Дорога сильных. На пороге мира - Анна Попова

земле, едва прикрытой лапником и плащом. Увы, дороги как таковой тут не было, и возок пришлось оставить в деревне. Взяли лишь то, что могли унести на себе или увезти на лошадях.

Девочка постояла, привыкая после душного тепла палатки, полного сопения и вздохов девчонок, к прохладному сумраку леса. Было тихо и влажно. Туман висел зыбкой пеленой, рокотала поодаль речка, и где-то там, между вбитых в каменистую землю опор, застыл мост. А по берегу, тому и этому, были развешены исписанные рунами пластинки, металлически гудящие даже в штиль.

Ухнула вдалеке сова, ей ответила еще одна, уже ближе.

Лагерь спал. Палатки светлели у сосен. Раз, два, три… дальше Мия не видела, но знала, что должна быть еще хотя бы одна — для старших магов. Гьярравары дремали прямо так, на земле, кто поближе к костру, а кто поодаль, позади палаток.

Девочка двинулась прочь, стараясь никого не задеть. Мох и сухие иглы пружинили, позволяя ступать тихо. Негромкое фырканье впереди подтвердило: она идет в нужную сторону. И ее заметили.

— Милая моя, хорошая, — зашептала Мия, обнимая за шею свою любимицу, Лею, а та ткнулась бархатным носом в живот в поисках угощения.

Девочка едва не рассмеялась. Выудила из кармана шоллы морковку, припасенную еще с вечера, и мягкие губы серой кобылки тронули ладонь. Мия прижалась к теплому боку и крепко зажмурилась.

Темно, тепло, тихо.

Кажется, можно так до утра простоять.

Тревога, разжимая огненное кольцо, немного отступила. И… хлестнула вновь, когда раздался хруст ветки. Лея дернула ушами. Значит, не показалось.

Привычно захотелось спрятаться, но Мия стиснула зубы и шагнула в сторону, выглядывая из-за лошади. Всмотрелась в сумрачный лес. Никого. Но это не так, ведь серая кобылка прядает ушами и переступает нервно на месте.

Тихо, как же тихо вокруг.

Мия прикрыла глаза и вслушалась по-другому, так, как умела лишь она. Дрожа, пробежалась мысленно про гьрраварам, «тронула» ребят, робко коснулась магов. Спят, спят, снова спят. Но как? Почему все?! Должен же быть хоть кто-то в охране! Или он есть, но для ее чутья слишком далеко? И тут…

Интерес, азарт и немало злости.

Охнув, она распахнула глаза и повернулась.

Мужчина. Невысокий, гораздо ниже рослых гьярраваров. Темные волосы, острый взгляд, на смуглом безбородом лице — ниточка шрама. Воин. Веет от него холодом и властностью, а еще какой-то брезгливостью, словно не девочку рассматривает, а поганое насекомое.

Черные одежды, в правой руке короткий меч, скорее даже кинжал-переросток. Сталь испачкана темным, и обостренным чутьем своим она почти видит, как густая жидкость стекает медленно, копится на острие, собираясь в крупную каплю. Дыхание замирает в груди, пальцы вцепляются в шоллу так, что их сводит.

«Нет, так не должно быть, не здесь, не сейчас…»

Кап.

Кровь сорвалась с меча и упала в траву. Мия вздрогнула и, поднырнув под лошадиную шею, пустилась бежать. А он вместо того, чтоб догонять, начал петь. Хрипло, размеренно, сильно.

Низкий звук достиг ушей, пронзил ее не хуже копья. Вскрикнула, спотыкаясь. Огненный шарик, зародившись в груди, разрастался, захватывая ее всю, и Мия согнулась от боли. Каждое слово, каждый жест мужчины, мерзкий, противный самой ее сути, будто накидывал новые кольца, мешая дышать и думать. Содрогаясь, сделала шаг, другой и упала на колени. Пальцы сжались в кулаки, голова склонилась почти до земли. Медленно и уверенно шел он к ней и пел, пел, а Мия дрожала, борясь с тошнотой и разрывающей тело болью.

Больно. Плохо так, что жить не хочется.

Девочка застонала, кусая губу. Слова ввинчивались в мозг, и Мия с трудом уже понимала, кто она и где находится.

Нет, нет, нет!

Превозмогая себя, обернулась, впилась взглядом в его глаза. Мужчина дернулся и сфальшивил, пусть на секунду, но сбился с ритма, и сразу стало возможным вдохнуть, пуская воздух в горящие легкие.

И она закричала — высоко и громко, разом срывая голос. Рванула с диким ржанием Лея, снеся по пути мужчину, дернулись на ноги прочие лошади. А Мия, осипнув, завизжала уже мысленно. Нервно, на одной ноте, проникая в умы тех, до кого могла дотянуться: проснись, проснись, ну проснись же!

Олег

— Проснись, ну проснись же… Олег!

Она не звала его Хельгом, как местные, и «Ольег» звучало у нее мягко, мило и немного смешно.

Авила. Кажется, он скучал по ней. Сам дурак, конечно: прогнал тогда, а потом не спешил извиняться. И ссора затянулась. А ведь можно было иначе проводить время.

Она наклонилась над ним и вновь потрясла. Волосы упали вперед, пощекотав лицо. И, когда он, рыкнув, перевернулся и подмял ее под себя, девушка лишь изумленно охнула.

— Надо у… — пискнула она перед тем, как он заткнул ее жадным поцелуем.

А когда отстранился, она сама потянулась к поясу. И взгляд, такой шальной, не отрывался от его лица.

Это было похоже на сумасшествие. Ночной воздух холодил живот, который Авила оголила, задирая на нем рубаху, а сама девушка, прекрасная, дикая и будто одержимая, скакала верхом. Двигаясь ритмично, она то наклонялась вперед и терлась грудью, то выгибалась обратно, запрокидывая лицо к небу.

Рядом, на расстоянии вытянутой руки, похрапывал Юрка, где-то за ним спали Ваня, Дэн… и Линда с Виктором. Эти двое, почти никого не смущаясь, улеглись вечером вместе, обнялись и отключились почти мгновенно. Олег подумал тогда еще, что Витька дурак — у него Лин обнимашками бы не отделалась.

При мысли о рыжей, о том, что она спит совсем близко, Олега пронзила острая волна удовольствия. Вцепился пальцами в бедра Авилы, подмял под себя, ускорился…

— Ух! — выдохнула она, пытаясь выровнять дыхание.

— Ух, — подтвердил он, скатываясь с нее. — Так чего ты хотела?

Завозился со штанами, медленно озираясь. Спят. Просто чудо, что они никого не разбудили.

— Пойдем со мной.

Авила поднялась быстро, одернула юбку и поправила волосы под узкой повязкой.

— Пойдем, — повторила она, хватая его за руку и настойчиво утягивая прочь, и он шагнул следом, — ничего не говори и ничему не удивляйся.

Прочь от палаток, гьярраваров, от спящих товарищей. От Линды.

Олег замер на месте, и пальцы девушки, что шла впереди, выскользнули из его ладони.

— Куда ты меня тащишь? — спросил, хмурясь, а взгляд меж тем, как магнитом тянуло назад. К рыжей.

Кажется, она это тоже заметила. Миловидное лицо дрогнуло, словно девушка собиралась заплакать, но тут же Авила прильнула к нему, заставляя смотреть в глаза.

— Чего тебе надо, Олег? Или я некрасивая? Или мало люблю тебя — тогда и так, как тебе того