Светлая сторона Луны - Сергей Дорош

Он рассмеялся:

— У них приказ не слушаться таких команд. Оборона замка ведется до последнего человека.

— Тупик, — спокойно подвел я черту. — Но не расстраивайся, ты и так прожил дольше, чем любое существо может даже мечтать.

— Надеюсь, еще поживу… — Ничто не изменилось в его голосе, когда тело выстрелило во все стороны десятки тысяч игл, а сам бессмертный прыгнул к ближайшему пятну света. Он так и не понял, какими способностями обладали его противники, потому попытался отвлечь нас этой атакой и выйти из Теней. Но Грешник завертел своим шестом на порядок быстрее, так, что он превратился в размытое колесо, — и иглы не достигли его и Хантера. Стоун упал на колено, съеживаясь за своим щитом, — и смертельный дождь даже не задел его. Пантера сделала шаг в сторону света и выпала из Теней в Обычный Мир, чуть-чуть опередив смертоносные иглы. Я же взвился в высоком прыжке, пропуская их под собой, сделал сальто и приземлился рядом с врагом, снося ему голову с плеч в момент перехода между Мирами, когда любой плутонец уже не чувствует, что творится в Тенях, и не может отбиваться.

— Тер, добей, — устало произнес я, садясь на каменный пол в Обычном Мире. — Мне нужны все головы, собери их.

Как только сердца бессмертных разрубались и тела умирали, они выходили из Теней, но головы все еще жили. Тер собрала их, все пять. Они были так же безвредны, как голова Санахта. Пять страшных предметов, все еще живых, все еще думающих, строящих планы на спасение. Печальный итог жизни длиной в тысячи лет. Взявший меч от меча и погибнет, ничего здесь не поделаешь. Я сидел подобно статуе, не в силах осознать то, чего мы достигли. Грешник суетился возле раненых — я не сомневался, что он вытащит незадачливых иерархов братства. Хантер умостился напротив меня, и во взгляде его было что-то суеверное.

— Да, ты его сын, — вдруг кивнуло это изрубленное тело с лицом — кровавой маской. — Я хотел убить тебя, когда ты сломал его сабли, но кто я такой? Они — твое наследство, и ты волен поступать с ним, как хочешь.

— Рад, что ты это понял, — хрипло ответил я. — Иначе мне пришлось бы убить тебя, защищаясь.

Хантер был Мастером, но у этого мастера мне было нечего больше перенимать. Меня ждала разработка опыта Конклава. Лишь переняв их мудрость, смогу я сам назваться Мастером. Мастером, каких доселе не было, который вытеснит из умов память о Хансере.

— Миракл, остался еще один, — заметил Стоун.

— Я помню. Устал сильно. Эти бессмертные кого хочешь вымотают.

— Что делать нам? — спросил Хантер.

Замечательно! Он уже ждет от меня приказов. Да, усталость буквально валила с ног, но результат стоил трудов.

— Хантер, Стоун, возвращайтесь к Шуту. Мы должны сломить сопротивление. Ваша задача — любой ценой не дать бойцам пасть духом и разбежаться. Можете душить познавших таинства и сотрясающих Вселенную силами корпуса Таинств, но Кошачья гвардия в бой не вступает.

— Мы можем не справиться без людей Кота, — хмуро ответил Хантер и неуверенно добавил: — Проклятье!

— Должны, — коротко отрезал я.

— Грешник останется с ранеными. Пантера, ты отвечаешь за головы, они нужны мне все, живыми, насколько можно считать живой отрубленную голову. А я пойду за нашим шестым другом. — Я криво усмехнулся.

— Сам? — удивился Стоун. — Ты не справишься.

— Забываешь, братишка, я только что положил пятерых. Одним больше — одним меньше. Опыта у меня в этом деле уже выше крыши.

Последние слова я произнес, уходя в Тени. Понимал, что слишком много времени упущено. Но усталость давила на плечи сильнее небесного свода. Может быть, когда все закончится, просплю трое суток, не меньше. А сейчас я несся по Теням, собирая в кулак последние силы. Несмотря на усталость, я чувствовал какую-то легкость, эйфорию. Все происходило слишком быстро, совсем не так, как мы планировали, Конклав успел сделать первый ход раньше — и все-таки проиграл. На нашем пути стоял лишь один бессмертный, а ведь не так давно их было семеро. Если я добью последнего, овладеть замком будет лишь вопросом времени. Если я увижу, что ничего не получается сегодня, то просто не введу в бой Кошачью гвардию. Мы вернемся завтра с корпусами братства и просто задавим любое сопротивление. Но это возможно, только если от Конклава останутся одни воспоминания. Наверняка мой противник уже успел понять, что произошло. Фактов у него предостаточно, а следить он мог за любой комнатой в замке. Он должен был понять, что в Тенях шел бой и что на сей раз Конклав не справился с врагом.

Я выскочил из Теней в обширной комнате. Мне некогда было ее рассматривать — успел заметить лишь огромного каменного паука в центре. Как рассказывал Санахт, с его помощью можно взять под полный контроль практически любого плутонца. Бессмертный был здесь, но не возле статуи, пытающейся повернуть бой в пользу защитников. Он был у окна. Я прыгнул на него из Теней, стараясь опередить, предугадать, как он попытается парировать мои удары, обойти защиту и убить. В Обычном Мире у меня не было преимущества ни в скорости, ни в силе. Мое мастерство против его мастерства, да еще топор Безумного Кузнеца — маленькая песчинка на мою чашу весов.

Он не стал сопротивляться. Вместо этого отпущенное время между тем, как Предвиденье сработало, заорав об опасности, и моментом удара он использовал для того, чтобы, упершись руками в край окна, выбросить свое тело наружу.

— Стой, сволочь, дерись!!! — закричал я в отчаянии. — Я все равно тебя достану!

Я подскочил к окну. Он падал камнем, и вдруг его руки взметнулись, взбухли двумя кожистыми парусами крыльев — я услышал, как хлопнул ими ветер, прежде чем мой враг воспарил над землей. Успел рассмотреть его — ведь он парил всего лишь метрах в десяти от меня, лениво помахивая крыльями. Его тело изменилось в соответствии с новыми нуждами. Ноги и торс стали гораздо худее, облегчая вес тела. Даже лицо превратилось в некую гротескную маску.

— Выпрыгивай, полетаем, — глумливо предложил он.

Я прикинул расстояние. Не допрыгну, как ни пытайся. Даже в обличье тигра не допрыгну. А «пружиной» не воспользуешься — окно слишком низкое. Он почти ушел, испугался, не принял боя. Впервые за многие тысячи лет он не уверен в своих силах. И напугал его я. Законная гордость была приправлена горечью. Я отвлекся — и тут же поплатился. Десяток щупалец выросли из груди бессмертного и ударили в меня, одновременно с этим ветер собрался в тугой кулак и устремился в проем окна с чудовищной скоростью, а камни пола пошли длинными шипами.

Это была самая серьезная атака в исполнении члена Конклава, которую мне доводилось переживать. Я метнулся в сторону, уходя от щупалец и от ветра, и, лишь на миг опередив каменные шипы, подпрыгнул и опустился на подоконник. Не успев встать, я метнул топор с пояса, понимая, что бессмертный вот-вот атакует вновь. Наверно, страх придал меткости броску. Топор отсек моему врагу крыло у самого плеча. Он вскрикнул, падая вниз. Из последних сил я потянул оружие к себе. Это получилось не так изящно, как на представлении, которое я давал для плутонцев.