Оружейникъ - Алексей Кулаков

«Неужели анонимку прислать сподобились? А, нет. Градоначальник обо мне вспомнил, на совместную трапезу приглашает. Никак полицмейстер поделился с Модестом Арнольдовичем радостной вестью о скором приезде великого князя Михаила. Или опять зачесалось насчет небольшой такой дольки паев в моей компании?»

Прикинув, успевает ли он по времени и с «рокотом» поработать, и за столом у градоначальника ложкой помахать, Александр досадливо сплюнул и пошел переодеваться к обеду. После недолгого перебора остановившись на самом светлом костюме, уже через десять минут он полностью соответствовал своему нынешнему статусу. Стоя перед большим зеркалом и завязывая шелковый галстук, молодой человек немного грустно улыбнулся.

«Владелец заводов, газет и пароходов. Правда, второго и третьего пока нет, но это только пока».

Поправив немного кобуру с уже вполне серийным «малышом» для скрытого ношения, он застегнулся на все пуговицы и потянулся к шляпе.

– Ой!

Резко довернув голову на противный жестяной звон, так, чтобы видеть отражение за своей спиной, Александр тут же улыбнулся – упорная в своих намеках горничная засмотрелась на хозяина дома и сама не заметила, как налетела на небольшой столик для перчаток и визиток, сбив с того серебряный поднос. Сидя на полу, Наталья растерянно хлопала своими длинными ресницами и никак не могла решить, что же ей дальше делать.

«Хороша!»

– Не ушиблась?

Протянув руку помощи обессилевшей от непосильной работы девушке, князь полюбовался ровным и очень красивым румянцем на ее щечках, а вот ответ, как ни силился, разобрать не мог. Пискнув что-то невразумительное, горничная покраснела еще больше и замерла почти по стойке «смирно», вдобавок закрыв глаза. Типа – делайте что хотите, меня здесь нет. Александр еще раз поправил шляпу, слегка воровато огляделся и… всю дорогу до трехэтажного каменного особняка градоначальника вспоминал восхитительный вкус быстрого поцелуя.

«Определенно ради таких моментов и стоит жить! А какая скромница оказалась, а? Руками вроде и оттолкнула, а грудью и бедром так прижалась, что едва без обеда не оставила. Чертовка».

За столом у Модеста Арнольдовича было ожидаемо многолюдно: кроме самого семейства почтеннейшего градоначальника в виде его самого, жены и приехавшей погостить дочери (к счастью, вполне уже замужней особы) присутствовал благочинный[13]всех церквей Сестрорецка отец Анастасий. А также полицмейстер (разумеется, с супругой), еще пара мелких чиновников без своих вторых половинок и втрое большее количество местных дворян. И вот у них-то в наличии были и жены, и дочери в «подходящем для замужества» возрасте. Самое же печальное для князя было в том, что обед всех интересовал гораздо меньше, чем его скромная персона: поначалу за столом звучал обычный светский треп, но чем дальше, тем больше тема общего разговора смещалась на фабриканта, уж очень он всех присутствующих интриговал. Своей закрытостью, необычной для столь молодого возраста серьезностью, богатством – да практически всем. Особенно старались две почтенные матроны, имевшие очень сомнительную славу активисток-общественниц. В том смысле, что очень активно участвовали в светской жизни небольшого, в сущности, курортного городка, добросовестно собирая и пересказывая любые слухи на любую тему. А в свободное время так же усердно исполняли обязанности свах, по мере сил и разумения «соединяя любящие сердца».

– Князь, в обществе вами недовольны. – Одна из «активисток» сделала небольшую паузу, дожидаясь реакции на свое откровение. Не дождалась и продолжила, все так же мило улыбаясь и все так же не оставляя надежды разговорить молодого аристократа. – Вы по сию пору не устроили ни одного приема и не приняли ни одного приглашения. Ну что же вы молчите, Александр Яковлевич, развейте же наше недоумение?

«Как меня достали эти курицы в женском обличье!»

– К моему глубочайшему сожалению, дела и постоянные разъезды не позволяют мне наносить визиты достойнейшим людям нашего города. Возможно, несколько позднее?..

«Лет этак через тридцать – сорок, ага. А девицы-то как глазками постреливают. Но до тех, что приезжали к тетушке в гости, по мастерству все же недотягивают. Кстати, странно. В курортном городке и потренироваться не на ком?»

Появившийся за спиной хозяина дома лакей что-то коротко шепнул тому на ухо, получил разрешающий кивок и переместился за спину уже к Александру, полушепотом (у соседки справа и соседа слева аж уши зашевелились) известив его о прибытии августейшей «эсэмэски».

– Ваше сиятельство, к вам фельдъегерь пожаловали.

Негромко извинившись перед почтенной публикой, под градом любопытствующих взглядов князь вышел вслед за лакеем, миновал две комнаты и в третьей увидел подтянутого и уже немолодого курьера. Предъявлять паспорт или как-то по-иному подтверждать свою личность не потребовалось – оглядев адресата внимательным взглядом и для верности спросив имя-отчество, письмоносец легко расстался со своим грузом и тут же отбыл, не забыв при этом прихватить подтверждение в получении в виде росписи на обертке конверта. Повертев в руках небольшое, зато украшенное полудюжиной печатей послание, фабрикант восхитился обилием сургуча, вензелей и двуглавых орлов, после чего аккуратно вскрыл и ознакомился с его содержимым. Заметив краем глаза, как старательно подсматривает труженик хозблока (лакеи ведь тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо), Александр спокойно положил конверт во внутренний карман. Тихонько вздохнул и без малейшего на то желания вернулся к светским разговорам и поданному в его отсутствие десерту, но чем дальше слушал пустую для него болтовню, тем больше скучал. Вскоре молодого промышленника так достала спевшаяся парочка свах-активисток, буквально вымогавшая у него обещание посетить намечающийся грандиозный «всегородской» прием, что в качестве ответа на очередной намек он ласково поглядел на свою собеседницу. И так же ласково улыбнулся, но говорливая дворянка отчего-то поперхнулась и замолкла.

Внимательно все слушающий (и понимающий) градоначальник подметил, как его гость после этого достал из жилетного кармана свои часы и тут же объявил, что мужчинам надо срочно подышать табачным дымом. Видя, что фабрикант не торопится вернуть часы на место, Модест Арнольдович не поленился подойти и еще раз пригласить его на небольшой разговор, который первый же и начал, как только они вышли на небольшой балкон. И начал с извинений:

– Князь, я прошу вас не держать зла на Лидию Романовну – она несколько увлекающаяся натура и иногда забывается в своем любопытстве и женской непосредственности.

– Я так и понял.

Раскурив трубку, самый главный чиновник Сестрорецка машинально огладил свою роскошную и расчесанную на манер ласточкиного хвоста бороду, после чего наконец-то перешел к главной теме:

– Скажите, Александр Яковлевич, до меня дошли слухи о возможном визите на ваше предприятие некоей очень высокопоставленной особы. Эти слухи имеют под собой какую-либо почву?