Дикий мед - Кэрол Финч

– Если ты умная, попытайся поймать ее сама, Когда я очнулся, она скакала куда-то на лошади. Давай, беги вслед за ней, может, еще успеешь!

Бормоча ругательства в адрес своего непутевого мужа, Руби подхватила Вэнса под мышки, чтобы помочь ему подняться на ноги. Видимо, они так и обречены жить в постоянном страхе, ожидая появления Мориа. Прежде Руби была живой, как кузнечик; сейчас же она напоминала загнанного зайца, не ведающего, с какой стороны ждать нападения. Теперь ей придется постоянно быть настороже, бояться даже собственной тени. Пока они не избавятся от этой мерзавки, ее жизнь и жизнь Вэнса будут находиться под угрозой.

Все же дела были не совсем плохи – Вэнс оказался достаточно умен, чтобы не произнести вслух ни слова, а значит, Мориа все еще ничего не подозревает об их присутствии в городе. И потому еще есть время, чтобы изобрести способ, который избавит их от этой обузы.

Стоя рядом со стеной пожарной каланчи города Тусона, Бэррет разочарованно вздохнул. На протяжении двух дней он непрерывно носился по окрестностям города, но так и не смог ничего разузнать о Мориа.

Бэррету казалось странным, что человек на лошади может исчезнуть совершенно без следа. Однако ни служащие отелей, ни местные жители и слыхом не слыхивали о слепой всаднице.

Поняв, что все его усилия не приведут ни к какому результату, Бэррег повесил нос. Ему не хотелось думать о том, что может произойти с Мориа. Если она встретит опасность, то будет не способна даже заметить надвигающуюся угрозу. От одной этой мысли у Бэррета становилось скверно на душе. Не лучше было настроение и у Джессики, которая теперь считала себя чуть ли не убийцей. Свой гнев она не задумываясь выплескивала на мужчин, которым доводилось попасться ей под руку. Когда в дом Грэнджеров попытался зайти один из ее благоговейных обожателей, Джессика осыпала его такими оскорблениями, что бедняга пулей вылетел из дверей, словно за ним гнались бешеные собаки.

Бэррету оставалось лишь пожалеть этих несчастных. Юная красавица превратилась в свирепую фурию, и виноваты были в этом Девлин и он сам. Столь деликатную материю, как отношения мужчины и женщины, они объяснили сестре так «умело», что теперь Джессика отнесла весь мужской род к одной из разновидностей чертей. Молодой человек утешал себя мыслью, что, если бы они продолжали поддерживать в ней романтические представления, Джессику ждали бы еще большие неприятности.

Тяжело вздохнув, Бэррет повернул лошадь к торговому пункту. С того дня как Девлин вынужден был скрыться в горах, все обязанности по ранчо и торговому пункту легли на младшего брата. В эту минуту Бэррету меньше всего хотелось заниматься делами. Он мечтал поскорее избавиться от обрушившихся на него забот и неприятностей и, уткнувшись во что-то мягкое, женское, забыть обо всем хотя бы на несколько часов. Но об этом нечего было и думать – узнай про такое Джессика, и он потеряет последние остатки ее доверия. За два дня она и так успела назвать его развратником не менее четырех раз.

Конечно, у Девлина сейчас были свои проблемы, но они не шли ни в какое сравнение с тем, с чем приходилось иметь дело Бэррету! По крайней мере это не Девлину предстояло смотреть в глаза своему старшему брату, объясняя, что поиски Мориа окончились полным крахом.

– Ты здесь телом, но не душой, Белый Призрак, – заметил Чанос, видя, что его кровный брат смотрит куда-то вдаль.

Когда Белый Призрак вернулся в страну апачей с ее скалистыми вершинами и колючими кустарниками, он с изумлением обнаружил, как много осталось здесь эго, что напоминает ему о Мориа.

Пока они с Чаносом поднимались по извилистой дорожке к лесу Дьявола, где должна была состояться встреча вождей, индейцу пришлось по нескольку раз повторять свои вопросы, чтобы Белый Призрак наконец услышал их и ответил ему.

Настроение Девлина становилось мрачнее с каждым днем. Он прибыл сюда, чтобы выполнить обещание, данное Чаносу и вождям племен апачей Херонимо и Кочису; однако его мысли были заняты Мориа. Девлин очень надеялся, что Бэррету удастся вернуть ее. Черт бы побрал упрямую красавицу! Мориа исчезла, даже не попрощавшись, и это очень уязвляло Девлина.

Она отправилась в путь, взяв с собой лишь лошадь из конюшни, – без денег, без пищи, без ничего. Каким образом она намеревалась жить в горах? Похоже, слова Джессики задели ее столь больно, что ей было безразлично, останется ли она в живых вообще, если покинет его негостеприимный дом.

– Эй, Белый Призрак, – толкнул его в бок Чанос.

Девлин отвлекся от своих мрачных размышлений и обвел взглядом угрюмые лица бредущих по узкой тропинке Кочиса и Херонимо. За этими двумя следовали вожди других племен. Вся процессия направлялась к расположенному в священном ущелье Алтарю Солнца.

Девлин сделал усилие, чтобы сосредоточиться на главной задаче, которая собрала вместе столь авторитетных вождей. Ему предстояло убедить их в серьезности нависшей над индейцами опасности и в необходимости немедленных и решительных действий. Если он не сможет сделать свои аргументы достаточно вескими, хорошо вооруженные драгуны без труда перебьют племена поодиночке.

Взгляд Девлина скользнул по высокой фигуре Кочиса. Вождь племени чирикахуа был широкоплеч и плотно сбит, имел прямой нос и волевые черты лица. Его морщины свидетельствовали о том, сколько горя, боли и вероломства довелось увидеть в жизни этому человеку.

Херонимо был ниже Кочиса ростом, зато шире в плечах. Под бронзовой кожей его рук играли могучие мускулы. Своими острыми черными глазами и крючковатым носом он походил на орла. Губы Херонимо были сжаты в прямую линию. У Девлина мелькнула мысль: действительно ли эти губы когда-нибудь улыбались? Если такое и случалось, то, по всей видимости, очень давно – последний год у индейцев совсем не было поводов для веселья.

Не было радостей в этот год и у Девлина – лишь на короткий миг в его судьбе промелькнула Мориа, чтобы исчезнуть навсегда. Впрочем, ему нужно думать сейчас о куда более серьезных вещах...

– Когда-то я дал клятву апачам, – начал Девлин, оглядывая лица вождей, – и теперь намереваюсь ее выполнить. Я хочу уничтожить Беркхарта, причем так, чтобы в этом обвинили только меня. Если его убьют индейцы, то это станет предлогом для войны против них.

– Ты пытаешься обмануть нас снова, – возразил ему Макадо. В его голосе проскользнуло презрение. – Однажды ты уже позвал наших людей в долину Смерти, и после этого мы за тобой больше никуда не пойдем.

Какое-то время Девлин молча смотрел на Макадо. Раны, нанесенные индейцу Мориа, по-видимому, зажили, но удар по самолюбию по-прежнему продолжал его терзать. Похоже на то, что Макадо настроен дать ему сегодня решительный бой.

Кочис поднял руку, чтобы не допустить словесной перепалки.

– Белый Призрак доказал свою честность. Многие годы его семья покупала наш скот по справедливым ценам. Он всегда относился к нам с уважением. Я думаю, он не может быть предателем.