Факультет прикладной магии. Простые вещи - Таис Сотер

Когда фрау Ратцингер съезжала, она оставила свой адрес. Место было довольно далеко от меня, на другом краю города, поэтому я прогулялась до парка и наняла один из стоящих там фиакров.

Улица Гротте когда-то считалась достаточно богатой, но эти времена давно прошли. Она еще оставалась респектабельной, но теперь здесь обосновались горожане средней руки, редко занимающие больше одного этажа в красных кирпичных домиках. По местным меркам тетушка Адель жила довольно богато и даже могла себе позволить разбить небольшой сад с ухоженными клумбами и лужайкой. Интересно, соседи фрау Ратцингер знали, чьей родственницей была эта милая старушка?

Я позвонила в колокольчик у калитки, подождала. Позвонила еще раз. И еще. Открыла мне минут через десять сама тетушка.

— Софи, дорогая! Как приятно тебя видеть!

Я поцеловала старушку в сухую щеку, искренне ей улыбаясь. Хорошо, когда тебя рады видеть.

Интерьер дома оказался неожиданно строгим. Никаких кружевных салфеточек и фарфоровых ваз с искусственными цветами, которые так любят пожилые фрау. На стенах и полках не было картин, ковры были хоть и мягкими, но почти однотонными. Будто здесь не одинокая старушка живет, а пожилой профессор.

Служанка, немолодая, как и тетушка Адель, принесла нам чай и печенье, и я наконец отдала очки их владелице. Та поблагодарила, но взяла их с некоторой опаской.

— Не беспокойтесь, никакой магии. Хотя соблазн был, — улыбнулась я. — Уж больно материал хороший для некоторых чар.

— Кто о чем, а артефакторы всё о чарах, — покачала головой тетушка.

Как и положено, мы поговорили о погоде, затем перешли на общих знакомых. Новостей о Петере не было ни у меня, ни у тетушки, темы о Шефнере-старшем я избегала, да тетя ничего и не спрашивала. А вот о семье Грохенбау мы могли беседовать спокойно.

— От Ирмы пришло недавно письмо для ее отца, — порадовала я женщину. — Джис дал мне немного почитать.

— И как ей в академии?

Я фыркнула.

— Жалуется, конечно. Но уже успела завести парочку приятелей.

— Как приятелей? — встревожилась тетушка. — Она слишком молода для этого!

— О, я говорю о друзьях, не думаю, что курсантам там до романтических отношений.

— Ну и пусть пока учится, — проворчала старушка. — Успеется еще. А вот тебе стоило бы отнестись серьезней к личной жизни. Подумать о ближайшем будущем, так сказать.

Я сделала глоток чая и, совершенно не подумав, ответила:

— Так я уже.

Тетушка неожиданно обрадовалась:

— Значит, вы с Мартином помирились! А я переживала… — Заметив выражение моего лица, она замолчала.

— Господин Шефнер хороший человек, — неловко сказала я. — Но не думаю, что у нас может что-то получиться.

— Не думает она! — неожиданно сердито сказала фрау Ратцингер. — Вот как будто артефакторы что-то в отношениях понимают! Я к тебе очень расположена, Софи, но то, что ты играешь чувствами моих дорогих мальчиков, заставляет меня расстраиваться.

Я опустила глаза, нервно кроша в пальцах печенье.

— Петер всегда знал, что я отношусь к нему только как к другу. А Мартин… Господин Шефнер, — тут же поправилась, — разрушил все сам. Не я залезла в голову вашего племянника без разрешения.

— О!

— Вы не знали? Он решил позаботиться обо мне, искоренив мою дурную привычку к курению. — От обвиняющих ноток в голосе я избавиться не смогла, хотя и не хотела говорить плохо о Шефнере при его тете. — И вообще пытается полностью контролировать мою жизнь.

— Я догадывалась, что что-то подобное может произойти, — призналась тетушка. Это… иногда встречается. Хотя надеялась, что Мартину удастся избежать моих ошибок.

— Вы… — нахмурилась я недоверчиво.

— Да, я тоже нарушала правила, — вздохнула фрау Ратцингер. — Закон суров к менталистам, но некоторые манипуляции отследить сложно, и поэтому соблазн преступить черту велик. Особенно когда дело касается близкого человека. Человека, которого любишь. Для нас, ментальных магов, отношения очень важны. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

— Никогда не читала о подобном, — удивилась я.

— Так об этом не пишут, стараются даже не говорить, не желая открывать слабость. Ты же знаешь, какими нас считают — холодными черствыми сухарями. Это один из способов защиты. Но мы очень уязвимы, когда находим своего человека. И поэтому бываем ужасно жестоки в своем желании его присвоить. Вот я, например, убила своего мужа, — спокойно сказала тетушка Адель.

Чай пролился мне на юбку, но я едва ли это заметила.

— И чем он такое заслужил? — смогла выдавить из себя спустя какое-то время. Надо же знать, за что меня захочет убить Шефнер, если что пойдет не так.

— Я задаю себе этот вопрос на протяжении тридцати лет, — ответила фрау Ратцингер. — И так и не нашла ответ. Лейн был хорошим человеком. Он не заслуживал смерти, но умер, потому что я слишком его любила и до безумия боялась потерять. Поэтому практически задушила своей любовью.

Адель было почти двадцать пять, когда она встретила молодого офицера Лейна Ратцингера, года на три младше нее. Девушка из хорошей семьи обладала симпатичной внешностью и вполне могла выйти замуж раньше, но большинство ухажеров отпугивали ее ментальный дар и характер, вспыльчивый и упрямый. Тех же женихов, кто был готов смириться с недостатками невесты, Адель прогоняла сама.

— Не то чтобы я была такой уж романтичной и мечтала о браке по любви. В наше время это было не особо-то принято. Но мысль, что мне придется всю жизнь прожить с человеком, к которому я равнодушна, вызывала у меня почти физическое отвращение. К счастью, родители не торопили меня с выбором, моя наставница в магии сумела объяснить им, сколько страданий и несчастий принесет такой брак. Для ментального мага его партнер является якорем, внешней точкой опоры. Найти ее — большая удача, потому что, не имея того, кто мог бы ею стать… Нет, не умрешь, конечно. Просто потеряешь интерес к жизни и к людям. Я уже становилась такой — мир казался совсем тусклым, а все вокруг неинтересными и скучными. Одинаковыми в своих страхах, желаниях и сомнениях. Но Лейна я чувствовала и понимала лучше, чем кого-либо, и в то же время никогда не могла предвидеть, что он скажет или сделает в следующий момент… — Тетушка улыбнулась, что-то вспоминая. — Он был реальным, настоящим и очень ярким. Я полюбила его, а он меня, иначе и быть не могло. Менталистам и так трудно найти себе пару, а если бы еще мы влюблялись невзаимно…

Я нахмурилась.

— Это какая-то магия? Принуждение?

Адель удивленно и несколько расстроенно на меня посмотрела.

— Нет, что ты. Мы и без всякой магии способны ощущать, как к нам относятся. Если бы Лейну я не нравилась, то дальше моей симпатии к нему дело бы не зашло. Вижу, я огорошила тебя?