Французская мелодия - Александр Жигалин

— Если всё так, как ты говоришь? Следуй за мной.

— Куда?

Подчиняясь приказу, Илья покинул кресло раньше, чем сделал первый шаг отец.

Предчувствие праздника щекотало нервы. Приходилось прикладывать усилия, чтобы, удержав эмоции, не позволять им вырываться наружу.

Наполненный требовательностью голос отца заставлял быть максимально сконцентрированным, отчего внутреннее напряжение было схоже с ожиданием фейерверка.

Отец и сын были возле двери, когда та распахнулась, заставив обоих отпрянуть назад.

Шагнув навстречу, Вера Ивановна вернула дверь на место, проделав с таким видом, будто боялась, что тот, кто находится за спиной, мог услышать.

— К нам гости.

Приложив палец к губам, Вера Ивановна повела головой в сторону окна.

— Кто? — переспросил Николай Владимирович.

— Не знаю. Машина прибыла двадцать минут назад. Остановилась рядом с «Мерседесом». Я хотела предупредить, но из неё никто не вышел. Подождала. Никого. Чего, думаю, беспокоить зря, вдруг не к нам. Сейчас же толпой вывалили.

— Да кто, они-то? — не выдержал Илья.

— Не знаю. Они и сейчас там.

Покосившись в сторону окна, Вера Ивановна спряталась за спину мужа.

Отец и сын, как по команде, бросились к окну. Выбрав наиболее удобные позиции, и тот, и другой, отодвинув в сторону часть штор, начали изучать обстановку.

На противоположной стороне улицы бок о бок стояли «Мерседес» и «Ауди».

Людей, о которых говорила мать, рядом не было.

Стоило Илье повернуть голову в сторону калитки, как тут же возглас удивления разорвал повисшую в комнате тишину.

— Ничего себе! Гришин пожаловал!

— Гришин?

Посмотрев в указанную сыном сторону, Николай Владимирович отпрянул вглубь комнаты. Схватив Илью за руку, дёрнул с такой силой, что тот вынужден был сделать несколько шагов, чтобы не споткнуться о собственные ноги.

Богданов — старший, не обращая внимания на удивлённый взгляд сына, взял под руки жену, проводил ту до двери.

— Гостей встреть, как положено. Подержи пару минут на пороге. Мне надо кое-что объяснить Илье.

Та, ни слова не говоря, тихо, подобно мыши, выскользнула из комнаты, не забыв прикрыть за собой дверь.

Наблюдая за действиями родителей, Илья не понимал, что происходит.

«Зачем отцу понадобилось просить мать, чтобы та, задержала гостей на крыльце»?

Ответ был дан через минуту.

Взяв сына за плечи, Николай Владимирович как следует тряхнул, словно только так мог заставить того очнуться.

— Слушай и запоминай. Всё, что я сейчас скажу, должно остаться только в твоем сознании. До определённого времени.

На пару секунд Николай Владимирович замер, прислушиваясь к гуляющим по дому звукам и не обнаружив ничего такого, что могло насторожить, перевёл взгляд на Илью

— В подвале дома находится комнатка, крохотная метр на метр. Вход через гараж. Спустишься в смотровую яму, на противоположной от лестницы стене увидишь стеллаж, на нём расставлена куча разных банок: из-под краски, лака и всякой дребедени. Стеллаж двигается. Уберёшь банки, отодвинешь в сторону стеллаж, увидишь дверь, стальную со встроенным кодовым замком. Цифр восемь. Даты рождения и смерти Александра Ивановича в обратном исчислении.

— Как это?

— Очень просто. На памятниках как даты написаны? Число, месяц, год. В коде те же цифры, только наоборот. Год, месяц, число, начиная с даты смерти, заканчивая датой рождения. На большее не хватило фантазии. Наберёшь код, дверь откроется. Затем будет ещё одна. Проделаешь то же, но уже с датами нашего деда. Если забыл, придётся вспомнить?

— Ты чего, батя?

— Ладно, — подобрел глазами Богданов — старший. — Войдёшь в хранилище, увидишь встроенный в стену сейф. Код к замку составляют те же восемь цифр, только теперь уже согласно датам рождения и смерти отца Александра Ивановича.

Николай Владимирович замолчал, ожидая, чем ответит сын.

Богданов — младший ответил словами: «Это всё?».

— Нет. Есть «но». Одна неверно набранная цифра, любая, первая или последняя, может привести к непригодности замка. При вскрытии сейфа принудительным путём всё, что находится внутри, будет уничтожено в течение двадцати пяти секунд.

Замок соединён со специально встроенным устройством, которое в случае нарушения запорного устройства проколет баллон с газом. Включится механизм искрообразования, и газ взорвётся.

Илья хотел было спросить отца: «Что находится в сейфе?» Но тот не дал открыть рта.

— Теперь, что касается гостей. Запомни, максимум концентрации, минимум эмоций, всё должно быть нацелено на результат. Не исключено, что Гришин решит применить силу. Но даже в этом случае мы должны быть уверены в правоте своих действий.

— Будем сидеть и смотреть, как размахивает пистолетом?

— Предпочитаешь получить дырку в лоб и тем самым загубить дело?

— Не знаю.

Илья понимал, что отец прав. С такими людьми, как Гришин, вести себя надо осторожно. В то же время разыгравшийся в душе бунт не оставлял надежд на то, что он, Илья Богданов, сможет удержаться, в случае если Гришин попытается применить силу.

В глубине дома послышался стук закрываемой двери и шаги.

Среди множества звуков можно было различить голос матери.

Понимая, что выжидать нечего, Николай Владимирович глянул на сына.

— Ну что пошли?

В прихожей топтались трое: Гришин и двое громил под два метра ростом, что делало полковника смешным.

Но это только на первый взгляд.

На самом же деле при ста семидесяти сантиметрах Гришин выглядел авторитетно. Грозный взгляд, неглупое лицо делали похожим на предводителя войска, представители которого топтались за его спиной.

— Какие люди! Да ещё и при охране! — не удержался, чтобы не съязвить Богданов — младший.

— Илья! — одёрнув сына, Николай Владимирович недвусмысленно почувствовал, как стоявший напротив человек съедает его взглядом. — Чем обязан, господин Гришин?

— Надо поговорить, — приободрившись, произнёс полковник.

— Интересно знать о чём?

— Всё о том же.

— В таком случае боюсь, что огорчу. Добавить к последнему разговору мне решительно нечего.

Реакция гостя последовала незамедлительно.

— Вы так считаете. Я же думаю, что наоборот вам есть, что сказать.

— Основания?

— Моё общение с вашим сыном. К тому же полчаса назад открылись факты, способные как в корне поменять подход к делу, так и изменить наш настрой.

— Что вы имеете в виду?

— Небезызвестные вам документы отца и сына Соколовых.

Вынув из кармана диктофон, Гришин жестом дал понять, что готов включить механизм воспроизведения.

Богдановы переглянулись.

Ни тот, ни другой не понимали, что означают последние слова полковника. Выбранная отцом и сыном позиция давала сбой, причём ровно настолько, насколько возросла уверенность Гришина.

— Хорошо, — решительным голосом произнёс Николай Владимирович. — Мы обсудим ваше предложение, но сначала ответьте на вопрос. Зачем приволокли гренадёров? Как мне помнится, до этого встречи наши проходили в обстановке полнейшей конфиденциальности.

— На всякий случай.

— На всякий случай? Вы что опасаетесь, что мы учиним над