Щит и вера - Галина Пономарёва

– Пока ждать будем, дитё родится уж!

– А мы и не будем тянуть! Завтрева начнём подготовку к свадьбе. Тятя, конечно, гневаться будет, может, за стол не придёт! Народ поймёт так, будто старовер не может смириться с чужаком! Придётся тебе с ним, Савелий, потолковать да Марусю поддержать!

– Ох, её счастье, что нет передо мной! Всыпал бы по одному месту, задрав подол! – ещё гневаясь, завершил разговор Савелий. – Пусть не попадается мне на глаза! Не сдюжу, выпорю!

На следующий день Савелий, зазвав отца к себе в дом, составил с ним разговор о сестре.

– Убью подлюку! Принесла в подоле! – метая молнии из глаз, рычал Григорий Фёдорович. – Прижила паскудница с этим черномазым, с цыганом безродным! – не слыша ничего, отец продолжал извергать проклятия и бегать из угла в угол.

– Тятя! Уймись! – ещё громче кричал Савелий. – Смотри, повяжу!

– И ты, щенок, туда же? Давай, давай, накинь верёвочку на старого отца твоего! Так его! Так его!

– Да охолынь ты, тятя! Ничего уж не изменить! Ведь ребёнок скоро родится! Смирись!

– Делайте что хотите! Но моей ноги не будет на вашей свадьбе! И никто, никто меня не заставит туда идти! Поняли? – резко развернувшись к Савелию, продолжал гневаться Григорий Фёдорович.

– Да мы всё сами сделаем, тятя! Сватов никаких не будет! Отведём скромную свадебку, и всё! – пытался вразумить отца Савва.

– Значит, супротив отцовой воли пошёл? Больно самостоятельный стал? Отец тебе нипочём? Ну, ну, давай справляй свадебку! Домой я пошёл!

– Не пущу, тятя! Ты сестрицу убьёшь!

– А ты свяжи меня, свяжи! Ведь уж обещал! Что же ты стоишь?

– Тятя, не зли меня! Что делать-то? Да ведь и Гришка парень отличный! Любая девка обзавидуется! Ну поспешили! Так к тебе ведь и не подъедешь! Ты вспомни, как я женился! Не ты ли вот так же орал да грозился убить меня? А теперь мою Варвару больше меня уважаешь!

После этих слов Григорий Фёдорович вдруг резко и грузно осел. Да, он помнил, как препятствовал сыну в его женитьбе на россиюхе Варьке. Ему вдруг стало совестно перед снохой, которую он полюбил за добрый характер, трудолюбие и смекалистый ум. Она стала его главным советчиком во всех делах.

– Ладно, не трону я Маруську! Отойди, домой пойду!

– Верно говоришь, тятя?

– Сказал – не трону! Чего ещё надобно?

– Ну, иди!

Григорий Фёдорович резким движением толкнул дверь, громко хлопнув ею, вышел.

– Как бы беды не вышло! – разволновался Савелий.

– Ничего, сейчас на дворе немного подумает, гнев отступит, утихомирится! – успокаивала мужа Варя. – Он отходчив, его гнев весь на поверхности, зла таить не будет, да и любит он Марусю. Простит!

Григорий Фёдорович шёл всё медленнее и медленнее. Раздумывая о своих детях, он ощутил щемящую тоску. Сын, а теперь и дочь напрочь отошли от веры. Слово родительское для них почти ничего не значит! А может, это он перестал понимать молодых? Привели в семью чужаков, людей другой веры, а Гришка – вовсе комсомольский вожак! Варвара-то и впрямь по сердцу пришлась ему и жене! Может, не противиться да благословить дочь? Парень-то работящий! Всегда на Доске почёта его портрет висит, лучший комбайнёр совхоза!

Так, рассуждая сам с собой, он пришёл домой.

Жена и дочь улеглись опочивать. Григорий Фёдорович знал, не спят, но шуметь не стал. Что сказать этим его бабам, он так и не придумал.

«Утром, утром! Всё решу завтра!»

После бессонной ночи, поднявшись ни свет ни заря, он вышел на улицу. Моросил октябрьский дождь, тягун пробирал осенней промозглостью. Он сел на крыльцо дома. Мысли продолжали будоражить его.

«Стыд какой! Ведь всё село узнает! Не могли дочь воспитать в строгости! А ведь всё Евдокия со своей слепой любовью во всём потакала ей», – свербило у него в голове.

Сидя на крыльце, он так и не слышал, как к нему подошла жена.

– Что, получила от своей донюшки? Вот тебе и твоя прынцесса! Ведь упреждал тебя о том, что плакать будешь! Вот теперь и поворачивайся!

– Что ж, ребёночек – это не горе, а счастье! Помнишь, как мы ждали, а когда Маруся родилась, словно помолодели!

– Да я не об том! Да ты всё и так понимаешь! Опять свою ненаглядную выгораживаешь? Савелия с Варварой втянула зачем?

– Боялась… Горяч ты больно! Во гневе и убить, чего доброго, можешь! Вот я и просила Варвару и Савелия тебе сказать. Ну что, к свадьбе готовиться будем? – успокоившись, обратилась Евдокия к мужу.

– Пусть жених вечером придёт. Потолкуем кой об чём.

– Гриша, ты парень хороший, работящий! Не балуй ты Маруську! – душевно произнёс несколько захмелевший Савелий, сидя за столом в родительском доме, где поселились после свадьбы молодые.

– Ты ж видишь, как её избаловали старики! Матушке сколь говорено об этом было, да всё без толку. А на батю ты не злись! Тятя у нас – золото! И душой, и телом крепок! А что на тебя осерчал, дак есть за что! Обрюхатил девку! А в ейной вере, в старой вере, это не можно. Я в своё время тоже на расейской женился, а родители хотели меня оженить на другой, на нашенской, сибирской, да ещё и старой веры… Сам понимаешь, супротив воли родительской пошёл! Ну а теперь лучше моей Варьки и нет для них! Так что, Гриша, придёшься и ты ко двору, а сейчас немного потерпеть придётся. Если тятя забижать будет, скажи мне. Я его успокою, чёрта несговорчивого!

– Савва, да я нешто не понимаю! Да Маруся всё тянула, всё стращала отцом! Вот и вышло всё так… Однако я ведь тоже горяч, не смогу терпеть, не мальчик уж, и тятя это должон понимать!

– Григорий, да ты не кипятись! Вот ведь свела судьба вас, двух Григориев! Как только с вами совладать? Наливай ещё по стопарику, что ли!

– Второй месяц терплю выпады старика! Уж скоро отцом семейства стану, а тут всё в услужении должон быть! Только как отцу надобно, поступать должон! Да что это за порядки, Савелий? Как к нему приноровиться только?

– Внимания не обращай! Он ведь подуется, подуется да и отойдёт! Без злобы он это делает! Обида в нём клокочет! Пройдёт!

– Я думаю, что нам с Марусей придётся уехать.

– Куда это?

– А завербуемся на севера! Деньги там хорошие платят! Через пять лет вернёмся сюда али на Дон махнём!

– Да что ты, Гриша! Вот удумал! Да Маруська ни за что от матери не поедет! Она же ничего по дому делать не умеет! Мать её полностью обслуживала всегда! Прынцесса, мать её ити! А тут ещё ребёнок! Ведь уж совсем скоро! Нет, Гриш, ты это забудь! Комбайнёр ты отменный, зарабатываешь хорошо, что тебе ещё надобно?

– Самостоятельно хочу жить!