Королевы смеха. Жизнь, которой не было? - Сергей Капков

Сегодня о ней пишет вся столичная чешская пресса, издана биографическая книга и снимаются документальные фильмы. Один из них был показан в эфире центрального канала в разгар самого почитаемого праздника – католического Рождества, когда все добропорядочные граждане занимают места у телевизоров, за семейным столом с жареным карпом.

В шестьдесят лет российская актриса стала звездой пражской сцены, сыграв сваху Ентэ в мюзикле по Шолом-Алейхему «Скрипач на крыше» и тетку Тамару в оскароносном фильме «Коля».

Здесь надо заметить, что в «Коле» Малкина появляется всего на несколько минут: она дымит сигаретой, матерится, и вскоре выясняется, что Тамара умерла. Но этот фильм стал национальным достоянием чехов, поэтому его знают наизусть, и образ «русской бабушки» тоже не остался незамеченным. Но ведь в фильме играли и другие наши актеры, почему же чехи, которые так отчаянно пытаются освободиться от всего советского и русского, приняли и полюбили эту эксцентричную эмигрантку? На этот вопрос ответила одна женщина-экскурсовод. Несколько лет назад я был в Праге и во время поездки в Карловы Вары, в свободную от ведения экскурсии минуту, эта дама сама завела разговор о кино.

– Вы не видели наш фильм «Коля»? – спросила она меня.

– Видел.

– Там играет одна изумительная актриса, русская, вы ее должны знать. Лиля Малкина…

– Конечно, знаю. Буквально вчера я был у нее в гостях…

– Вы знакомы с Лилей Малкиной?! Вы были у нее в гостях?! – реакция женщины поразила, как будто речь шла об Элвисе Пресли или Папе Римском. Справившись с эмоциями, она попыталась объяснить феномен популярности Малкиной. Оказывается, в Чехии актрисы такого амплуа попросту нет и не было. Ее острая характерность, раскрепощенность, блистательное чувство смешного, комичного, отсутствие каких-либо женских комплексов по поводу своей внешности на сцене или экране, бытовая естественность и высококлассная русская школа актерского мастерства – такого набора в одном человеке в истории чешского театра никто припомнить не может. Лилиан Малкина стала для пражан откровением, и за это ее полюбили, как свою.

Сама же актриса до сих пор не понимает такой шумихи вокруг нее. Не очень она жалует и свои работы в европейском кино. Пытается собрать видеоколлекцию своих отечественных фильмов: «Внимание, черепаха!», «Степь», «Остров погибших кораблей», «Руанская дева по прозвищу Пышка», «Белые одежды»…

На родине Малкину вспомнили после премьеры криминального телесериала «По имени Барон…». Режиссер Дмитрий Светозаров пригласил ее на роль сестры главного героя – Этель. Актриса появляется на экране в трех последних сериях и вновь выбивается из общего ряда мрачных, малоприятных героев своей эксцентричностью и жизнелюбием. Хотя, по сюжету, большую часть экранного времени Этель пришлось страдать и плакать.

Эта работа принесла Лилиан Малкиной приз фестиваля телевизионного кино «Сполохи» в Архангельске за лучшую роль второго плана. Фестивальная публика даже растерялась: актриса вроде наша, но… где она? Кто о ней что-нибудь слышал? Получать приз на сцену вышла Лариса Лужина, которая много лет назад занималась с Малкиной в одном театральном кружке в Таллине, а потом престижная статуэтка отправилась в путешествие в Прагу.

«Лиля, ну а как вам опыт работы в ужастике?» – позвонил я актрисе накануне премьеры «Хостела 2». В ответ обрушился поток брани, сквозь который я разобрал отдельные слова: «Знала бы – ни за что бы… В сценарии не заметила последней строчки – ей откусывают нос… Всего один съемочный день, а столько… А ведь эту дрянь скоро в Прагу привезут, и все увидят… Эта еще, звездулька американская, нервы мне вымотала… Но я… тоже ей… она меня надолго запомнит!..»

В этом вся Лилиан Малкина! Великая и эксцентричная.

* * *

Наша первая встреча состоялась в 1998 году в Москве, куда Лиля приезжает крайне редко. В России главным городом для нее остается Санкт-Петербург, а со столицей связывают только многочисленные друзья.

– Лиля, вы с детства такая… характерная, эксцентричная?

– Да. Но, что удивительно, с самого раннего детства я любила балет. В семь лет с помощью Агриппины Яковлевны Вагановой, которая приехала в мой родной Таллин открывать хореографическое училище, я приступила к занятиям. Но меня взяли с предупреждением: если моя полнота не детская, если я буду толстеть – меня выгонят… что и произошло через пять с половиной лет. Еще я мечтала стать клоуном. Но в Таллине цирка не было, а о том, что существует специальная школа, я не знала. Занялась спортом – волейбол, диск, прыжки в высоту. Результаты были отличные. Но и это не все. Еще одним моим увлечением стал художественный свист. С пяти лет я свищу, играю на карандашах, спичках и ложках, и сейчас этим иногда пробавляюсь: концертирую, записываюсь на радио и на пластинках.

– А когда же появилось пристрастие к театру?

– Где-то в семь лет я пошла смотреть фильм «Золушка» и впервые увидела артистку, которая играла Мачеху. Я спросила у мамы: кто это? Она ответила: «Это Раневская». Я сказала, что буду играть такие роли, как эта тетенька.

Раневская была для меня всем, да так и остается всем до сих пор. Кстати, не в качестве обиженной, хочу рассказать, что в год столетия Раневской очень много оказалось людей, которые с ней дружили, общались, были рядом. Но почти везде отсутствует одно десятилетие – с 1961 по 1971 год. Вот это десятилетие, я не побоюсь сказать, принадлежало наполовину мне. Эти десять лет я была в очень близких отношениях с Фаиной Георгиевной, часто бывала у нее дома, и она очень многому меня научила.

– В 1961 году вы были совсем еще юной. Что же вас сближало с «великой старухой»?

– Видишь ли, я всю жизнь хотела ей написать, познакомиться. И однажды такая возможность подвернулась. Раневская приехала на отдых в одно маленькое курортное местечко в Эстонии. Я нарушила все свои планы, рванула туда, узнала, где этот дом. Каким-то образом я ее поймала, мы разговорились. Фаина Георгиевна вдруг проронила, что не может достать нигде кефира. Я начала гонять каждое утро на велосипеде за 12 километров за кефиром и ставить ей на окошечко. Однажды она меня поймала, привела к себе, и с тех пор мы стали чаще общаться.

А потом произошла еще одна забавная история. Она обмолвилась, что безумно влюблена в Георга Отса. Влюблена до смерти. А он имел дачу в этом же месте. Я сказала, что знаю Георга Отса, потому что мы с ним снимались в какой-то идиотской эстонской картине. Фаина Георгиевна воскликнула: «Умоляю! Умоляю, сделайте так, чтобы он пришел ко мне».

На дачу к Отсу попасть было невозможно, потому что там сидели огромные собаки, а я дико боюсь собак, особенно овчарок. Так что я к его дому не подходила. И мне пришлось подловить момент, когда он рано утром пошел купаться. Финский залив холодный. Но для меня холодно, когда вода шестнадцать градусов. Но тогда было тринадцать, а Георг Отс оказался моржом. Я бросилась в это ледяное море и закричала: «Георг Карлович! С вами хочет познакомиться Фаина Раневская!» И – что ты думаешь? – привела его к Фаине Георгиевне. Был замечательный вечер, я молчала, боясь проронить хоть словечко, после чего Раневская сказала: «Деточка, вы сидели, как тургеневская девушка».