Сингапурский квартет - Валериан Скворцов

Странный комплекс. Странная жизнь, которую он ведет далеко от дома, разучившись скучать по родным местам. Неужели он умрет на Востоке и смерть сделает эту странную жизнь его судьбой? Азия… Земля крайностей. Здесь царит взаимная всепоглощающая ненависть. Здесь животные уничтожают животных, люди — людей, но и животных тоже. Здесь насилие — повседневность, а твоя собственная жизнь не иссякает и ты пьянеешь от этой необыкновенной живучести на земле Азии. На земле, которая разжигает чувственность и которую наивно, только по неведению, считают колыбелью мудрости. Какой мудрости? Растеряв собственные нравственные ориентиры, проникаешься местной этикой, если это этика, и делаешься ловким и терпеливым, пропитываешься буддистским всепрощением-равнодушием к злу. Не сознаваясь себе, веришь, будто душа уходит бродить сама по себе, пока тело растлевают хрупкие куклы, чья покорная ловкость разжигает кровь так, как никакие красавицы в мире. Верно, Джеффри, старина?

Он прикончил бутылку «Дон Периньон» и, как называл такие состояния, совсем спустил мозги с поводка. В наушниках звучал Мендельсон. Музыку прервал пилот, сообщивший, что до Сингапура осталось три часа с минутами.

«Все-таки плохо, что я излишне скрытен, — подумал Джеффри, засыпая, и почти не разговариваю на личные темы с друзьями… Да, но у меня, слава Богу, нет друзей!»

Ему приснился дом, который он снимал во Вьентьяне, находясь по службе в Лаосе. С дощатого балкона он наблюдает, как над городом собирается гроза. Пальмы вдоль улицы Самсентаи сделались выше. Острее пахнет красноземом. Гуще становится гул гонга в соседней пагоде… Крупные капли стучат по крыше. Ливень обрушивается такой силы, что кажется бутафорским. Мостки через кювет сорваны потоком, и они плывут среди лотосов и водяной повилики. Рикша, бросив коляску, влез по горло в канаву и ловит бог знает что в дождевой воде…

Джеффри пробудился от аплодисментов пассажиров, довольных пушистой посадкой. Самолет катил в сторону серой громадины аэропорта Чанги.

Полусонный, разбитый тремя сутками пути, простуженный белградскими сквозняками, Джеффри вяло потащился из «боинга». Перешагнув через порог трапа-гармошки, он почувствовал, что его мягко придержали за рукав.

— Господин Пиватски? — хрипловато спросил человек с косящими глазами, перехватить взгляд которых казалось невозможным. Чуть набекрень на нем сидела фуражка таможенника.

— В чем дело?

— Просили передать.

Подпираемый пассажирами, Джеффри на ходу прочитал записку:

«Джефф, привет от старины Нугана. Жду в ресторане на третьем этаже. Справься у старшего официанта».

Вздохнув, Пиватски направился к телефону-автомату. Набрал на кнопочном аппарате номер Клео Сурапато.

— Где тебя черти носят, Джефф?! — заорал хозяин, распознав голос.

— Что за спешка, Клео? Не вопи, я вполне слышу…

— Они напали, Джефф! В твое отсутствие!

— Кто — они?

— «Бамбуковый сад»… Они нащупали слабое место. Травник, про которого я мог бы подумать что угодно, только не такое… Его помощник или как он там у них называется… Этот помощник разговаривает от имени банды. И не называет, сколько они хотят. То есть, это война на уничтожение!

— Бруно знает?

— Бруно знает. Минувшей ночью мы виделись по этому поводу… Он уверен в своих ребятах из «Деловых советов и защиты». Советует ждать. Ждать, когда дорога каждая минута! Джефф! Ты слышишь меня, Джефф?!

— Я слышу, Клео.

— Джефф! Я плачу тебе немалые деньги. Я не привык попадать под удар неизвестно от кого!

— Сун Юй знает?

— Сун всегда знает все, что касается моих дел… Но, видишь ли, возраст есть возраст. Она немедленно умчалась с сыном сам знаешь в какое место.

— Твой отец почтенный Лин Цзяо остается дома?

— Отец дома. Не тебе объяснять, что в заложники берут детей или жен…

— Жен очень редко, Клео… Никуда не выходи. Пусть ребята из «Деловых советов» сидят в прихожей… Думаю, я быстро справлюсь с твоей проблемой. Жди от меня звонка. Хорошо?

Записку Нугана и самого «старину Нугана», который ждал Джеффри в ресторане, видимо, послал Господь.

В 1976 году Джеффри как ветеран ВВС получил приглашение работать экспертом при расследовании дела сержанта Лесли Аткинса, обвинявшегося в организации перевозок героина из Бангкока в США самолетами военно-транспортной авиации. Лесли был негром, и его «сеть» состояла из таких же. Всего шестеро. Каждый получил двадцать пять лет военной тюрьмы, хотя триста миллионов долларов, которые они положили перед этим в свои карманы, так и не были найдены. В обязанности Джеффри входило консультировать Нугана, полностью — Нугана Ханга, в те времена старшего сотрудника ЦРУ в Бангкоке, работавшего непосредственно под командой Роберта Иенсена, резидента управления, чьей зоной была граница между Лаосом и Камбоджей. Джеффри профессионально разобрал технологию воздушной транспортировки, используемой мафией; высокое качество его доклада произвело на Ханга должное впечатление, и он свел Пиватски с Иенсеном.

Роберт Иенсен, если чем и выделялся, то полнейшей безликостью.

Внешне он походил на молодца с рекламы сигарет «Мальборо», только слегка обрюзгшего. Они быстро перешли на «ты», и Иенсен спросил Джеффри, сколько Ханг заплатил ему за экспертизу. Джеффри сказал. На эти деньги они с Ольгой сделали взнос за квартиру в Сингапуре.

Иенсен выложил на стол бухгалтерский квиток, в котором значилось на треть больше, и посоветовал Джеффри не думать, будто Нуган его обобрал.

Недостающая треть превращена в акции компании «Нуган Ханг бэнк», которые и будут числится за Пиватски. Иенсен сказал также, что, посадив шестерых, он оставил на воле восемнадцать остальных членов аткинсовской банды. Они будут работать в новой компании. ЦРУ сворачивало работу после падения Сайгона, многие уходили в отставку, но налаженные в Сайгоне, Бангкоке, Вьентьяне и Пномпене связи, по существу личные и доверительные, бросать представлялось глупым.

Бывшие сотрудники Иенсена и Ханга вместе с черными молодцами Аткинса, оставшимися на воле, составили кадровый костяк нового предприятия. Предприятие называлось «Нуган Ханг бэнкинг груп». Отделения его открывались в Гонконге, Маниле, Сингапуре, на Гавайях и в Вашингтоне, и при этом на бывших явочных квартирах управления. Бросать квартиры тоже представлялось глупым.

Предприятие «Нуган Ханг бэнкинг груп» вкладывало, как выразился Иенсен, византийские, то есть огромные суммы в подпольное страхование «грязных денег» — на случай потерь в результате полицейского налета, судебной конфискации, междоусобиц «крестных отцов» и даже стихийных бедствий.

Мысль была блестящей! Развалины военной и политической агентуры времен вьетнамской войны превращались в доходное дело, становились «Сетью». В организацию вступили почти шестьсот бывших офицеров-разведчиков, «зеленых беретов» и морских пехотинцев, считавших, что крах Америки в Индокитае результат происков бюрократов типа Киссинджера.