Скованная временем - Райса Уолкер

– Вы уронили это на острове, мисс! – сказал он, слегка запыхавшись. В одной грязной руке он держал сложенный конверт, а в другой – влажную тряпку. – И вам понадобится моя помощь с этим зонтиком. Если оставить на нем грязь, ткань будет испорчена.

Я сразу же узнала этот конверт, и сердце мое подскочило к горлу. Это было папино письмо, которое я, не раздумывая, спрятала обратно в карман, когда Трей закончил его читать. Должно быть, оно выпало, когда я споткнулась на холме.

Письмо было небрежно засунуто обратно в конверт, и я подозревала, что эти любопытные глаза по крайней мере взглянули на него; хотя у него вряд ли был бы шанс прочесть что-то во время этого бега по мосту… и это при условии, что ребенок его возраста умел бы читать в эту-то эпоху. Почтовый штемпель на конверте был четким, но он наверняка решил бы, что с датой ошиблись, так ведь?

Мальчик протянул руку с письмом, чтобы взять зонтик и стереть с него большое пятно. Я отдала ему зонтик, взяла письмо и быстро спрятала его в сумочку.

– Спасибо тебе. Я бы очень не хотела потерять это… – Порывшись в маленьком кошельке с монетами, лежащем внутри сумки, я пыталась решить, какие чаевые могут быть подходящими.

– Интересная марка, – сказал он. – Должно быть, оно издалека, раз за одно только письмо заплатили сорок четыре цента. И я никогда раньше не видел такой марки с тигром. Похож на одного из тех тигров в Мидуэе, и рисунок на ней очень яркий и красочный. Может быть, вы позволите мне оставить его себе для коллекции?

Я покачала головой, оглядываясь через мост. Кэтрин уже почти скрылась из виду.

– Мне очень жаль, но моя сестра тоже коллекционирует марки, а это письмо от нашего отца, и ей уже обещали…

Он закончил вытирать зонтик (не могу сказать, стало ли лучше, если не считать того, что грязь немного размазалась по кругу) и вернул его мне, пожав плечами.

– Ладно, мисс. Просто она правда необычная, поэтому я подумал…

– Вот, – сказала я, одарив его своей самой лучшей улыбкой. – Возьми это. В награду за то, что ты вернул письмо, и еще немного за твои старания, – я протянула ему монету в полдоллара, надеясь, что это отвлечет его от мыслей о марке. – Мне действительно нужно идти. По правде говоря, я очень опаздываю. И еще раз спасибо тебе.

Его темные глаза округлились, и я осознала, что немного переусердствовала с великодушием. Пяти или десяти центов было бы вполне достаточно. Прикинув цифры в уме, я поняла, что дала ему около двенадцати долларов чаевых в современном эквиваленте.

– Нет, мисс. Вам спасибо, – сказал он, кладя монету в карман и шагая рядом со мной. – А что вы планируете посмотреть в первую очередь? У вас есть карта? А если нет… – он порылся в кармане и вытащил грязную, сильно мятую карту выставки, явно надеясь, что ему удастся выманить у богатой девушки еще пару баксов, прежде чем она уйдет.

– Нет, спасибо, у меня есть карта, – сказала я, немного ускоряя шаг. Я вынула из сумки копию официальной карты выставки Рэнда МакНелли и вытянула шею, чтобы проверить, не видно ли пера Кэтрин. И я заметила его всего в метре от толпы.

Парнишка не отставал от меня, шагая след в след.

– Разве тебе не нужно вернуться к своей работе? – спросила я, хотя мне было немного не по себе говорить это ребенку, который сейчас должен быть примерно в третьем классе.

– Нет. На сегодня там все сделано. А на другую работу мне нужно только к вечеру, – он сделал несколько шагов вперед, а затем повернулся и посмотрел на меня, пятясь назад. – Знаете, эти карты никуда не годятся. Половина из них была создана еще до того, как ярмарку достроили, только чтобы успеть вовремя их напечатать, и некоторые экспонаты уже переместили. Вам нужен проводник. Во всяком случае, приличная молодая леди не должна бродить по ярмарке без сопровождения.

Я удивленно вскинула бровь, ответив:

– Я видела немало женщин, гуляющих по ярмарке без сопровождения мужчин.

– Ну, компаниями, да, – признал он. – Но не в одиночку, верно? Я могу сопроводить вас. Я делал это уже девять раз, однажды даже сопровождал группу дам прямо из Лондона. Я знаю все о ярмарке, потому что мой отец работал здесь все то время, что они ее строили.

Он сделал паузу и глубоко вздохнул, продолжив:

– За два доллара я могу показать вам все, что стоит здесь посмотреть, и расскажу, как избежать толпы, и… – он слегка покраснел, – и где находится дамская комната, и все такое прочее…

Я уже хотела спросить, что такое «дамская» комната, но, заметив, как он покраснел, сообразила, что к чему.

– Ну, что думаете, мисс? – быстро продолжил он. – Вы же не хотите бродить здесь в одиночестве? Тут полно мест, где вы можете попасть в беду… знаете, здесь немало таких, кто может напасть на одинокую девушку.

Мы дошли до середины проспекта, между зданиями горнодобывающей промышленности и электричества. Впереди виднелся золотой купол административного здания, но лавандового пера Кэтрин нигде не было видно.

Вздохнув, я огляделась вокруг и убедилась, что он был прав – не было ни одной женщины без сопровождения, все бродили либо группами, либо парами. Должна признать, я действительно привлеку меньше внимания, если не буду одна.

Кроме того, он видел письмо. Не знаю, как много он смог прочесть, но я решила, что будет лучше держать его в поле зрения и под контролем, пока я не выберусь отсюда. В этом мне, безусловно, поможет обещанная ему дополнительная плата.

Он понял, что я обдумываю его слова, и потому спокойно стоял, держась прямо, заложив руки за спину, словно маленький чумазый солдат, ожидающий досмотра. Тем не менее было видно, что он прикладывал немалые усилия, стараясь не запрыгать как кузнечик, ведь речь шла о такой крупной сделке.

– Я думала, тебе нужно на другую работу.

– Нужно, но гораздо позже, – сказал он, кивая. – Я просто должен помочь маме в будке сегодня ночью, и она будет рада, если я поработаю еще где-нибудь и смогу заработать побольше. Нам с ней приходится нелегко, с тех пор как мой отец…

Погиб? Оставил их? Он не договорил, и его лицо омрачилось, поэтому я решила не настаивать.

Он был худеньким, одежда на нем была изношенная, и я подумала, что, наверное, то, что его мать будет счастлива получить несколько лишних долларов на этой неделе, были абсолютной правдой. А еще он казался довольно смышленым, что было не совсем мне на руку, так как он знал о моем прибытии больше, чем мне хотелось бы. В его темных глазах горели озорные огоньки, но лицо было открытым и искренним.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Ну, моего отца звали Мик, и поэтому меня прозвали малыш Микки, потому что мы ирландцы и все такое… Только теперь его нет, а я уже не малыш, поэтому можете звать меня просто Мик.

– Ладно, Мик. Сколько тебе лет?

– Двенадцать лет, мисс, – ответил он, не задумываясь ни секунды.