Совершенная технология - Евгения Озерова

– Ни в коем случае! У нас всё под контролем! Вывел, проверил действие на учебном оборудовании, сдал результаты преподавателю – и уничтожил! – почти закричал он, рывком освобождая шею от удавки-бороды.

– Так как же…

– А вот так! – начал Хард и резко понизил голос. – Есть у нас… Отщепенцы похуже Винта… Хацкерами себя называют. Это на старом гномьем знаешь, что значит? Подрывник чужих шахт, вот. Вот они и… Боремся мы с ними, но… Такие они. Одного поймаем – два других появятся…

Он сокрушённо помотал головой.

– Ясно… – протянула ошеломлённая Шуша. – И… Зачем это они?

– По-разному. Кто-то в личных целях, например, чтобы гремлины им из чужих компьютеров сведения воровали… Кто-то просто так. Для развлечения.

– Хм… – Шуша задумалась. – А не мог бы ты найти для меня такого… хацкера?

Хард выпучил глаза, потом резко замотал головой и замахал руками.

– Ни-ни-ни!!! С ума сошла! Чтобы я, да… Ни в коем разе! Я – честный сисадмин! Никого из них…

– Ладно, ладно! – прервала его Шуша. – Ну, а кто бы мог? Хард поднял на неё глаза, полные муки, затем зажал себе рот ладонями и проныл сквозь пальцы что-то невнятное.

– Поняла. Знаешь, но говорить не можешь… Придётся, видимо, Гришнака Углуковича просить, раз так. Он наверняка хацкера найдёт…

Она вздохнула и пошла к двери. И обернулась, почувствовав, что сисадмин дернул её за куртку.

– Не надо Гришнака Углуковича! – прошептал Хард еле слышно. – Не надо! Я тебе сам… Гремлина создам. Какого тебе надо. Ты же друг…

– А ты… можешь? – с сомнением спросила Шуша.

– Дерьмо тролличье! Тьфу, экскременты горноориенталов… Ты за кого меня принимаешь? – возмущённо зашептал Хард. – Я ж сисадмин, а каждый сисадмин может вывести гремлина! Мы же бороться с ними призваны! Значит, и создавать умеем! Знаешь, каких? Покруче некоторых хацкеровских будут! Хочешь, я тебе саморазмножающегося сделаю?

– Саморазмножающегося? – она заинтересовалась.

Вот это было предложение! И оно идеально подходило для её целей!

– Ну, рассказывай! – прошептал Хард. – Только тихо. Шуша оглянулась, подтащила ближайшую коробку к ящику Харда и села напротив. Разговор предстоял долгий.

– Ну, давай уточним список, – деловито проворчал Гришнак Углукович и потянул к себе листок с несколькими строчками, написанными Шушей.

Она так и не успела отдохнуть: разговор с Хардом действительно вышел очень долгим. По мере её рассказа сисадмин то принимался невнятно ругаться, то надолго замолкал, шевеля в задумчивости бровями и бормоча что-то, то засыпал Шушу вопросами, изобилующими такими профессиональными терминами, что ей приходилось переспрашивать и подолгу выслушивать путаные объяснения нативного горца… Однако главное было сделано: он признал, что может сделать и сделает гремлина с требуемыми характеристиками, которые Хард настойчиво именовал не особенно относящимся к предмету их разговора термином ТТХ.

– Ну что же… Всё в пределах разумного… – пробормотал директор, изучив листок. – Только вот с физиками немного сложно будет. Для наших целей не любой, закончивший физфак, подойдёт.

– Почему же? Насколько я понимаю, теорию распада делящихся материалов знают все физики, а на соответствующих отделениях и практику, – удивилась Шуша.

– А ты вспомни, какой шум поднялся, когда излучение от двигателей корабля в первом приближении изучили, – посоветовал Гришнак Углукович, на секунду подняв глаза от списка и глянув на Шушу.

– Хм… Да… – задумалась она.

Обнаружение в спектре выхлопа дюз частиц с заумным названием, существование которых ранее признавалось только теоретически, и впрямь, повергло научную общественность сначала в шок, а затем вызвало бурю эмоций. Шуша мрачно покачала головой, вспомнив, как, сидючи в бюро на казарменном положении, для развлечения лазила по сети на профессиональные форумы физиков: неужели и десяти дней не прошло с тех пор? Вряд ли за это время хоть кто-то особенно продвинулся в изучении этих частиц…

– В общем, за трое суток наскребём кого-нибудь. Обратимся к теоретикам, которые разрабатывали эту гипотезу… Может, сами откликнутся, может, посоветуют какое-нибудь… юное дарование. Но на успех по этому пункту плана особенно не рассчитывай, – вздохнул директор. – Ну и ещё проблема. Гораздо более серьёзная, прямо скажем.

Он отложил листок в сторону и скрестил руки на груди.

– Насколько мне стало известно, среди персонала региональных бюро и спасателей МЧС Джеков О'Фонареллов в настоящее время нет. Но ты особенно не переживай: я получил от Отдела по ЧС санкцию на глобальный поиск, сейчас проверяются все болотноориенталы этой расы на то, проходил ли хоть кто-нибудь из них соответствующее обучение. Нам, сама понимаешь, и гражданские врачи, и лётчики какие-нибудь подойдут, и полиция, их тоже учат в экстремальных ситуациях действовать. Вопрос только в том, согласятся ли они на такое… прямо скажем, безнадёжное предприятие.

– Ну, если что… – протянула Шуша и замолчала.

Продолжать не хотелось.

– Да, если что, – понял её мысль директор. – Можно, конечно, в приказном порядке гемофагов послать. Только много ли ты с ними сделаешь-то? Эта ультрафиолетовая дезинфекция – почти верная смерть для них. Разве что успеют куда-нибудь в вентиляцию просочиться до того, как её снова включат при закрытии люка…

– Мне кажется, они не будут больше дезинфекцию включать, – начала Шуша, но директор её прервал:

– Кажется, не кажется… – махнул он рукой. – Ничего не известно. И к тому же – как гемофаги в условиях радиации работать будут? Угомонись, найдём Джека наверняка.

Шуша пожала плечами, размышляя о том, что без помощи Джеков или гемофагов придётся ставить только на гремлинов, что крайне опасно именно в этой части плана. Проблема в том, что в своих нетелесных формах болотноориенталы и гемофаги крайне уязвимы для ионизирующего излучения – мелкая взвесь водяного пара или сложное соединение болотного газа с воздухом, которое поддерживали в более-менее стабильном состоянии лишь магия, и то невесомое, что зовется душой, попросту развеивались под воздействием радиации. И если болотноориенталы всё-таки смогут выдержать небольшие её дозы без особого ущерба для себя, то гемофагам, тем более, нетренированным, противопоказан даже солнечный свет. А ведь проникнуть в корабль, минуя дезинфекцию жестким ультрафиолетом в тамбуре, – это только четверть дела…

– Вы только меня предупредите заранее, чтобы я с Хардом переговорить успела. Да, а всё-таки можно узнать, что сказала генсек? В подробностях, я имею в виду.

Директор мрачно хмыкнул.

– Она-то согласна. Полностью. Вопрос – разрешат ли ей?

– И всё-таки? – не отставала Шуша.

О согласии Вильриэли Гришнак Углукович сообщил ей сразу как она вошла: иначе бы всё их обсуждение не имело смысла. Но сейчас он фактически повторил собственную фразу и это не устраивало Шушу: ей надо было знать, не будет ли каких-либо ценных дополнений к плану от самой генсека.