Хороший сын, или Происхождение видов - Чон Ючжон

На закате мы сидели за столом. Юмин — рядом со мной, а возле мужа — Ючжин. Мы с мужем поздравили друг друга с годовщиной, за одиннадцать лет всякое бывало: и ссоры, и примирения. Мы дали друг другу пять и пожелали продержаться еще пятьдесят лет. Мы громко болтали — здесь незазорно было быть громкими, ведь все море принадлежало нам. Ночное небо, в котором стоял красноватый полумесяц, было багровым, словно девичьи щеки. Дул легкий бриз, лепестки яблонь парили, будто стая белых бабочек на ветру. Мои дети, окруженные летающими лепестками, были самыми прекрасными. Мой муж — очень нежным. Я сильно опьянела, благодаря чему впервые за долгое время уснула без задних ног.

Меня разбудил звон колокола. Он был не таким, как до этого, когда его колыхал ветер, кто-то бил в него изо всех сил. Звон был похож на звук шагов Юмина, когда он очень взволнован. Возможно, поэтому я в полусне позвала Ючжина: успокой своего брата.

Ючжин не отвечал, а колокол бил все громче и быстрее. Бом-бом…

Я резко открыла глаза. Сон развеялся не из-за звона, а из-за интуиции. Выбежав на террасу, я увидела, что на колокольне кто-то тянет за веревку. Вода уже почти наполовину заполнила заводь у подножия обрыва. Колокольня, наклоненная в сторону моря, выглядела опаснее, чем вчера. Этот кто-то, прислонившись к хлипким перилам, звонил и очень громко кричал. Сомнений не было, это был Юмин.

У меня помутилось сознание, казалось, что глаза выскочили из орбит, а волосы встали дыбом. Зачем он туда поднялся, почему он так торопливо звонит? Я ничего не понимала, но ясно было одно: он не знает, как это опасно. Я затопала ногами на месте. Юмин, спускайся, спускайся! Но странно — из моего рта лишь вырвалось: «Ючжин!»

Испуганный моим криком муж в одних трусах выбежал из комнаты. В это время на колокольне появился Ючжин, словно услышав мой зов. Он выскочил из ниоткуда, поднялся на колокольню и встал рядом с братом. У меня было такое ощущение, что я увидела чудо. Я почувствовала умиротворение. Ючжин остановит его.

В следующий момент произошло то, во что нельзя было поверить. Ючжин ударил Юмина кулаком. А потом шатающегося от неожиданного удара брата толкнул в грудь ногой. Одного удара было достаточно. Юмин с криком полетел вниз с колокольни. Его маленькое тело исчезло внизу обрыва. Я замерла, я не могла дышать, будто острый нож перерезал мне горло.

Муж в чем был с криком побежал туда, зовя Юмина. Я тоже бросилась вслед за ним. Из пансионата выскочил администратор, спрашивая, что случилось, но нам было не до него.

Я бежала по лесу босой, не чувствуя боли, когда подворачивала ногу или ударялась о корни деревьев и падала. Я даже не заметила, что моя нога, уколовшись обо что-то, полностью покрылась кровью. Задыхаясь, я, как сумасшедшая, бежала за мужем. Бежала и бормотала. С Юмином все будет хорошо, в противном случае, муж все исправит. Когда я добегу туда, все трое будут стоять на колокольне… Лес все тянулся и тянулся вдоль обрыва, казалось ему не было конца. Колокольня превратилась в мистическое место, куда невозможно добраться. Когда я с трудом прибежала туда, то увидела одного Ючжина. Он стоял у перил и, не двигаясь, смотрел на море. Я остановилась перед колокольней. А почему я не вижу мужа? Почему так тихо? Что случилось? Подбородок страшно дрожал, изо рта раздался хныкающий голос: «Ючжин».

Ючжин обернулся и посмотрел на меня. Его лицо было окровавлено, зрачки расширены, как у разъяренного зверя, в них танцевал свет, похожий на языки пламени.

