и притянув их ближе. В довольное личико сына посмотрел, потом поцеловал в нос. Андрюшка фыркнул и потёр нос ладошкой, а Алексей продолжал улыбаться, наблюдая за ним.

— Ты так быстро растёшь, чемпион. Совсем взрослый стал.

Андрей вцепился в его пальцы, пытаясь их разжать, после чего нетерпеливо качнул ногой.

— Кататься! Папа, кататься!

— Кататься, — послушно повторил за ним Алексей и качели отпустил. Андрей снова заулыбался. Голову закинул, улыбался и щурился на солнышке, а Лёша смотрел на него и удивлялся, насколько сын на него похож. Его сын и есть решающий фактор.

— Лёша, ты к ужину приедешь? — спросила Света, поймав его почти у выхода. Алексей взял портфель, уже дверь открыть успел, и замер, услышав её голос. Обернулся. Секундная пауза — и он кивнул.

— Да, буду в шесть.

Жена улыбнулась, подошла к нему, и он её поцеловал. Легко, добродушно, и даже подмигнул.

— Веди себя хорошо, — сказала она ему вслед игриво, а он улыбнулся и кивнул. Света понятия не имела, что эта установка была весьма кстати. Он должен вести себя хорошо и не звонить любовнице.

Вручение проходило в Центральном доме архитектора. Алексею не слишком хотелось там присутствовать, он бы и без премии этой вполне обошёлся, прожил бы и даже не затосковал, но спорить не стал, так как семья в полном составе собиралась это мероприятие посетить. И он вслух о своём нежелании ничего не сказал, словом не обмолвился. Жена и мать выбирали наряды, отец выглядел не на шутку серьёзным, он всегда таким становился, когда премию или награду вручали не ему. А сам Алексей молча переоделся в приготовленный женой костюм, поменял галстук, потому что настроение было не для яркого и воодушевляющего, а после вовсе его снял и небрежно сунул обратно шкаф. Света удивилась, увидев его без галстука, даже поспорить пробовала, но Лёша лишь отмахнулся, и она замолчала. Настроение его почувствовала? Возможно. Не хватало ещё, чтобы снова насторожилась.

— Алёша, ты заготовил речь? — спросила его Софья Игнатьевна, когда они уже выехали из дома.

— Какую речь, мама?

— Речь победителя, — удивилась она. — Что ты будешь говорить, когда тебя наградят?

Кажется, никто кроме него, не сомневался в его победе. Алексей вздохнул в сторону, стараясь не отвлекаться от дороги.

— Как всегда. Спасибо маме и папе, жене и Создателю, а ещё хорошей погоде в день озарения.

Отец рядом хмыкнул, но ничего не сказал, зато мама сочла нужным возмутиться.

— Что за ужасы ты говоришь? Ты в прошлый раз тоже так говорил? — Она взглянула на Свету вопрошающе. Та загадочно улыбалась, а после взгляда свекрови лишь плечами пожала, не споря и не возражая. Софья Игнатьевна это расценила правильно и возмущённо фыркнула. — Никакой фантазии. Тебя же не поленом награждают.