Оправа для бездны - Сергей Малицкий

Он смотрел на нее, пока она не проснулась. А когда все-таки проснулась, то продолжал смотреть, отмечая про себя: вот она прислушивается, не шевелясь, вот почувствовала присутствие кого-то рядом, вот напряглась, как степная кошка, услышавшая чужой запах, вот наконец решилась открыть глаза. Ну что ты теперь будешь делать, хрупкая девчонка, неожиданно подставившая твердое плечо? Зачем ты послана Степным Духом? Только для помощи против Хаса или для большего? Ждать от тебя помощи или выдавливать ее стальными пальцами из хлипкого тельца?

Айра открыла глаза и неожиданно поняла, что не будет делать ничего. Не станет ни о чем спрашивать, ни заворачиваться в одеяло, опасаясь, что жалкая защита будет сорвана с ее наготы, не станет торопить повисшую за сводчатыми окнами ночь. Из всех ответов, которые она могла бы получить на разрывающие ее вопросы, не было ничего важнее спокойного взгляда, направленного ей в глаза.

– Я не возьму тебя силой, – наконец проговорил Лек.

Она ничего не сказала: просто продолжала смотреть на него.

– Я не возьму тебя силой, потому что если возьму, то это будешь не ты.

Лек нахмурился, то ли подбирая новые слова, то ли раздумывая о смысле уже произнесенных.

– Поэтому я пришел без подарков и без угощений.

– Вот. – Айра обернулась. – Возьми.

Она подала блюдо, на котором лежали полупрозрачные ягоды. Все-таки успела заметить сквозь сон угощение Зии.

– Ты помогла мне.

Он то ли не знал, о чем ему говорить, то ли просто не хотел пускаться в разговоры и попытался отделаться обычной ухмылкой.

– Ты мне ничего не должен, – ответила Айра подобной усмешкой.

– Ты не колдовала на меня? – Он смотрел на нее как-то странно – словно уже знал ответ.

– Ты бы почувствовал, – пожала Айра плечами и тут же придержала одеяло на груди. – Да и не нужно мне этого.

– Почему? – не понял Лек.

– Потому что если я приворожу тебя, то это будешь уже не ты.

– Однако приворожила… – прошептал Лек и медленно, медленно протянул руку.

– Я всегда буду принадлежать только самой себе, – прошептала Айра, глядя, как крепкая ладонь приближается к ее плечу.

– Увидим, – прошептал Лек. – Никогда не загадывай.

Айра вздрогнула от прикосновения и закрыла глаза.

– Я ничего не умею, – только и смогла она сказать.

Небольшая крепость стала домом для Айры на целый месяц. Лек появлялся не часто, раз в два или три дня, но постепенно стал для Айры тем, кем не был для нее даже Яриг. Он был удивительно нежен с ней, но не потому, что она могла сравнить его ласку и его голос с лаской и голосом кого-то еще, а потому что чувствовала, насколько нежность была несвойственна Леку. Она не могла этого объяснить, но ей казалось, что Лек подобен величавой горе, которая должна порождать бурные потоки и стремительные водопады, но уж никак не звенящие ручьи и наполненные мягким эхом и ароматом горных цветов долины. Да, он мог быть, и часто был, неукротимым и грозным, но еще чаще замирал над ее ненасытным телом и смотрел, смотрел, смотрел на нее, как птицелов смотрел бы на чудесную птицу, внезапно залетевшую в его жилище, – птицу, на ловлю которой он мог бы потратить всю жизнь.

– Почему у тебя столько женщин в охране? – спросила однажды Айра, когда сон уже тяжелил ей веки и она собиралась уснуть на его плече.

– Женщин? – Он словно вынырнул из раздумий.

– Да… – Она смешно сморщила нос. – Зия, Ноя, Чая, Айдара, Зерта. Ну Зерта – твоя двоюродная сестра, а остальные? Я слышала, что другие таны несколько иначе используют женщин?

– Других танов нет. – Лек усмехнулся именно той самой улыбкой, которая всегда была у него на лице, но которую он почти никогда не примерял, будучи рядом с Айрой. – Их нет и для меня, и для тебя. Правда, они сами пока еще не знают, что их уже нет, но – узнают. В свое время. А женщины? Понимаешь, они не предают.

– Подожди. – Айра нахмурилась, перевернулась на живот, прижалась к его мускулистому телу чуть побаливающей грудью. – Я готова согласиться, когда ты говоришь о Зии и ее подругах, но не могу принять этих слов как отличительной особенности всякой человеческой дочери. Женщины, конечно, неоригинальны в этой своей способности, но иногда они изменяют!

– Изменяют, да, – кивнул Лек. – Но не предают. А кому они изменяют? Мужу? Любовнику? Я для них – ни тот ни другой. Значит, изменить мне они не могут. Предать же… Им это несвойственно. Хорошо, моим женщинам это несвойственно. Да и вообще запомни: умелый правитель, который возводит здание собственного величия, создает государство, которое будет нерушимым и грозным для любого противника, но не строит его, как дом, и не насыпает, как курган. Он сплетает его, как сеть. Или даже как прочную ткань. Если из основания здания выдернуть несколько плит, оно может покоситься и даже рухнуть. Если курган подмоет ручей, то он сползет в воду мокрым пластом. А ткань или сеть – не пострадает. Проткни ее в сотне мест или даже оторви от нее часть, и умелый правитель, как портной, залатает дыры, сошьет лоскуты – она будет крепче прежнего. Эти женщины, которые связаны со мной судьбой, когда-то были просто моими друзьями. Они учили меня языкам, умениям, правилам и обычаям, которые им были известны. Да, меня могли обучить и мужчины, но мужчины неспособны отдавать так, как женщины. Мужчины всегда что-то оставляют для себя. А женщины скрытны до последнего, но если открываются, то не утаивают ничего. К тому же они слабы от природы и, не полагаясь на силу, умудряются дальше пройти по пути совершенствования своих умений. Они намертво вплетены в мою ткань.

– И, отдав тебе все, отдают собственные жизни? – спросила Айра.

– Сохраняют их. – Лек рассмеялся. – Время теперь сложное, посмотри вокруг. Мы остановились в этой крепостенке, но, если ты выйдешь за ее стены, ты увидишь, что смерть теперь стала проста, как ветер. Налетает – и уносит, ни о чем не спрашивая и ничего не предъявляя.

– Не хенны ли являются этим ветром? – вгляделась в профиль любимого Айра.

– Не знаю… – Лек потер лоб. – Конечно, можно долго раздумывать над причинами прихода зимы, а можно шить теплые шатры, запасать еду и готовить топливо для очага. Порой Лемега, которая несет воды почти в полусотне лиг к востоку отсюда, разливалась так, что вот эта речушка, на которой стоит крепость, выходила из берегов и сносила окрестные деревни. Чем хенны отличаются от подобного разлива? Тем, что убивают и грабят по приказу великого тана? Ерунда. Никакой тан не сдвинет с места то, что не движется само по себе. Разве мало народов живет на просторах Оветты? Многие из них с радостью бы поживились богатством соседей, насладились их женщинами, но делают это хенны. Почему? Тебе скажут, что Дух Степи покровительствует нам? Не верь. Хенны как река. Приходит время, и она разливается. И ничто не может остановить этого разлива!