Я мгновенно пришла в себя. Отказываясь верить в происходящее, я побежала на край обрыва. Вода наполнила его наполовину. Юмина не было видно, а муж барахтался в набегающих волнах.

В ушах звенело. Перед дрожащими глазами мелькал «тот миг», когда Ючжин ударил своего брата кулаком и ногой вытолкнул в море. Я должна была позвать на помощь, но рот не открывался. Слова застряли в горле. Большая волна подняла тело мужа вверх, а затем вмиг отбросила на сотни метров. А я просто стояла и смотрела, как море в своей пасти тащит моего мужа за горизонт.

Администратор пансионата, который прибежал за мной, позвал на помощь. По сотовому он вызвал морскую полицию и собрал жителей острова, которые на рыболовецких судах отправились на поиски. Я не верила в реальность происходящего, мне казалось, что я вижу кошмарный сон. Рыболовецкие корабли, прочесывающие море, громко тарахтя моторами. Крики моряков, раздающиеся над заводью. Предложение администратора вместе вернуться в пансионат и подождать там. Я сама, неподвижно стоявшая на краю обрыва. Мне казалось, что мой муж весь в каплях воды вот-вот поднимется на обрыв, держа Юмина под мышкой. Если у меня осталось хоть немного разума, я бы, наверно, сразу поняла, что во время прилива вряд ли он сможет спасти Юмина и выплыть сам. Будь он даже чемпионом по плаванию.

В тот день после обеда мой муж и Юмин вернулись ко мне мертвыми с интервалом в два часа. Сказали, что мужа нашли жители острова, а Юмина — морская полиция города Мокпхо. Администратор вместо меня сообщил о происшествии моему отцу, который тут же приехал и в спешке нашел место для церемонии прощания в городе Мокпхо и принимал соболезнующих. Попозже прилетели родители мужа с Себу. Свекор взял на себя организацию похорон. А свекровь только рыдала перед фотографией своего единственного сына и несколько раз теряла сознание, так что в конце концов ее отвезли в больницу.

Что касается меня, то я просто тупо и отрешенно сидела, ничего не делая. Ко мне подходили полиция и журналисты, задавали вопросы, но я не отвечала. Ючжин тоже ничего не делал. С момента происшествия он проспал двадцать четыре часа подряд, словно впал в кому. Он даже в туалет не ходил и ничего не ел. А когда я трясла его, пытаясь разбудить, он не открывал глаза.

Хэвон, которая приехала с опозданием, поставила диагноз — реакция на стресс. Для него это огромный удар — старший брат и папа погибли у него на глазах. Она сказала, чтобы я не тревожила его, пока он сам не проснется. Сказала, что попытки насильно его разбудить могут быть опасными для его беззащитного сознания.

Какой простой диагноз. Я не могла с этим смириться, не могла просто смотреть на Ючжина, который спокойно спал с невинным лицом. Мне хотелось его разбудить и спросить. Зачем ты это сделал? Почему так поступил?

После того как Хэвон уехала, я разбудила Ючжина: схватив за грудки, с силой трясла его за ворот рубашки. Говоря начистоту, я сильно страдала от желания потащить Ючжина к морю и бросить его туда. Он, будто поняв это, тихо открыл глаза. Большие черные глаза неуверенно посмотрели на меня. Наши взгляды встретились, и он прошептал, приоткрыв свои красные, словно лепестки цветов, губы:

— Мама, я тебя люблю.

Голос был тихим и низким. Он походил на плач брошенного в гнезде птенца. Я ясно поняла, что этими словами он умолял: «Мама, не бросай меня». У меня перехватило дыхание, сердце ухнуло, гнев растворился, и охватившее меня желание исчезло. В этот момент я попалась в ловушку проклятия родов. Я поняла, как сильно люблю своего ребенка. Но вместе с тем поняла, что я никогда его не прощу. И тогда я решила прожить всю жизнь с чувством вины и в страхе, но тогда же я осознала, кто я такая. Я была мамой Ючжина, а Ючжин был моим ребенком. С этим ничего нельзя было поделать, эту правду невозможно было изменить.