Ночар - Магдалена Козак

Помощники молниеносно разобрались с вбиванием деревянного колышка. Понесли мертвое тело, скользя во все более широкой луже крови.

Ультор коротким движением смахнул капли крови, спрятал меч в ножны. Клинок мокро заскрежетал.

— Non nocemus hominibus, — громко объявил Лорд.

Он осмотрелся по залу, наблюдая, как присутствующие ежатся под его взглядом. Кивнул головой, а затем повернулся и медленным шагом двинулся к своему трону. Молча сел.

Лорд Цандор медленно поднялся со своего места.

— Я объявляю заседание Капитула закрытым, — официально объявил он. — Возвращайтесь по домам, Дети Ночи. — Вампир повернулся немного вбок, к людям: — Мы благодарим вас за прибытие, Дети Дня.

Люди поднялись из своих кресел в полном молчании. Лорды также встали и подошли к гостям, вполголоса благодаря их еще раз. Вместе двинулись к дверям. За ними устремлялись их ночары и преторианцы.

Крошка повернулся к Нидору и Весперу, которые шли за ним по пятам.

— Бессмысленное, никому не ненужное варварство! — тихо и зло пробормотал он. — Грубая забава на потеху кровожадной толпы, вот что!

Они ничего не ответили, высоко держа голову и ни капли не меняя непроницаемые выражения лиц.

Полицейский тоже замолчал. Он дальше шел прямо, отчетливое неодобрение сквозило в каждом движении. Собравшиеся тоже начали выходить, зал медленно пустел. Двое уборщиков вошли на подиум, держа ведра с чистящей жидкостью. Медленными, методичными движениями они начали ездить швабрами по полу, смывая кровь.

Едут четыре всадника, едут…

Первый несет тебе голод,

Несет тебе голод, жажду.

Первый несет тебе голод.

Ты никогда не будешь сытым.

Уже никогда не будешь.

Первый несет тебе голод.

Голод в каждой клетке твоего тела.

Несет тебе голод, которого ты не хочешь,

Но все равно получишь.

Второй несет тебе войну,

Несет тебе войну на востоке.

На западе несет тебе.

Ты уже не найдешь покоя.

Грохот пушек будет будить тебя.

Второй несет тебе войну.

Войну везде вокруг тебя.

Несет тебе войну, которой ты не хочешь,

Но все равно получишь.

Третий несет тебе смерть,

Несет смерть твоим близким,

Твоим незнакомым несет ее.

Третий несет тебе смерть.

Смерть твоей души и тела.

Несет тебе смерть, которой ты не хочешь,

Но все равно получишь.

Но не отчаивайся, не отчаивайся,

Не отчаивайся, нельзя.

Четвертый несет тебе.

Он сильнее тех троих.

Он несет тебе любовь и веру, и любовь.

И веру, надежду для тебя.

Несет тебе солнце и звезды.

Он сильнее тех троих.

Культ «Всадники»

Веспер стоял перед окном и смотрел прямо на солнце. Он легко щурился, поскольку оно ослепляло… Но не жгло. И поэтому он смотрел как зачарованный.

Сзади кто-то подошел и легко положил руку на плечо. Ночар с интересом повернулся. Посмотрел прямо в темные, пылающее таинственной стихией глаза женщины, которая стояла рядом с ним. Те самые, незабвенные глаза, в которых бушевал пожар, клубился неутихающий шторм.

Он глубоко вздохнул, проникнутый неимоверным облегчением. Все-таки к нему пришла та, по которой он так тосковал. Женщина молча улыбнулась. Подняла ладонь с его плеча и легонько, медленно погладила по щеке. Он поднял руки, немедленно схватил эту ладонь и прижал к ней губы, радуясь прикосновению ее шелковистой кожи.

Женщина все смотрела на него, легко приоткрыв губы, и как будто поощряла к поцелую. Он поднял взгляд, с наслаждением вздохнул и отпустил ее ладонь. Обнял женщину руками, притянул к себе. Она тут же прильнула к нему, поднимая лицо. Веспер наклонил голову, жадно ища ртом ее губы. Его жаждущий язык тут же пробрался между них, соприкоснулся с ее языком. Они целовались быстро, жадно, их тела становились все ближе. Он сдвинул ладони с ее спины, сжал тугие ягодицы. Перестал целовать ее рот, повел губами вниз по подбородку, потом вдоль шеи… Все крепче чувствовал, как его набухший член пульсирует вожделением, прижимаясь к ее бедрам.

Внезапно она выскользнула из его объятий, легко, без труда, как будто была только туманом. Снова посмотрела на него тем безумным, чарующим взглядом.

— Приди, — сказала она тихо.

Веспер с усердием покивал головой. Один ее вид наполнял его необъяснимым наслаждением. Он так ее желал…

Внезапно он проснулся с негромким возгласом.

С недоверием посмотрел на пятно на семейных трусах. Мокрый сон, с ним уже лет пятнадцать такого не было. С тех пор как он перестал быть постоянно неудовлетворенным подростком.

Ночар сел на кровати, весь дрожа. Протянул ладонью по разогретому до пота лбу.

— О, черт! — бросил он про себя срывающимся голосом. — Мать его.

Веспер встал и торопливым шагом пошел в ванную. Сбросил трусы, залез под душ. В струях горячей воды попытался собрать хаотичные мысли.

У него не было тени сомнения, кем был ночной гость. Аранея.

Он должен рассказать обо всем Лорду, немедленно. Это не должно было случиться, это очень плохо, что так… Это может быть какая-то хитрость госпожи Ренегатов.

«Ясно, идиот, — мысленно обругал он себя минуту спустя. — Иди к Ультору и скажи: ты знаешь, Господин, мне снится твоя бывшая. У меня страшное желание ее поиметь. Что ты мне можешь посоветовать?»

Ночар со вздохом покачал головой. Это были бы прямо идеальные аргументы для капитана Алацера. Очередная мелочь, подтверждающая его подозрения. Что Веспера все-таки тянет к Ренегатам… Причем не с одной целью.

«Ни в коем случае!» — решил он про себя. Лучше молчать и подождать развития событий. Впрочем, это ведь только сон.

Ну, может быть, при возможности, он поговорит об этом с Нидором. Конечно, если будет подходящий момент. Если он вообще будет.

Вампир глубоко вздохнул, закрыл душ, вышел из ванной голым, обтекающим водой, вернулся в спальню и лег на кровать. Перед глазами непрерывно появлялись сцены из этого сна, и у него никак не получалось их отогнать.

Сирена орала сигналом, находящимся на пороге человеческой слышимости, однако прекрасно воспринимаемым обостренными чувствами ночаров. Характерный продолжительный писк: один короткий удар звуков, один длинный, два коротких. Мгновение перерыва, потом сначала. И так десять раз подряд.

Веспер поднял заспанные веки, сел на кровати, спустил ноги, протер ладонями глаза. Он не помнил, когда смог заснуть. Ночар мучился с самого вечера, разрываемый голодом и неудовлетворенным вожделением.