Разбитые звезды - Меган Спунер

Они не заберут Лилиан. Они не могут.

В конце концов мы успокаиваемся и продолжаем искать источник питания – ведь за этим мы сюда и пришли. Найдем его – и, возможно, сумеем включить систему связи и отправить сигнал бедствия.

Коридор идет под уклон, и по обе его стороны тянутся двери. Каждая дверь помечена эмблемой компании Лару – греческая буква лямбда. Мы молча идем вперед.

Я открываю несколько дверей, но за ними видим все то же самое, что нашли и наверху: выключенное оборудование, темные мониторы. И вдруг Лилиан вскрикивает: она обходит меня и показывает на тусклые оранжевые огоньки, которые я не заметил, – устройства в спящем режиме.

– Кажется, вся станция на резервном электропитании. Видимо, когда папа отозвал отсюда всю команду, они не отключили все полностью. – Девушка отходит и смотрит, куда ведут провода: они поднимаются по стене к потолку и выходят в главный коридор. – Если мы найдем источник питания и включим его на полную мощность, то выведем устройства из спящего режима и, наверное, сможем отправить сигнал.

Мы возвращаемся в коридор и идем по нему вниз – туда тоже ведут провода.

– Ты уверена, что здесь есть не только генератор? – спрашиваю я.

Она качает головой, не поднимая ее.

– Слишком много оборудования – генератор не потянет такую мощность. Должно быть что-то другое, иначе не было бы горячей воды и света. Да и как у них работало все остальное? Нет, тут точно есть что-то еще. Я чувствую. – Голос ее тихий и слегка дрожит от усталости или расстройства.

– Что ты имеешь в виду – чувствуешь?

– А ты разве нет? – Она замолкает, тяжело сглатывает и прижимает палец к виску. – Здесь. Похоже на головную боль… хотя нет, не то. Такое чувство, что внутри что-то есть, чего там быть не должно. Здесь что-то не так.

– Это похоже на дрожь, когда они показывают тебе видения? Или это голос?

Она качает головой.

– Похоже, но не совсем. – Ее голос падает до шепота. – Думаю, они хотят, чтобы мы нашли то, что здесь спрятано.

Хотя эти существа, заставлявшие свет мигать, притихли, меня все равно не покидает неприятное ощущение, что они следят за нашими поисками.

Лилиан идет впереди через комнаты и коридоры, следуя за проводами. Подвальный этаж раза в четыре, а то и в пять больше всего здания над ним. Мало-помалу до меня доходит, что делает Лилиан, и мы вместе походим через комнаты, а потом спускаемся по металлической лестнице еще на один этаж ниже.

Когда мы заходим за угол, то обнаруживаем еще дверь.

Эта дверь не прямоугольная и толстая, как другие двери, – она круглая. И она закрыта. Я провожу пальцами по стыкам: она сделана так, что отверстие в ней открывается от центра, будто расширяющийся зрачок. Все лепестки плотно сомкнуты, поэтому открыть ее, как обычную дверь, не получится.

Лилиан рассматривает панель с кнопками рядом с дверью: они светятся бело-голубым цветом.

– Чувствуешь?

Она бледная и вся дрожит. И теперь я понимаю, о чем она говорила до этого: меня не трясет, как при видениях, но я явственно чувствую, что по спине бегают мурашки, а во рту появляется привкус меди. На ней это сказывается гораздо сильнее: она с трудом сглатывает и заставляет себя дышать спокойно.

– Оно за этой дверью, – шепотом говорю я. – Ты права. Вот почему они привели нас сюда.

Она нажимает на кнопки дрожащими пальцами, пробуя сочетание из нескольких простых чисел и букв. Панель с кнопками вспыхивает красным и возмущенно гудит.

– Мы не знаем пароля.

Я рассмеялся бы, вот только на кону стоят наши жизни. Борьба за выживание, лес, гроза, снежная буря, обвал в горах, попытки не впасть в безумие – все было ради этого. Они привели нас к двери, которую мы не можем открыть, потому что не знаем пароля.

Краем глаза я замечаю быстрое движение: Лилиан резко подносит руку к лицу. Она хочет сделать это незаметно, но получается неуклюже, и я вижу, что она пытается скрыть от моих глаз. У нее течет кровь из носа – на ладони остался красный след.

Она сжимает челюсти и опирается рукой о стену. Она старается вести себя обычно, но у нее подгибаются колени. Ей с каждой секундой становится все хуже из-за того, что находится здесь внизу.

Я стараюсь не думать о том, что ее вернули, как цветок. И что теперь цветок этот обратился в прах.

Стою и смотрю на нее, но не могу двинуться с места. Когда терять уже почти нечего, даже самая крохотная потеря кажется потрясением.

В конце концов Лилиан меня уводит. И теперь я знаю, что это на самом деле она: от одного только прикосновения ее руки у меня гудит в ушах. Я не думал, что когда-нибудь прикоснусь к ней вновь.

– Вы отвлекаетесь, майор.

– Вовсе нет. Я очень сосредоточен – как и в начале нашей беседы.

– Если бы вы шли нам навстречу, мы бы уже закончили.

– Я очень даже иду вам навстречу. Мне совсем не хочется создавать неудобства «Компании Лару». Знать бы еще, что вы пытаетесь выяснить…

– Мы пытаемся выяснить, насколько вы обследовали станцию и прилегающие к ней окрестности.

– В таком случае я уже ответил на этот вопрос.

– Это как посмотреть.

Мы сидим на полу в комнате управления и разбираем обгоревшие документы. Нам нужны ответы. Приступ тошноты прошел, и голова уже не так пульсирует от боли. И, что важнее всего, из носа больше не течет кровь. Если Тарвер и заметил, что со мной случилось, когда я оказалась рядом с запертой комнатой внизу, то ничего не сказал. И спасибо ему за это. Разгадка этой планеты, шепотов, возвращения домой кроется за той дверью, и мы откроем ее, даже если из-за этого я снова умру.

Я с трудом сдерживаю рвущийся наружу истерический смешок.

Если из-за этого я снова умру. Даже если так – какая разница?

Впервые у меня нет ощущения, что жестокие рисунки на стенах за мной наблюдают. Поначалу они казались угрозой или предупреждением о том, что хранится за дверью. Но теперь они отражают мои жестокие мысли.

Архивные документы разбросаны по всей комнате: одни обгорели во время пожара, который быстро погас в бетонном здании, другие разбросаны на полу или засунуты в мусорные корзины, будто люди убегали отсюда в спешке.

Мы собрали как можно больше бумаг и вчитываемся в каждую строчку, чтобы найти какую-нибудь подсказку или хотя бы пароль к двери внизу.

Тарвер сидит, ссутулившись, его взгляд прикован к странице. Он решителен, сосредоточен. Отчасти мне хочется сесть с ним рядышком, провести рукой по его волосам, поцеловать в лоб и отвлекать, пока он не расслабится.

Но я сижу на месте. И не важно, как сильно горит во мне это желание – я не могу дотронуться до Тарвера.