Чужой муж - Елена Арсеньева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким его и застала Лиля. Вошла бледная, кутаясь в халатик, пробормотала:
– К горлу что-то подкатило…
– К горлу! – прохохотал Родион.
– Наверное, съела что-то, – пожала плечами Лиля.
– Ага, съела! – не мог остановиться Родион. – Котлетки в институтской столовой! Как в прошлый раз!
– Ты что? – непонимающе улыбнулась Лиля.
Родион глубоко вздохнул, кое-как успокаиваясь.
– Я сначала подумал, что тебя от меня тошнит, – признался, глядя ей в глаза. – А потом понял…
– Что? – насторожилась Лиля.
– Ты же беременна, – тяжело выдохнул Родион.
Она еще больше побледнела, оперлась о стену:
– Беременна?..
Родион поднялся:
– А что ты так удивляешься? Когда-то мы это уже проходили. В общежитии.
Лиля смотрела, смотрела огромными глазами, потом зажала рот рукой…
– Собирайся, – холодно сказал Родион. – Надо ехать к врачу.
Он сам повел ее вишневый «жигуленок».
Лиля сидела рядом молча, лишь изредка косясь на мужа. Лицо у нее было замкнутое, и Родион не мог понять, что она там, в душе своей, замкнула, спрятала от него.
Радость, что у нее будет память об Арефьеве? Горе, что родит своему мужу незаконного ребенка?
А зачем ей его рожать?.. Зачем?!
Хотя, может быть, это ложная тревога? Может, никакой беременности нет?
Родион высадил Лилю около женской консультации и остался ждать в машине.
Надо было обдумать, как себя вести. Ну, если тревога ложная, можно и не придумывать ничего. А вот если…
Стоило ему только допустить, что это «если» возможно, как мутилось в глазах, ломило в висках, мысли словно вылетали из головы.
Она должна сделать аборт. Тогда он забудет обо всем, что было. И она забудет!
Она должна сделать аборт!
Но, когда появилась Лиля, Родион понял, что по-прежнему не готов принимать какие-то решения. Он не знает, что делать.
У нее было такое странное выражение лица… Счастье, жалость, страх – все смешалось, и шла она, словно ног не чуяла, так что Родион знал ответ прежде, чем она подошла, села в машину, сложила на коленях руки – и наконец прошептала, чуть повернув к нему голову:
– Это беременность. Шесть-семь недель.
Родион выскочил из машины и, чуть не угодив под резко затормозившее такси, бросился вон, не разбирая дороги.
* * *
А Лиля пересела на водительское сиденье и поехала к дому, где еще недавно жил Герман.
Тихо открыла своим ключом входную дверь, прокралась по коридору к знакомой комнате. Опасливо оглянулась, но соседки, очевидно, не было дома.
Повернула ключ в замке, вошла.
Глаза Германа смотрели на нее с многочисленных портретов, смотрели со всех сторон…
Эта убогая комнатушка, увешанная афишами, была прибежищем ее счастья. Лиле казалось, что ее любимый все еще здесь: ведь все его вещи оставались на месте, Германа, видимо, увезли в аэропорт в том, в чем арестовали… Пахло пылью, засохшими в вазе цветами, пахло табаком, пахло им самим.
Лиля села в кресло и зажмурилась. Голос его – незабываемый, любимый, чарующий голос! – чудилось, еще звучал здесь. Столько волшебных слов было им произнесено, сколько чудесных строк прочитано – и все для нее!
– Милый мой Герман, – ответила Лиля этому голосу. – У меня для тебя новость. У нас с тобой будет ребенок. Наш ребенок. Аришка.
И вдруг Лиля осознала, что сейчас говорила не только с Германом, но и с самой собой. Что этими словами она дала себе ответ на вопрос, который мучил ее с той минуты, когда она узнала о беременности.
Теперь ей было странно, даже дико, что ответ мог быть другим!
И все же она колебалась, пока не побывала здесь.
Зато не сомневалась теперь!
Когда Лиля вернулась домой, Родион уже ждал ее на крыльце. Вглядываясь в ее лицо, настороженно спросил:
– Ну что?
– Что – ну что? – спокойно спросила Лиля.
– Что ты решила?
– Я оставляю ребенка, – сказала она, проходя мимо мужа.
– Я почему-то так и думал, – кивнул Родион.
* * *
На другой день Родион переехал в свою городскую квартиру. У него, как у всех работников высшего звена, имелась такая квартира неподалеку от места работы, – однако он предпочитал тратить время и бензин, только чтобы оставаться в Доме с лилиями. Чтобы надеяться на возвращение жены.
Теперь она вернулась – но не одна!
Видеть ее медленно растущий живот Родион не сможет, он это знал. В том животе жил будущий Арефьев…
Почему-то он не сомневался, что родится мальчик. Итак, гнусный соперник все же восторжествовал над ним! Эта мысль доводила до исступления, и иногда Родион всерьез боялся за себя: вдруг, напившись, не выдержит ревности – и изобьет жену, чтобы уничтожить этот ненавистный плод?!
Вот и решил переехать – от греха подальше.
Лиля оставалась не одна – с Риммой, которая очень грустила после отъезда Родиона Петровича, однако обязанности свои выполняла исправно.
Осталась в Доме с лилиями и Катя. Узнав, что еще произошло по вине «разлучницы», она намерена была портить ей жизнь с утра до вечера ежедневно – и имела неосторожность хвастливо заявить отцу, что отомстит за него. Однако Родион предупредил: если Римма или Лиля хоть раз пожалуются ему на поведение Кати, если она хоть раз бросит Лиле грубое слово или устроит хоть какую-то пакость, то немедленно будет отправлена домой.
В Тюменскую область. В поселок Ленино.
Этого Катя боялась как огня. Пришлось учиться выдержке. От затаенной злобы она вся исхудала, даже боялась, что язва начнется. Все ведь говорят, что язва – нервная болезнь!
Она старалась держаться от Лили подальше, вообще не видеть ее, чтобы не раздражаться слишком, поэтому вообще не выходила из своей комнаты, когда они с Лилей оставались одни в доме.
Впрочем, это случалось довольно редко. То и дело наезжали гости. Шульгин и Таисия Александровна привозили Киру. Лиля хотела забрать ее к себе, но слишком тяжело переносила беременность, чтобы как следует ухаживать за старшей дочкой, да еще такой непоседой. Римма стала частенько прибаливать, надежда на нее была плохая, а Таисия Александровна переселяться в Дом с лилиями и оставлять мужа не желала нипочем. Так что Кира по-прежнему оставалась у Шульгиных.
